Глеб Исаев - Кольцо викинга

Лазаревские будут сначала стрелять, а после спрашивать. Ну, да это их игры".

Подъезжая к Вовкиному дому, он уже выбросил из головы всех бандюганов вместе взятых. Сейчас его куда больше тревожило состояние друга.

В комнату заглянул с затаенной тревогой. Однако приятель не спал. Он сидел все на том же диване. Услышав, как стукнула входная дверь, поднял голову и взглянул на Абрека: — Привет, Игорек, вернулся? А я что-то совсем расклеился, — сказал он и провел слабой рукой по осунувшемуся лицу.

Одного этого хватило Игорю, чтобы понять, — слова явно принадлежали Вовке. Подошел к приятелю, и потрогал его лоб: "Странно, холодный".

— Ну, как? — поинтересовался, скрывая искреннюю радость от возвращения друга.

— Нормально, — Вовка глянул в окно, — полдня проспал. Хотя, ничего странного. Помню, раз на Псковщине, меня здорово по голове долбанули. Так тоже, почти до самого Полоцка, на лавке, в ладье, проспал. Хорошо, Свен уже в возрасте был, присмотрел за ватагой.

— Ты чего такое несешь? — опустился на корточки Абрек. — Бестемей, окстись, какой Полоцк? Какая ладья?

Вовка прервался: — Хм, не бойся, Игорек, я не свихнулся. Просто, я — это в то же время и он, Ингвард. Понимаешь? — он задумчиво глянул на товарища. — Так вышло. И чтобы нам не погибнуть обоим, сознание отыскало выход. Этакий симбиоз. Я говорю и за себя, и за него. Ладно, не грузись, Гоша. Живем, и хорошо. Ты расскажи, чего там назлодействовал?

Лучшей иллюстрацией к рассказу мог стать протокол, составленный через несколько дней усталым следователем, зафиксировавший результаты случившегося далеко за городом кровавого столкновения двух противоборствующих криминальных группировок.

Картинка вырисовывалась простая и незатейливая. Хотя, что-то опытному сыщику было не до конца понятно. Если не сказать больше.

Но бланк протокола графы сомнения не имеет.

Первыми на берег малоприметной речушки, ни много ни мало в тридцати километрах от трассы, прибыла группировка занимающихся автоугонами и подставами и, скорее всего, не одни. И в этом же месте они встретились с одним из основных авторитетов городского масштаба по кличке Лазарь. Что заставило сойтись столь разных людей не известно, однако, случилось то, что случилось. Боевики застрелили Лазаря и прикончили двух его телохранителей и шофера. Свалив трупы в наскоро выкопанную могилу, очевидно, пожалев бросать дорогой джип авторитета, двое из них уселись в машину и едва тронулись, как джип взлетел на воздух. Заряд был такой силы, что остатки тех двоих собирали в радиусе полсотни метров. Пассажирам других машин относительно повезло. Они миновали осколков, но не избежали мести подчиненных Лазаря. Возможно, он, или кто-то из его телохранителей, успел сообщить место, куда отогнали захваченного авторитета похитители. Подручные Лазаря, скорее всего, просто опоздали. Опоздали выручить шефа, однако, успели застать деморализованных взрывом остальных бандитов, ликвидировавших их главаря.

Судя по всему, они открыли огонь из автоматов, едва сумели определить, кому принадлежит взорванный джип.

Уйти не успел никто. Облив машины бензином, мстители подожгли их, забрали тела своих товарищей и уехали с места преступления.

"Вуаля. Вот только куда вставить вопросы? К примеру, зачем привезли в это глухое место отмороженные злодеи криминального авторитета. А может, заманили? Тогда чем? И почему взорвался джип?

Судя по оценке криминалистов, никак не менее восьми килограмм в тротиловом эквиваленте. А самое интересное, что взорвалась самая настоящая противотанковая мина времен второй мировой войны. Неужели, совпадение? — озадачился следователь. — Хотя, почему нет? Джип трехтонная махина, а старый взрыватель способен среагировать и на крупного человека. Если все же совпало, тогда сходится ровно.

Но если с миной еще, куда, ни шло, можно примириться, то тут же всплывает новый вопрос. Распечатка звонков с сотового Лазаря обозначила последний звонок за час до взрыва, причем с трассы, где был только и возможен прием.

Неизвестный сдал автоподставщиков Лазаревским, но обозначил их место весьма своеобразно, почти прямым текстом намекнув на взрыв. И еще, и другие. Одни вопросы. Было от чего свихнуть мозги. А когда на шее висят два десятка дел, разбираться в таком скользком деле по собственной воле будет только мазохист".

Следак вытер испачканные в земле руки и выбросил из головы все глупости. Взглянул на полураскопанную яму. "Интересно, — вновь мелькнуло подозрение, — они что, не могли решиться, куда закопать тела? С какого?.." Но тут просигналил служебный УАЗик. Милиционер-водитель, красноречиво шевеля губами, пытался телепатировать начальнику о необходимости убираться из этой глухомани.

"А и ладно, — сплюнул капитан. — Десяток урок друг друга перестреляли, да и хрен с ними. Воздух чище будет".

Он решительно двинулся к машине.

Нельзя сказать, что Владимир Иванович Берсентьев был тупым, скорее простоватым. Добродушным и необидчивым.

Невысокий, плотный ученик смотрел на окружающий мир спокойно. Тройки воспринимал с философским осознанием предельной планки, редким четверкам удивлялся, и только. Вперед не лез, из толпы не выделялся. На фотографиях класса всегда стоял в последнем ряду, вторым, третьим от края. Дорога его была проста и понятна. Отец, слесарь инструментальщик шестого разряда, за оценки пацана не шпынял, говоря в ответ на шумное возмущение матери: Я сам в отличниках никогда не ходил, а человеком стал. Вот, закончит восемь классов, пойдет в училище, отслужит и к нам на завод. К себе в бригаду возьму, за год специалистом станет.

Изменилось все в седьмом классе. Пацан вдруг как-то внезапно набрал силу, окреп и стал выделяться на фоне худосочных сверстников как гриб боровик рядом с хилыми сыроежками. Учитель физкультуры, приметив мальца, позвонил старому приятелю и сосватал здоровяка в секцию тяжелой атлетики. А уже через пару месяцев, сдав норматив первого юношеского, Вовка поехал на соревнования. Победил легко, вернулся местной знаменитостью, а дальше все как полагается. Тренировки, сборы, поездки на всевозможные спартакиады. Не сказать, что хватал звезды с небес. Шел ровно, зато и без срывов. Стабильно. Венцом карьеры стало первенство России, присвоение Мастера, включение в список кандидатов в сборную. Однако навалились травмы: одна, другая, а после долгая реабилитация. Результаты так же стабильно снизились. Начала подпирать молодежь.

Тренер, отчаявшись разбудить в подопечном хорошую спортивную злость, которая только и могла помочь Кубику прыгнуть выше головы, с горечью признал поражение и махнул на Вовку рукой.

Ушел тихо. Без поздравлений и напутствий. Просто однажды не услышал своей фамилии в списке уезжающих на сборы. Пожал плечами, вырвал листок из старой тетрадки и написал короткое заявление.