Лев Константинов - Схватка с ненавистью (с иллюстрациями)

Мыкола немногословно рассказал, что установка у Сыча была простая — отсидеться и выждать больших событий. Какие должны были произойти события, Мыкола не представлял, а Сыч в подробности не вдавался.

Ванда в разговор не вмешивалась, привыкла, что Мыкола говорит обычно за двоих.

— Сможешь ты уйти незаметно из города на несколько дней? — спросила Галя.

— Смогу, Мавка, — ответил Мыкола.

— И никто об этом не узнает?

— Конечно. Только Ванда и будет знать, от нее такие вещи нельзя скрывать, побежит меня везде искать.

— Пойдешь со мной в… — Галя назвала отдаленный район области. — Задание очень важное. Настолько важное, что и сказать трудно.

— А что же, схожу… — согласился Мыкола.

Перспектива выбраться в милые его сердцу леса и хоть на время избавиться от сурового контроля Ванды явно пришлась ему по душе.

— С оружием у тебя как?

— Нормально. Быть налегке или…

— Вот именно «или». Прихвати автомат и гранаты.

Ванда слушала разговор этот тревожно, понимая из него, что вот все-таки эта чернобровая красавица собирается увести ее Мыколу, и неизвестно, когда тот возвратится…

— Мы ненадолго уйдем, Эра, — обратилась к девушке Галя. Она назвала ее не Вандой, а Эрой, чтобы подчеркнуть: это приказ, а приказы в организации, к которой они обе принадлежат, выполняются безоговорочно.

— Я понимаю, — завяла Ванда.

Мыкола хотел проводить Галю, но та запротестовала: зачем, чтобы даже ночью их кто-нибудь случайно увидел вдвоем? И так рисковала, назначая через деда встречу, посетив домик на окраине.

— Возьми пистолет, — предложил Мыкола, подбросив на ладони «вальтер».

— У меня свой, — хлопнула по карману пиджачка Галя.

Она попрощалась и ушла в ночь.

Жизнь хитро плетет свои дороги. Есть такая поговорка у народа: гром с ясного неба. Солнышко высвечивает небо, тучи убрались куда-то за горизонт, мир и тишина стоят над землей — и вдруг глухие раскаты, гром, предвещающий бурю, грозу…

Неожиданный выстрел едва не повернул ход операции в русло, которое Гале было ненужным и нежеланным.

Еще катилось эхо от выстрела по лесу, а Галя уже знала, что сделан он по приказу Беса — только его люди стреляют без предупреждения, и только Бес в этих лесах мог отдать приказ о выстреле.

А было так.

Следуя указаниям, полученным от Мудрого, Галя Шеремет и Мыкола легко отыскали бункера.

Осталась позади тревожная дорога: пригородным поездом, автобусом, три десятка километров пешком. Можно было воспользоваться попутной машиной, но Галя не решилась — зачем оставлять лишние следы. Мудрый учил: леность погубила даже Адама — не присмотрелся, не принюхался к яблоку, вот и не заметил, что оно не простое, а с ловушкой.

Галя и Мыкола делали вид, что не знакомы. Мыкола упрятал короткий немецкий автомат в саквояж, а пистолет был у него под рукой — в кармане щегольской кожаной куртки, купленной по случаю у кого-то из демобилизованных. Галя в сердцах ругнула спутника — приметная одежда, потом махнула рукой — знать бы, где упадешь…

Шеремет запаслась командировочным удостоверением — отправлялась она собирать партизанские песни, встречаться с участниками партизанского движения. Такое поручение дал ей областной Дом народного творчества.

Но все обошлось благополучно, без проверки документов и объяснений.

К нужному месту в лесу вышли поздним вечером.

— Завтра будем искать, — решила Галя. — Не ползать же в темноте.

Распорядилась:

— Готовь, Мыкола, ночлег.

Мыкола проворно срубил несколько гибких березок, две стойки с рогачиками, быстро выбрал место для шалаша. Он решил сделать его на берегу лесного ручья — и вода близко, и веселее от тихого журчания. Выкопал глубокую костровую яму, сделал на всякий случай навес над нею, чтоб огонь не привлек внимание случайных или неслучайных лесных скитальцев.

Наломал еловый лапник, устроил зеленую, душистую постель. И опять Галя отметила, что в лесу он свой человек, складно и быстро смог подготовиться к сырой осенней ночи.

Мыкола выбирал для костерка полешки потолще, чтоб жара было больше, а дыма — чуть.

Место, где они остановились, было угрюмое, неприветливое. От конца и до края, сколько можно было представить себе, стоял вековой лес. Сосны в два обхвата вросли в упругую, многослойно застеленную хвоей землю. И потому шел от земли густой прелый дух, тянуло сыростью и гнилью. Меж соснами раскидисто расположился лещинник — лесной орешник. Неподалеку угадывался глубокий овраг, укрытый кустарником, цепким терновником.

Галя знала, что овраг упирается в скалистый холм с тремя соснами-сестрами на вершине. Сосны и сторожат бункера.

Изредка темень неслышно разрывали крыльями совы. Они давно не видели здесь людей и не пугались, облетая ночных гостей. Гулко ухал филин.

— Хорошее место, — одобрил Мыкола, — отсиживаться здесь после рейдов спокойно.

— Наверное, в таких оврагах лешаки живут, — откликнулась Галя.

— Насчет лешаков не знаю, а Мавки точно водятся, — намекнул на необычное псевдо Гали парень.

Галя засмеялась, и было странно слышать, как смех ее, ударившись о сосны, глухо покатился по лесу. Обжигаясь, они пили укроп, казавшийся здесь, в лесу, чудесным напитком.

— Спать, — приказала Галя. И объяснила: — Силы надо поберечь. Чуть свет вставать, здесь все надо проверить. И обратный путь — не по асфальту.

Они легли, тесно прижавшись друг к другу — было холодно, а сквозь верхушки сосен видны были крупные мерцающие звезды, яркостью своей обещавшие к утру заморозки.

Мыкола обнял Галю за плечи, тихо спросил:

— Согреть?

— Не надо, хлопче, — чуть отодвинулась Галя. — Не до баловства сейчас: завтра, может, в землю ляжем…

Не могла предположить девушка, что почти угадала про завтрашний день.

К рассвету трава покрылась инеем, лесной воздух стал звонким и каким-то искристым, будто просеяла его ночь сквозь чистое сито.

Следы на инее оставались четкие, но это не беспокоило Галю. Пока кто-то еще доберется до этих мест, снега и дожди не раз прополощут землю.

Метров за двести до холма Галя пошла осторожно, сверяясь с маршрутом, указанным Мудрым.

Мыколу она заставила идти по своему следу. Вокруг холма были натыканы мины, они стерегли бункера не хуже собак-цепняков.

Добрались до трех сосен на вершине. Галя увидела замшелый камень, почти вросший в землю. Было такое впечатление, что торчит он на верхушке холма испокон века и сдвинуть его невозможно.

— Твоя очередь, — сказала Галя своему спутнику.

В бытность свою в сотне имел Мыкола дело с минами.

Осторожно, почти не касаясь, ощупал он землю вокруг камня. Осматривал ее пядь за пядью, обозначая круг, под которым был скрыт люк. Галя все ждала, что вот сейчас вздыбится земля и разом все кончится — и рейс, и операция, на которую столько людей возлагали разные надежды. И ее тревожная жизнь тоже кончится…