Владимир Ефимов - Симуляция

– Хотите курить? – спокойно спросил он, доставая сигареты, как будто мы с ним только что поздоровались для приятной деловой беседы.

– Не откажусь, – я достал свою пачку и выложил на стол. Для этого мне пришлось вытянуться, не вставая со стула, но я постарался сделать это непринужденно.

– Профессиональная работа, – проговорил шеф, прикуривая, – никаких контактов, никаких следов, а человек – брык! – и падает с двадцати метров, – он прикурил, но зажигалку мне не предложил, а как бы машинально бросил в карман.

– Да я бы не сказал, – ответил я, выдержав паузу, – особенно, если задача стояла именно сбросить плясуна. Он же жив, так? Да и следов хватает.

– О чем вы?

– О памяти. Из Тибула ведь легко можно вынуть все, что он пережил перед падением, – я почти блефовал. Работа с логами всегда была слабым моим местом, – К тому же, вы ведь знали, что на плясунов воздействуют. Во всяком случае, знали, что у них проблемы.

– Почему вы так решили?

– Ассистенты начали разворачивать брезент, как только поведение Тибула изменилось. Они знали, чего ждать.

– Не совсем так. Они получают команду по радио.

Кажется, мне удалось переломить ход разговора. Или это было частью игры в плохого и хорошего следователя…

– Вы владеете дыхательной гимнастикой? – спросил здоровяк, выпуская дым.

Я не сразу сообразил, что они наблюдали за мной, пока я сидел взаперти.

– Нет. Всего лишь аутотренингом. Немного.

– Значит, по-вашему, это была непрофессиональная работа?

– Я считаю, что если бы мастер хотел столкнуть Тибула с проволоки, это бы выглядело иначе.

– А как?

– Не знаю. Это не мой профиль.

– А если бы вам поручили подобное дело?

– Вы?

– Ну, например.

– Сначала я задался бы вопросом, в рамках ли закона мы с вами действуем? Затем задумался бы о тех средствах, которые имеются в моем распоряжении. Достаточно ли их? И, боюсь, на оба вопроса ответ был бы отрицательным. Я бы отказался.

– Вы недостаточно квалифицированы?

– Это не мой профиль. Вот если бы вы пригласили меня для организации защиты…

Здоровяк мягко встал и, пройдя мимо моего стула, скрылся в невидимой для меня части комнаты. Я слышал за спиной удары по клавишам и негромкие голоса, но слов разобрать не мог.

Блондин тут же подхватил инициативу:

– Вы можете своими средствами вызвать галлюцинацию?

– Не знаю, не пробовал.

– Разве это не под силу любому грамотному программатору?

– В подходящих условиях.

– А если бы вам предложили вызвать наведенную галлюцинацию, вы бы за это взялись?

– При определенных условиях.

– Значит, вы можете вызвать наведенную галлюцинацию?

– При определенных условиях.

– При каких именно?

– Мне нужно находиться в личном контакте с объектом. У объекта должны быть некоторые необходимые свойства. Вся акция должна иметь законные основания. Мне нужно время, от двадцати минут до трех часов.

– Вы вызвали наведенную галлюцинацию у канатного плясуна Тибула?

– Нет.

Шеф вернулся на свое место, и допрос тут же прекратился. Закурив вторую сигарету, он бросил на стол, рядом с моей пачкой, зажигалку.

– Я вижу, у вас нет огня.

– Благодарю. Я стараюсь не носить зажигалки, чтобы ограничить себя в курении.

– Разумно. Меня зовут капитан Рупрехт, это мой помощник Джельсамино. Мы так его зовем потому, что он очень не любит лжецов. По долгу службы, – капитан оставался совершенно серьезен, – Я задам несколько прямых вопросов. Наша беседа записывается, и если вы будете неискренни, впоследствии мы сможем уличить вас во лжи. Понятно?

– Да.

– Вы причастны к падению канатного плясуна Тибула?

– Нет.

– Вы знали, что канатный плясун Тибул упадет?

– Нет.

– Вы ожидали чего-то в этом роде?

– Нет. Хотя… Я… Я допускал, что какие-то проблемы могут быть у плясуна Марча. Но надеялся, что не в этот раз.

– Понятно. Надеюсь, наши бойцы не доставили вам лишних неудобств?

– Что вы, они были сама корректность.

– Отлично. Мы проверили всю доступную нам информацию. Нет ничего, что бы подтверждало вашу причастность к игре не зеро. Но нет и ничего, что бы его опровергало. Вы знаете, отчего упал Тибул?

– Да.

– Отчего?

– Он находился в измененном состоянии сознания. Наркотики можно исключить. Лучи маловероятны. Скорее всего, это код, то есть программаторское воздействие. Остается выяснить какое именно и откуда оно следует.

– Вы можете это сделать?

– Да. Надо поработать с плясунами, выцепить, что есть у них в памяти. Потом, хорошо бы воспроизвести условия и посмотреть их изнутри. Ну и еще одно…

– Что?

– Знаете, герр Рупрехт… Когда решаешь задачу, всегда хорошо заранее знать ответ. Мне бы помогли сведения, которые вы нарыли. По ставкам, по крупным игрокам на зеро… Ну, вам виднее.

– Так, так… А почему вы исключаете лучевое воздействие?

– На сто процентов не исключаю, и вряд ли смогу исключить. Просто там, в павильоне столько аппаратуры – съемочная, переговорная, охранная… Влезть во все это с лучами, аккуратно сработать и не наследить – маловероятно.

– Логично. А наркотики?

– Это просто. У вас же наверняка уже есть результаты анализов крови Тибула. Если бы там что-то было, вы бы не тратили время на меня, а давно бы искали отравителя. Там чисто?

– Не совсем. Всего чуть больше фона. Как будто он принял по одной сотой дозы всех популярных наркотиков. А также выпил пять грамм водки и сделал ползатяжки. Для некурящего и почти непьющего человека это странно, но на поведение все это заметно повлиять не могло. Ладно, с деталями ознакомитесь завтра. Сейчас уже поздновато.

Ваш гонорар у Марча составлял восемьсот монет. Поскольку теперь вам придется работать с четырьмя плясунами и тремя дублерами, полагаю, цифра четыре тысячи звучит разумной. На круиз на Дрейфе может и не хватит, но не думаю, что такие гонорары вы получаете часто. Однако, это только в случае удачного исхода дела. Подозрения с вас не сняты, так что вы у нас самое заинтересованное в успешном исходе лицо. И результат нам нужен не позже, чем через шестьдесят часов. Нам предстоит большая публичная игра. Вопросы, пожелания?

– Только одно. Я тут на лестнице случайно разбил бинокль. Он может понадобиться при работе. Я полагаю, ваша организация могла бы предоставить мне другой. Безвозмездно.

Рупрехт глянул на Джельсамино и позволил себе некое подобие улыбки. А тот скорчил особо свирепую рожу и проговорил соответствующим голосом:

– Мы это рассмотрим.

По дороге домой я решил пройтись по ночному городу. Мне нужно было осмыслить недавно пережитое. Хотя я и сохранял самообладание во время всей передряги, сейчас вспоминать свое беспомощное состояние было более чем неприятно. И не били меня уже давно, с самого детства. Надо признаться, мне не понравилось. Если они решат, что я могу быть источником их неприятностей, даже с вероятностью три процента, они предпочтут меня просто закопать где-нибудь в тихом месте, просто, чтобы об этом не думать. То, что сейчас меня отпустили, и даже пообещали денег, еще ничего не значит. Скорее всего, за мной следят. Могли в одежду насажать жучков. Или в телефон.