Гульназ Ямалеева - Три дня до эфира

— Постойте, товарищи, — сказала Семкину и Юре Шура Потапова, когда они в третий раз проезжали мимо здания родной редакции. — Давайте остановимся на минуточку, и вы, — она решительно ткнула пальцем в нерешительного Семкина, — зайдёте и попросите ребят отсканировать снимок Паши Снегирёва. Вы ведь никому даже фото не предъявляете, как же мы его найдём-то?!!

Юра, конечно, фыркнул, но из природной вежливости не стал делать девушке замечаний. Пока ждали на крыльце Семкина, выпили по бутылке «Балтики», Шура — светлую № 3, а Юра — «девяточку»…

— Куда дальше?

Юра наморщил лоб, восстанавливая сложный план поисков.

— Надо с экскурсоводами побеседовать. И фото, — он посмотрел на Шуру, как способную ученицу, — фото тоже им продемонстрируем…

У Гостиного Двора рассосалась толпа желающих приобрести билетики, чтобы осмотреть красоты окрестностей Санкт-Петербурга, а уже осчастливленные путешествием пассажиры устало выгружались из автобусов.

Сыщик нашёл своего знакомого — слегка сумасшедшего экскурсовода Веничку, которого Шура тоже случайно знала.

Однажды она попала именно на его экскурсию, когда они с Лёшей ездили в Гатчину, а на электричке трястись не хотелось, и они поехали с экскурсионным маршрутом от «гостинки». Всю дорогу этот попугаистый, рыжеволосый, нелепо и не по возрасту одетый мужчинка раздражал публику торопливо-бессвязными комментариями. «Вот это здание архитектора Росси, когда он там в своей Италии немного поковырялся, он приехал в Россию и стал здесь выражаться…

Самовыражаться. И мы все это наблюдаем — посмотрите, какая прелесть справа». И так без умолку. Лёша с Шурой громко ржали, болтали о своём, не обращая внимания на странного экскурсовода, но потом им сделала замечание надзирательница (парочка ехала в автобусе со школьниками), и Лёша попытался было поспорить с ней, но виновник раздора как-то очень жалостливо и кисло сказал в микрофон:

«Друзья, я не призываю вас к тому, чтобы вы меня слушали, я просто прошу вас говорить чуть тише, вдруг кому-нибудь интересно, о чем я здесь болтаю…»

Теперь этот огненный мужчинка, Веничка, разглядывал отсканированный снимок-фото Саши Снегирёва — и торопливо уверял собеседников, что память зрительная у него развита необычайно, стоит только один раз взглянуть на человека, и все — он запал в память на веки вечные, что глаз у него алмаз, но с этой памятью мука страшная, он даже и не представляет, что делать с такими уникальными способностями, сколько людей ежедневно мимо него проходят — и все, абсолютно все без исключения, попадают в сейф памяти Вени и хранятся в нем, каждый на своей полочке.

Тем не менее Шуру, которую Веня видел всего месяца полтора назад, он не узнал. Рассеянно кивнул (женщины Веню не интересовали в принципе) и стал бойко болтать и изредка подхихикивать.

На Веню Шура полтинник тратить не стала. Хватит. Мужчины увидели, что их спутница посуровела, и несколько сменили тактику общения с коллегой.

— Шурочка, мы понимаем, как утомительно вам участвовать в таком нудном, кропотливом и не со-, всем привлекательном процессе, — заговорил Юра, впервые взяв девушку за локоток и отводя в сторону от Семкина. — Мы понимаем, и (глубокий вздох) обязуемся сегодня прочесать ещё несколько квадратов, благо закалка у нас старая, и дело требует трепета и тщательности…

Шура сообразила, что не наградила гонораром самого сыщика, а он, бедняга, действительно весь день мотался. Ну что значит стольник по сравнению с пятьюдесятью тысячами долларов?!

Правда, в пятьдесят тысяч долларов, а также в успех предприятия с Семкиным и Юрой Потапова верила уже очень-очень слабо. Скорее всего, она откупилась от спутников ста рублями (предпоследней купюрой в кошельке, а до зарплаты… ёлки-палки!), чтобы избавиться от этой пурги и остаться в покое.

Хотела немного побродить по городу одна, но поняла, что в таком виде это не совсем прилично, и поехала домой…

Снегирёв сидел на заднем сиденье автомобиля и задумчиво смотрел в окно.

Николаев включил зажигание, выжал сцепление, включил первую скорость — и машина плавно тронулась.

— Вот и день прошёл, — задумчиво произнёс Иван Давыдович, — а о моем сыне ни слуху ни духу. Я не понимаю, чем занимаются ваши люди, почему никакая работа не ведётся?

— Успокойтесь, Иван Давидович, — миролюбиво произнёс Николаев, — это вам кажется, что работа не ведётся, на самом деле она кипит. Вот скоро ваш шофёр начнёт давать показания, и все станет ясно.

— Какой шофёр? — Снегирёв впервые за сегодняшний день выказал эмоции.

— Ваш шофёр, Пётр Петрович. Он был в тяжёлом состоянии, но после операции ему стало лучше, и завтра он будет давать показания.

— Пётр Петрович жив? — удивился Снегирёв. — А мне сказали…

— Мало ли что сказали. Я говорю, он жив, значит, жив, — заверил его Алексей, — и вообще, мне не нравится, что мы выехали из дома. Вас же просили не покидать свою квартиру.

— Мне нужно в офис по делам, — сухо ответил Снегирёв и после длительной паузы медленно произнёс:

— Значит, Пётр Петрович не погиб? Слава богу… Это ведь может быть ниточкой для следствия, так?

— Так, — утвердительно кивнул Николаев и затормозил у невысокого жёлтого здания. — Мы приехали.

— А где он лежит? Может, ему что-нибудь нужно, — спохватился Снегирёв.

— Нет, ему ничего не нужно, у него все есть. А лежит он в госпитале военно-медицинской академии. И, Иван Давыдович, я прошу вас ни с кем не делиться этой информацией. Это нужно в интересах следствия.

— Да-да. Я понимаю, — торопливо ответил кандидат и вышел из машины.

Николаев последовал за ним.

На втором этаже старого особняка располагался офис Снегирёва. Николаев сразу оценил вкус хозяина. Белый цвет превалировал над всеми остальными, все было строго, чинно и в то же время элегантно. Узкая лестница, покрытая мягкой дорожкой, вделанное в стену зеркало, что зрительно увеличивало пространство…

Снегирёв быстро прошёл в свой кабинет. В это время в офисе почти не было людей.

Где-то был слышен звук работающего принтера и женские голоса.

— Иван Давыдович, я прошу вас — недолго.

— Разумеется, Алексей. Мне только нужно забрать кое-какие бумаги.

Они прошли мимо секретарши — грудастой девицы в сером костюме, которая, близоруко сощурившись, раскладывала на компьютере пасьянс. При виде шефа она было нажала кнопку отмены, но Снегирёв, едва кивнув, прошёл мимо, и девушка, облегчённо вздохнув, поправила волосы. Николаев последовал за ним в кабинет.

Кабинет Снегирёва представлял собой небольшую прямоугольную комнату. В центре традиционно располагался длинный стол. На окнах белые жалюзи, в углу высокий шкаф. Рядом со столом Николаев увидел небольшой сейф. Снегирёв подошёл к сейфу и начал освобождать его. Содержимое сейфа было также традиционным: папки с документами, дискеты. Наконец Снегирёв извлёк из дальнего угла небольшую коробку. Он переложил её в объёмистый кожаный чемодан и закрыл замки.