Гульназ Ямалеева - Три дня до эфира

Так Снегирёв остался вдовцом. Он долго потом себя корил, что отказал жене, что не смог поехать вместе с ней. Хотя, здраво размышляя, понимал, что от его присутствия мало что зависело. От этой потери он долго не мог отойти.

Зинаида снилась ему почти каждую ночь и все время просила, чтобы он не бросал Сашку, чтобы смотрел за ним, чтобы берег его. Снегирёв просыпался в слезах и клялся, что никогда не расстанется с сыном…

И вот теперь, как загнанный зверь, Иван Давыдович огромными шагами мерил кабинет и пытался понять, почему такое произошло, где он допустил осечку, почему не уберёг своего ребёнка от опасности.

В приёмном покое госпиталя раздавался весёлый смех. Две медсёстры и симпатичный, чуть полноватый доктор травили анекдоты. Ранним утром посетителей ещё не было и можно было спокойно поболтать.

— Идёт мужик по кладбищу, — продолжил тему молодой врач. — Представляете, полночь, вокруг ни души, одни кресты вокруг. Идёт мужик, дрожит от страха и вдруг видит… — Доктор выдержал паузу и округлил глаза.

Медсёстры в предвкушении смешного анекдота улыбнулись.

— И вдруг видит, сидит другой мужик и красит крест в синий цвет. Этот, конечно, обомлел, подходит к тому поближе и спрашивает: «А чего это ты мол, делаешь?» А тот ему так спокойненько отвечает: «Не видишь, что ли, крест крашу». — «А ты не боишься?» — спрашивает первый. «Чего?» — удивлённо, в свою очередь, спрашивает другой.

Медсёстры засмеялись, а доктор, выдержав паузу, продолжил:

— «Ну, покойников всяких, мертвецов, не боишься?» А тот так спокойненько, продолжая красить крест, отвечает: «А чего нас бояться?»

По коридору пронёсся дружный хохот. Молодой врач, довольный произведённым эффектом, тоже присоединился к медсёстрам. В это время раздалось треньканье мобильного телефона. Врач сделал жест рукой, чтобы девушки затихли, и поднёс трубку к уху:

— Да. Сюда? Вас понял. — Он отключил мобильник и утвердительно кивнул на немой вопрос девушек. — К нам гости…

В приёмный покой торопливо вошла высокая темноволосая женщина с цветами и пакетом в руках. Она быстро прошла к справочному окну и, волнуясь, спросила:

— Могу я навестить отца, мне сказали, он лежит здесь.

— Как фамилия? — спросила её девушка в окошке.

— Суздалев Пётр Петрович.

— Мы так рано посетителей не пускаем к больным. А Пётр Петрович находится в тяжёлом состоянии…

Женщина, почуяв за спиной какое-то движение, быстро повернулась и резким жестом толкнула подошедшего к ней вплотную мужчину, одетого в белый халат… Пистолет отлетел в сторону, мужчина согнулся пополам. Ещё пара ударов ногой — и две медсёстры оказались на полу. Женщина отбросила далеко в сторону пакет…

Раздался взрыв, помещение наполнилось дымом… Не оглядываясь, террористка бросилась вон из приёмного покоя. Она быстро пробежала вниз по лестнице, но ей навстречу уже бежали трое людей, одетых в штатское, женщина развернулась и увидела небольшой отсек. Она скользнула в проем и оказалась перед лифтами. Пожилая санитарка закатывала в лифт тележку с грязным бельём.

— Погодите секундочку, — женщина улыбнулась очаровательной улыбкой, — я с вами.

— А что, через приёмный покой нельзя?

— Там все закрыто, рано ещё, а мне отца навестить срочно надо. Я уезжаю в командировку, — умоляюще произнесла женщина.

— Ну ладно, поехали, — миролюбиво ответила санитарка и закрыла двери лифта.

Почти тут же на её голову обрушился сильный удар. Пожилая женщина, охнув, сползла на пол…

На первом этаже лифт остановился, и оттуда вышла молодая женщина в белом халате и колпаке. Она спокойно прокатила тележку с грязным бельём мимо охранников и свернула к подвалу. Видно было, о она неплохо ориентируется в лабиринтах военного госпиталя.

От подвала вверх вела узкая металлическая лестница. Женщина быстро пересекла три проёма и, оказавшись на втором этаже, пошла вдоль длинного коридора. До реанимационной палаты ей оставалось пройти несколько метров, когда она услышала за спиной мужской голос:

— Остановитесь. Вы задержаны.

Женщина резко обернулась и поднесла руку к груди. Но вытащить оружие она не успела, раздался выстрел, и незнакомка рухнула на пол.

— Кто стрелял?! — по коридору пронёсся голос Николаева.

— Я, Лёша, — Краснов покаянно опустил голову и посмотрел на лежавшую перед ним мёртвую женщину.

— Ты чего, Андрюха, с ума сошёл?

— Не рассчитал… — тихо отозвался Краснов.

— Не рассчитал, — передразнил друга Николаев, — а чего тут рассчитывать было, она ж в трех шагах от тебя была…

Это своему другу Лешке Николаеву можно было так ответить: «Не рассчитал…» — а перед Тихомировым, мрачно покусывающим карандаш, Андрей Краснов стоял навытяжку и тихо внимал.

— Вы что, впервые в жизни на серьёзном задании? — совершенно справедливо отчитывал его начальник. — Вы что, целиться разучились?

— Олег Филиппович, — начал было Краснов и поджал губы. Сказать ему было нечего.

— Вам повышение вот-вот должны были дать, а теперь… — Тихомиров махнул рукой. — Что мне Тарасову, так и сказать: «Андрей Краснов стрелять разучился?»

— Олег Филиппович, это не он, это я стрелял, — выступил вперёд до сих пор молчавший Николаев, рука у меня дрогнула в последний момент.

Давно не упражнялся…

— Не понял, — удивлённо открыл рот Тихомиров.

— Он… — начал было Краснов, но Николаев до боли сжал его руку.

Тихомиров испытующе посмотрел на подчинённых. Николаев виновато улыбался, а Краснов стоял опустив голову.

— Детский сад, — развёл руками майор.

— Вы объясните Тарасову, что, как всегда, из-за меня осечка вышла, он поймёт, он меня знает, — улыбнулся Николаев.

— Ну это я сам знаю, как перед начальством отчитываться. Вы мне лучше, друзья-товарищи, скажите, что делать будем. Такая зацепка уплыла, — выпустив пар, уже более спокойно спросил Тихомиров.

— Отпечатки с убитой сняли, через полчаса информационники обещали выдать результат, — отрапортовал Краснов. — За Снегирёвым ведётся наблюдение.

Домработница и пресс-секретарь также под наблюдением. Держим руку на пульсе.

— На пульсе? — опять начал горячиться Тихомиров. — Осталось-то всего два дня, а что сделано? За сутки было совершено столько ошибок, что и…

В дверь кабинета осторожно постучали. Мужчины, как по команде, повернули головы.

— Можно? — В дверном проёме появилась голова светловолосой женщины.

— А… вот и информация об убитой. Заходи, Марина, — Тихомиров сделал приглашающий жест, — ждём вас.

— Извините, я не хотела вам мешать. Тем более что информации никакой нет. Пальчики убитой в картотеке не значатся, — почти скороговоркой произнесла женщина. — Интерес представляет только её оружие. Оно зарегистрировано на имя некоего Васильева Николая Ивановича, — женщина протянула распечатку Тихомирову, — числится среди пропавших.