Дик Фрэнсис - Перекрестный галоп

Мать с отчимом нехотя признались в том, что дом вместе с конюшнями даже в условиях мирового финансового кризиса можно продать за два с половиной миллиона фунтов, это, конечно, если повезет. Но есть одна загвоздка. Дом заложен и перезаложен, а конюшни отданы под залоговое обеспечение банку, где они брали деньги в долг, чтобы продолжить бизнес.

Я вспоминал детали своего разговора с отчимом после того, как мать поднялась наверх, в спальню.

— Сколько всего у вас свободного капитала? — спросил я его.

— Около пятисот тысяч.

Я даже удивился — совсем немного.

— Но ведь тренерский бизнес на протяжении многих лет приносил очень хорошие деньги.

— Не такой уж он прибыльный, как тебе может показаться, к тому же прежде Джозефин норовила использовать любую прибыль для постройки новых стойл.

— Но почему тогда так мало свободных денег вложено в недвижимость?

— Родерик посоветовал увеличить заимствования, — ответил он. — Он считал, что деньги, связанные с недвижимостью, не работают должным образом. Прямо так и говорил, этими самыми словами: «Ваш капитал не работает на вас должным образом».

— Так как же тогда он советовал распорядиться свободными деньгами?

— Вкладывать в инвестиционный фонд, он был в нем очень заинтересован.

И снова я не поверил своим ушам.

— Ну а вы что же? — спросил я его.

— О, — сказал он, — мы так и сделали. Взяли еще денег под залог и инвестировали в фонд.

— Так что эти деньги в относительной безопасности? — с надеждой спросил я.

— К сожалению, именно этот фонд пострадал во время рецессии.

Для меня это не стало неприятным сюрпризом.

— Насколько сильно пострадал? — осведомился я.

— Боюсь, дела там совсем плохи, — ответил он. — Вообще-то фонд обанкротился еще в прошлом году.

— Но вы, разумеется, покрыли хотя бы часть убытков за счет государственной программы помощи и страховки?

— Увы, нет, — ответил он. — Это был какой-то оффшорный фонд.

— То есть хедж-фонд?

— Да, точно. Я помнил что-то такое, смутно. Слово, имеющее отношение к садоводству. [5] Хедж (hedge) — живая изгородь ( англ .).

Нет, это просто уму непостижимо. Я был потрясен его наивностью. К тому же малым утешением служил тот факт, что хедж-фонды назывались именно так, потому что изначально были призваны оградить от колебаний конъюнктуры биржевого рынка. Со временем намерение уменьшить риски трансформировалось в стратегию высоких рисков, помогающую получить огромные прибыли при устойчивом положении рынка или, напротив, разорить участников, если дела шли плохо. Недавний неожиданный кризис мировой экономики, начавшийся именно с банковского сектора, привел к тому, что банки стали отзывать свои вложения, и многие оффшорные свободные от налогов тихие банковские «пристани» просто смыло этой волной, а менеджеры хедж-фондов бросились искать себе новую работу.

— Но почему вы ни с кем больше не посоветовались? С независимым финансовым экспертом, кем-то в этом роде?

— Родерик сказал, это необязательно.

«Ну, конечно, что еще мог сказать Родерик. Очевидно, мистер Родерик Уорд заранее и с дальним прицелом наметил себе в жертвы мою самодовольную мать и ее беззаботного мужа».

— А вам не приходило в голову, что Родерик мог и ошибаться?

— Нет, — ответил он, несколько удивленный моим вопросом. — Родерик показывал нам брошюру, в ней описывалось, как разумно устроен фонд. Все выглядело просто потрясающе. Очень убедительно.

— Там остались хоть какие-то деньги?

— Я получил от них письмо, где говорилось, что они пытаются спасти хотя бы часть фондов и, как только будет результат, непременно уведомят инвесторов.

Отсюда я сделал вывод: у них ничего не осталось.

— И сколько же вы вложили в этот хедж-фонд? — спросил я и даже поежился в ожидании ответа.

— Там был минимальный взнос, который надо было инвестировать, чтоб стать членом. — Он почти гордился тем, что ему открыли доступ в клуб избранных. Все равно что радоваться тому, что выиграл в лотерею билет на «Титаник».

Я молча стоял прямо перед ним, блокируя путь, ожидая ответа. Ему страшно не хотелось говорить, но он видел: я не тронусь с места, пока не узнаю.

— Миллион долларов США.

Больше шестисот тысяч фунтов по нынешнему курсу. Я ожидал худшего, впрочем, ненамного. Хорошо хоть какой-то капитал остался в недвижимости, хотя его явно недостаточно.

— Ну а какие-нибудь другие вклады есть?

— Есть. У меня, несколько индивидуальных сберегательных счетов, — ответил он.

Индивидуальные сберегательные счета. По иронии судьбы, они предназначались для свободных от налогов накоплений, но на эти вклады существовал лимит, и в год на одном счете разрешалось держать лишь несколько тысяч фунтов. Деньги тоже не лишние, но проблему решить не помогут.

Интересно, подумал я, имеет ли тренерский бизнес свою цену сам по себе. Мог бы иметь, если б мать осталась во главе этого бизнеса, но я сомневался, что владельцы, покупающие у нее стойла, стали бы много платить. Недаром я провел все детство на конюшнях, хорошо знал, какие капризные и странные люди эти владельцы.

Одни вели себя так, точно они владельцы престижных футбольных клубов, которые могут уволить тренера из-за того, что его команда «дармоедов» проиграла несколько матчей подряд. Хотя куда разумнее было бы купить лучших и более дорогих игроков. Дешевая и медленная лошадь — это все равно что дешевый футболист с двумя левыми ногами. Его сколько ни тренируй — толку все равно не будет.

И еще никогда нельзя было предугадать, оставит своих лошадей владелец или переведет их в другие конюшни. Последнее более вероятно, но прок будет, если только новый человек, взявший его лошадей, не окажется тренером того же ранга, что и Джозефин Каури, и если конюшни его не «забиты под завязку».

И я вынужден был признать, что сам по себе этот бизнес ценен не больше, чем недвижимость, где он осуществляется, ну плюс еще стоимость провианта и оборудования стойл.

Я лежал на кровати и производил в уме подсчеты: за лошадей и конюшни можно выручить примерно полмиллиона; сам бизнес может стоить тысяч пятьдесят; ну и еще пятьдесят кусков в банке. Прибавим сюда ИСС отчима, несколько антикварных предметов обстановки, ну и тогда останется добрать около четырехсот тысяч фунтов.

А ведь матери с Дереком надо где-то жить. Куда они поедут и на что будут жить, если продать конюшни Каури? Мать вряд ли найдет себе работу уборщицы, особенно в Лэмбурне. Да она скорее добровольно сядет в тюрьму.

Отправиться в тюрьму, добровольно или по принуждению, — нет, это не выход. Да и потом, если ее посадят, все равно придется выплачивать задолженность по налогам плюс штрафы.