Михаил Шалаев - Сокровище Джунаида

Единственное, в чем повезло Упыреву, — что как раз накануне той разборки Алексей, как всегда, отправил мать на все лето к сестре — в Геленджик, на море. Хоть за нее можно было не бояться.

А вот за себя — самое время. Не сумев достать Алексея своими силами, Сапар привлек к сотрудничеству местную милицию, где у него работал какой-то родственник. Менты организовали на Упырева настоящую охоту. Человеку с комплекцией и известностью Упыря трудно было оставаться незамеченным — вот уже несколько дней он выходил в город только по ночам, скитался по знакомым, по бывшим и нынешним своим подругам, не оставаясь нигде подолгу, чтобы не навлечь беды. На своем джипе поменял номера и загнал на маленькую крытую стоянку, где работали знакомые ребята, надеясь воспользоваться им в крайнем случае. Но кольцо вокруг него — он это чувствовал — постепенно сжималось. Упырев дал себе самому клятву, что воздаст Сапару за все самой страшной казнью. Но для этого надо было как минимум остаться в живых.

И вот однажды вечером, когда особенно сильна стала тревога, лихорадочно перебирая в голове всех знакомых, о которых не знали бы ни менты, ни туркмены, Алексей вспомнил неожиданно тот самый адрес: улица Ленина, 93 «а», квартира 7. Об услуге, оказанной сослуживцу, известно было только его сотрудникам да управдому… Интересно, Дерево здесь уже, или нет?

Оставаться там, где он находился, становилось опасно, и Упырь, прихватив сумку с барахлишком, пробираясь дворами и темными переулками, отправился по последнему адресу, о котором не знали его враги. Подойдя к дому, он вычислил окна нужной квартиры: в них горел свет. Упырь поднялся на второй этаж и дал длинный звонок. Последовала долгая пауза, а потом Деревянко каким-то сиплым голосом спросил:

— Кто там?

— Это я, Вован! Открывай! — ответил Упырь, почувствовав вдруг огромное облегчение: удача, кажется, еще не совсем изменила ему.

— Щас… щас… — Владимир торопливо защелкал замками, потом загремел цепочкой. — Входи, — распахнул он наконец дверь.

Еще с порога Алексей увидел испуг в глазах бывшего сослуживца, и усмехнулся про себя: ясно, никаких автоматов Вован не привез. Но это не проблема. В случае чего Упырь и сам имел неплохой схрон за городом. Надо будет до него, кстати, как-нибудь добраться… Ситуация, похоже, в любой момент может стать критической.

Однако на лице у него ни одна из этих мыслей не отразилась. Упырь не торопясь разулся, поставил сумку в угол и спросил, где можно посидеть.

— Да вот, прямо проходи… На кухню…

Алексей прошел, сел на табурет, тяжело нависнув над кухонным столиком. Подождал, пока бывший сослуживец присоединится к нему, достал из кармана куртки бутылку водки. Деревянко полез в холодильник за закусью, нашел кусок колбасы и пару помидор. Заглянула в кухню испуганная Валентина, и тут же спряталась. Налили, выпили.

— Ну как дела, Дерево? — начал разговор Упырев. — Добыл «калаши»?

— Да как, Лех? Я же говорил, переправить можно только в контейнере… А он еще не пришел.

— Когда придет?

— Н-ну… не знаю… Может быть, через месяц.

— Через месяц? — Упырь помолчал, катая бугры желваков. — Ладно. Подожду. А пока вот что… Ты не против, если я у тебя пару ночей перекантуюсь?

Если бы Упырь сказал Деревянко, что записался в отряд космонавтов, он бы не так удивился.

— А как же… У тебя же… — начал было прапорщик, но Алексей не дал ему договорить.

— Да. Есть у меня квартира. И дача есть. То есть была. Но есть еще и некоторые проблемы. Поэтому я спрашиваю: можно у тебя переночевать?

— Да конечно, Леха, какие вопросы… — у Деревянко отлегло от сердца. Он понял, что все его дела, связанные с Упырем, отныне будут решаться не так, как раньше. На другом уровне. Действительно, нельзя же спокойно прибить человека, который пустил тебя переночевать. Хотя в этом вопросе проявилась чисто деревенская наивность прапорщика: мыто как раз знаем, что можно. Ну ладно…

Сослуживцы еще раз выпили, и Деревянко попробовал как бы между прочим поинтересоваться, что за проблемы такие возникли у Лехи? Как, мол, они, эти самые проблемы, посмели? Но тот на вопрос никак не отреагировал. Вместо этого неожиданно спросил:

— Ты машину водишь?

— Ну… да… на заставе же постоянно, на «уазике»…

— Понятно. Ладно, как-нибудь справишься. «Уазик» — тоже джип… Права есть?

— Нет…

Упырев ненадолго задумался.

— Ну и хрен с ним. А город ты знаешь?

— Да не очень. Неделю всего здесь…

— Ладно, не заблудишься. Дай-ка бумагу, нарисую…

Огрызок карандаша нашелся тут же, на кухне, а вот с бумагой в доме Деревянко было по-прежнему плохо. Вован чисто рефлекторно захлопал ладонями по карманам форменных брюк и форменной же защитной рубашки. Прапорские погоны он снял, но ходил по-прежнему в форме: привычно и удобно.

— А, во! — он отстегнул клапан на кармане и извлек оттуда три листка бумаги, схваченных скрепкой, развернул, положил лицом вниз. — Рисуй!

Однако Упырь, взяв огрызок карандаша, опять же чисто рефлекторно перевернул лист, на котором собирался рисовать план. И вдруг замер.

— Что это? — спросил он через некоторое время у Деревянко.

— Да фигня, — легкомысленно ответил Вован. — Что ты там рисовать хотел?

Но Упырь уже разглядывал второй листок, а за ним и третий.

— Откуда это у тебя?

— Из архива…

Леха вернулся к листку с персидской вязью и с минуту изучал его, слегка наморщив лоб. Потом спросил:

— Это на каком?

— Чего — на каком? — не понял Владимир.

— На каком языке, — терпеливо пояснил Упырев.

— А-а… На туркменском, наверно.

— Не свисти. Туркмены русскими буквами пишут, — возразил бывший ефрейтор, отбарабанивший в Туркмении, как и Деревянко, два года срочной службы.

— Это они теперь русскими пишут… Хотя, уже опять не пишут. А до революции писали иранскими.

— И что там написано?

— А вот же, перевод внизу.

— А-а… — Алексей пробежал глазами написанное и отложил в сторону. Потом налил еще по рюмке, выпил, и вдруг потребовал:

— А ну давай, рассказывай все по порядку. Откуда это у тебя? Почему в кармане таскаешь?

— Да зачем тебе?

— Давай, давай…

Владимир, недоумевая, начал нескладное повествование про корреспондента, дедульку-ветерана и забытый блокнот, про то, как оказался он, то есть блокнот, в унитазе, про гадюку-замполита и командировку в Ашхабад, про подсевшего к ним алкоголика-интеллигента…

Закончив рассказ, Деревянко судорожно вздохнул и отер ладонью влажный лоб:

— Вот такая фигня…

Упырь же поглядел на него слегка остекленевшими глазами, помолчал немного и вдруг выдал:

— Нет, Вован, это не фигня.

— Почему? — оторопел прапорщик.

— По кочану, — доходчиво объяснил Леха, но тут же внес ясность: — Мне про это про все дед рассказывал…