Андрей Воронин - Инкассатор: Золотая лихорадка

– Это сделал не человек, – коротко заметил десантник. – Так даже взрывом разнести не может.

– Иван, беги за Лоскутовым! Я к себе, в район звонить буду. А ты... – участковый исподлобья глянул на вооруженного карабином Филатова, – короче, дежурь тут. Никого не подпускай. Бляха, зачем он могилу-то разрыл? У старика даже зубов золотых не было...

Павел Романович прибыл через десять минут. В руках у него был сильный фонарь, который он тут же сунул Филатову.

– Свети... – сказал он и начал осматривать тела.

Через несколько минут он поднялся с колен и, обращаясь к подоспевшему Турейко, сказал:

– Медведь поработал.

Участковый удивленно присвистнул:

– Да какой медведь, к черту? Быть не может!

– Шатун, – авторитетно заметил Лоскутов. – Они часто кладбища разрывают. Хотя вроде бы рано ему! Они только-только в берлоги попадали. Аномалия какая-то! Не должно такого быть.

– Может, жиру не нагулял, кто его знает, – отозвался Иван. – Бывает такое.

– Скоро из Сусулена приедут, – сообщил капитан и повернулся к всхлипывающим Анне и Марье: – Идите в избу. Не надо вам тут...

Посреди ночи на место происшествия приехал милицейский «уазик» и «скорая помощь». Криминалисты установили прожектор и осмотрели кладбище. Они сразу же обнаружили следы огромного медведя, ведущие в лес.

Трупы увезли, мужики вместе с фельдшером вернулись в хату Огибаловых. Такое надо было залить самогоном. Пили молча, не чокаясь.

– И какой бес Федьку на кладбище занес? – первым нарушил молчание хозяин дома.

– По пьяни, наверное, – ответил участковый. – Может, от Ирки-самогонщицы шел...

– Не иначе, – подтвердил Огибалов. – И что решать будем?

– А что тут решать, облаву надо делать. Если он уж повадился – все, не уйдет из этих мест. Может, военных вызвать? В Магадане ведь их много...

– Как же, поедут они... Егерей надо звать или МЧС, это, в общем, их работа, – предложил Лоскутов.

На том и порешили.

А утром Филатов, мало пивший накануне и часа три поспавший, поднялся раньше всех, оделся, разбудил Ивана и поманил его в сени.

– У тебя карабин чем заряжен?

– А что надо-то? – сперва не понял хозяин.

– Жаканы есть?

– Найдем... Во, холера, ты что, медведя решил завалить?

– Попробую. Давай карабин, патроны, и еще собака мне нужна. У кого есть?

– Сейчас организуем, – засуетился Иван. – Я с тобой пойду!

– Не пойдешь, – отрезал Филатов. – Дети у тебя.

Огибалов не настаивал.

Участковый так и не проснулся, когда десантник, забросив за плечо ремень карабина, углубился в лес. Впереди вынюхивал медвежий след здоровенный волкодав, позаимствованный ради такого случая у одного из деревенских – сторожа магазина. Свежего снега накануне не выпало, и след зверя Филатов мог взять и без собаки. Но овчарка должна была предупредить, если медведь зайдет сзади, что бывало с охотниками не единожды.

Филатов шел уже километров пять. Редколесье постепенно сменилось густыми зарослями, и тут десантник заметил, что пес насторожился. Пробежав еще метров сто, он замер и залился лаем. Из-за ели появился зверь.

На самом деле медведь совсем не такой неповоротливый и медлительный, как его представляют и рисуют в детских книжках. Этот, по определению коренных таежных жителей, «лесной человек» – один из самых ловких и опасных зверей мира. По грации он может поспорить со львом, а по хитрости даст ему сто очков форы. Но и охотник, который в этот утренний час выступил против него, принадлежал к числу самых опасных людей мира. И зверь проиграл.

Филатов не любил охоту в принципе. Слишком много человеческой крови пришлось ему пролить, чтобы добавлять к своему счету невинных зверей. Но здесь речь шла о том, что зверь мог легко разделаться с жителями деревни, приютившей Юрия и оказавшейся такой гостеприимной. Такие шатуны, бывало, уносили детей... И Филатов выстрелил. В меткости с ним не мог сравниться самый лучший охотник. И рука на этот раз его не подвела. Жакан вошел прямо в сердце вставшего на дыбы зверя. Ростом он был не ниже Филатова.

«А говорят, от пьянки у людей руки трясутся, – подумал десантник, последние годы весьма злоупотреблявший алкоголем. – Так не верьте, граждане...»

Десантник свистнул собаке, вылизывавшей окровавленный снег, и отправился назад, в деревню. На околице, куда он вышел через час, Юрий обнаружил толпу мужчин, вооруженных двустволками и карабинами и направлявшихся в лес. Среди них был и Иван. Увидев Филатова, он бросился ему навстречу и остановился в метре от него с немым вопросом в глазах.

– Берите сани и езжайте по моим следам. Километров пять отсюда. Здоровый зверь, – спокойно сказал Филатов.

Мужики окружили его, гомоня на все лады и выражая свое восхищение пришлым городским человеком.

Медвежатина оказалась вкусной, хотя медведь действительно не нагулял к зиме жиру. Фельдшер, который сидел на почетном месте около Филатова и Огибаловых, – как-никак, спасли десантника именно они – после пятой рюмки рассказал, что он звонил в Магадан знакомому егерю и тот подтвердил, что такие случаи бывают, хотя и редко. Не готовые к зимней спячке звери очень опасны.

Гости, собравшиеся в хате Огибаловых, разошлись за, полночь. И только к следующему утру участковый вспомнил, что надо бы и честь знать, спросил, какое сегодня число, и схватился за голову. Ему давно надо было быть в Сусулене с отчетом. Свою угрозу доставить Филатова в город в качестве подозрительной личности он уже не вспоминал. Юрий решил поехать с ним, попрощался с Марьей и втайне от мужика сунул ей пачку стодолларовых купюр – подкормишь, мол, детишек.

До райцентра ехать предстояло часа два, а то и все три, и Марья укутала его в кожух, чтоб не замерз, – зима в свои права вступила, суровая колымская зима. В дороге Филатов разговорился с участковым и ненавязчиво выяснил, что золото на Колыме воровали, воруют и будут воровать, пока оно есть в земле...

Глава 22

Около полудня на центральной площади небольшого колымского городка Сусулен стоял одетый в теплую кожаную куртку гладко выбритый мужчина лет сорока. Побрился он только что, в местной парикмахерской, освежился одеколоном и теперь был готов предстать перед своей одноклассницей, адрес которой был записан у него на отдельной бумажке.

Ника Бережная встретила Филатова на пороге своей квартиры, расположенной в новом пятиэтажном доме. Едва участковый высадил его, Филатов достал свой чудом сохранившийся мобильник и набрал номер Ники, чтобы сообщить о своем приезде.

– Здравствуй, Юрик, – Бережная обняла одноклассника, повесила на вешалку его куртку и провела в богато обставленную комнату. – Вот так и живу, – сказала она, разглядывая Филатова, которого не видела почти двадцать лет.