Павел Яковенко - Месть как искусство

— Мы идем к тебе или нет?

Маркин смутился. Момент был решительный. Сейчас от его слов зависело все. Он набрал в легкие воздуха и резко выдохнул:

— Милая Линда! Ты знаешь, у меня сначала были такие мысли… Но теперь, как-то так получилось… Ты мне очень — очень нравишься… Мне хотелось бы, чтобы у нас было нечто большее, чем просто постель… Извини, у меня не очень хорошо получается описывать свои чувства… Надеюсь, ты меня понимаешь… Я тебя очень хочу… Но мне кажется, что если я сейчас потащу тебя в постель, то тебе покажется, что это просто курортная интрижка… А я не хочу, чтобы это была просто интрижка… Вот!

Девушка внимательно смотрела ему в глаза. Маркин опустил их. Он даже покраснел.

— А ты действительно считаешь, что это для тебя больше чем интрижка?

— Да.

Линда снова улыбнулась:

— Знаешь, ты странный… Странный и смешной. И ты мне тоже нравишься гораздо больше, чем просто половой партнер.

— Я тебя провожу? — полувопросительно, полуутвердительно сказал Алексей.

Линда поднялась из-за столика:

— Да, проводи меня. Я что-то устала сегодня.

Они прошли до санатория по самым освещенным аллеям, (Маркин помнил, что в безопасности он теперь быть не может), и расстались у входа. Линда и Алексей поцеловались. И этот поцелуй был очень — очень долгим.

Ноги у Маркина внезапно стали ватными, он посмотрел на девушку так, что она смутилась. Она смутилась, отвернулась, потом внезапно развернулась снова, стремительно подошла к Алексею, поцеловала его еще раз и упорхнула.

Маркин глубоко вздохнул. «Что же мне делать, Господи?!» — спросил он, глядя в небо. Небо промолчало.

Как только за Линдой закрылась дверь, Маркин взглянул на часы, зафиксировал время, и осторожно вышел из номера. Сначала он только высунул голову в коридор, огляделся, а потом уже выскользнул целиком, и быстрым, но мягким шагом отправился на осмотр окрестностей.

Навстречу ему никто не попадался. Да и разве кому пришло бы в голову в такой ласковый теплый вечер сидеть, пусть и в удобном, но все же в номере? Конечно же, все были на воздухе.

Алексей быстро осмотрел этаж — здесь ничего интересного не было. Тогда, еще раз взглянув на часы, Маркин поднялся еще на один этаж вверх. И сразу обнаружил практически то, что искал. Сразу за дверьми, налево, находилась стойка, где, по идее должна была располагаться дежурная медсестра. Но никого не было.

«Наверное, раз постояльцы бродят у моря, медсестра решила тоже не терять время зря», — подумал Алексей. — «Дисциплинка тут, однако, хромает»! Прямо напротив двери располагался кабинет, на золоченой табличке которого было написано — «Заведующий корпусом».

Маркин подошел, нажал на ручку и толкнул дверь. Если бы там кто-то был, он бы просто извинился, сразу закрыл дверь, и постарался бы как можно быстрее исчезнуть. Но дверь оказалась заперта.

«Эх, жаль отмычек нет с собой!» — вздохнул Маркин, осматривая совсем не трудный замок… Но очень хорошо, что у него не было с собой отмычек. Потому что не успел он еще толком выпрямиться, как в спину ему последовал резкий и вполне конкретный вопрос:

— Что вы тут делаете!?

Маркин резко и испуганно обернулся. Сердце, казалось, колотится где-то в ушах. Но… Но сказались усердные тренировки в лагере, и усилием воли Алексей заставил себя успокоиться.

— Я? Э-э-э… — промямлил он, чтобы выиграть время на обдумывание ситуации.

— Я - заведующий корпусом. А вы кто? Пациент? Я вас не помню.

Доктор был невысок, лысоват, имел темную клинообразную бородку и носил очки в золоченой оправе. Все свои вопросы он задавал на украинском.

«Свидомый», — сообразил Маркин. И то же ответил на украинском, старательно подстраиваясь под галицийское произношение.

— Я туалет ищу. Понимаете, зашел к девушке… Мы на пляже познакомились… А тут мне, извините, по большому очень приспичило… В номере, при ней, не удобно… Только познакомились недавно… А тут у вас мужского туалета отдельного нет, случайно? Я вот весь нижний этаж прошел — нет ничего! Вы не поможете?

Доктор остался крайне холоден.

— Нет у нас тут никаких туалетов на этаже. Все удобства есть в номерах… Как вас пропустила охрана?

— Так девушка им сказала, они и пропустили. Я не знал, что у вас так строго тут…

— Да, строго! Что за девушка такая?

Маркин не стал отпираться, молчать и разыгрывать рыцаря:

— Линда. Фамилии не знаю.

— Линда!? — сказал доктор, и в глазах его что-то мелькнуло. Какое-то неудовольствие.

«Не дала тебе, козлу, что ли?» — злорадно подумал Маркин, хотя с чего ему пришло это в голову — непонятно.

— Линда… — сказал доктор. — Доиграется эта милая девочка… Слушайте внимательно! Сейчас же убирайтесь отсюда, иначе я вызываю охрану. Немедленно убирайтесь. И чтобы я вас здесь видел в первый и последний раз. Здесь посторонним быть нельзя.

— Уже украинцу и на своей земле пройти нельзя! — воскликнул Маркин. — Так только кацапы поступают!

И угадал. Заведующий слегка смутился.

— Нет, нельзя здесь. Правда, нельзя. Уходите!

— Так можно я зайду хотя бы к Линде? Она ведь ждет!

— Нет, сейчас же. Я сам вас провожу к выходу. Потом будете с Линдой объясняться.

Доктор взял Маркина под локоть, и не выпускал его до самого выхода из корпуса.

— Не пускать! — сказал он охранникам на входе. — За что вам деньги платят только!…

Паче чаяния, долго объясняться с Линдой не пришлось.

— Мне стало скучно, и я вышел в коридор, — сказал Алексей. — Прошелся немного, и тут меня увидел этот господин — он назвался, заведующим корпусом, кажется.

— А-а… Тарас Григорьевич! — безо всякой симпатии отозвалась девушка. — Очень гордится своим именем и отчеством. Это его так в честь Шевченко назвали. Всегда к месту и не к месту своего Кобзаря вспоминает.

— Вот, и начал что-то по-украински кричать… Я и не понял половину. Пригрозил, что охрану вызовет. Я подумал, что неприятности тебе зачем, и ушел от греха подальше… Да, он видел, наверное, что я из твоей комнаты выходил, так что, наверное, догадался, у кого я был… Тебе ничего за меня не будет?

— Не будет! — Линда тряхнула головой. — Не будет. Он меня боится. И со мной по-русски разговаривает. Раньше и с нами на своей хохлячьей мове разговаривал. А потом ребята — чеченцы разозлились, типа, не мог бы он понятно разговаривать, и Изам ему пообещал голову отрезать, так тот сразу на русский перешел. Легко. Говнистый мужик!

Она сказала эти два последних слова с неподражаемым акцентом, так что получилось что-то вроде «гявныстый мю-ющжик». Маркин засмеялся, и поцеловал ей ручку. (Снова перед глазами мелькнула эта характерная мозоль на указательном пальце).

— А что, у вас там чеченцы отдыхают? — спросил он, якобы очень равнодушно. — Не беспокоят тебя? У них такая нехорошая слава…