Андрей Дышев - Война закончена. Но не для меня

Я медленно встал, но Дэвид опередил меня, выхватил из-за сапога нож и точными сильными ударами перерезал веревки. Бочка с глухим стуком упала на землю, сделала один оборот и сразу же остановилась.

Я подошел и сел на бочку верхом. Дэвид схватился за стопорный рычаг и оттянул его. Крышка не отвалилась, как я ожидал. Она вылетела с треском, как если бы ее выбили изнутри, и в это же мгновение прогремела очередь. Я видел, как Дэвида откинуло назад и он плашмя упал на спину.

Я на автомате, как робот, выдернул зубами кольцо гранаты, разжал ладонь, позволив рычагу отлететь в сторону и сработать запалу. Сосчитал до трех и закинул гранату внутрь бочки.

Взрыв подкинул ее на метр, выдул жестяную грыжу на днище, перевернул и выплеснул наружу кровавое месиво.

А я уже поднимал с земли Остапа. Он морщился и скрипел зубами.

– Не паникуй, командир. У меня только бедро… Второй раз он промахнулся… Пустяки… Помоги лучше Дэвиду…

Дэвид оставался в сознании. Две пули пробили ему грудь. Он истекал кровью, облизывал сухие губы, но смотрел на меня спокойно и сосредоточенно. Смола туго затягивал на своем раненом предплечье платок, один конец повязки при этом держал зубами. Я расстегивал куртку на груди Дэвида, задирал к подбородку тяжелую от крови майку.

– Найдите пакет, – произнес я. – У кого-нибудь остался пакет?

Смола склонился над трупом узколицего карлика, который вывалился из бочки, пощупал его карманы и извлек из одного перевязочный пакет.

– Держи!

Я как мог закрепил повязку. На лице Дэвида проступил нездоровый румянец. Он тяжело дышал.

– Надо вызывать вертолет, – сказал я твердо. – Надо немедленно вызвать вертолет, иначе тебе не выкарабкаться.

Мои бойцы молчали.

– Дэвид, звони на базу! Называй наши координаты! Мы успеем все сжечь до прилета группы и уйти.

Я протянул ему трубку. В глазах Дэвида загорелась надежда. Несколько секунд он смотрел на дисплей, затем стал медленно набирать номер.

– Не стой, Смола! – крикнул я. – Снимай канистры, заливай сарай!

И сам принялся резать вьючные веревки.

– Командир, – глухо произнес Смола по-английски. – Это очень опасно… Фролов может сейчас позвонить, чтобы убедиться, что мы все мертвы… И если он услышит короткие гудки, что значит – номер занят… Командир, он уйдет, мы его упустим…

Он говорил дело!! Он был тысячу раз прав!!

И я увидел, как Дэвид тотчас сбросил набор.

– Дэвид, ты понимаешь, что умрешь? – жестко спросил я. – У тебя внутреннее кровотечение! Вертолет тебя спасет!

Лейтенант кусал лиловые губы и перекладывал из ладони в ладонь скользкий от крови смартфон.

– Дэвид! – едва не закричал я. – На правах старшего я тебе приказываю!! Ты должен жить!! Вспомни о своей невесте!! Зачем ты делаешь и ее несчастной?!!

Дэвид неуверенно коснулся пальцем дисплея, набрав первую цифру.

– Командир, – процедил сквозь зубы Смола. – Фролов уйдет. Зло не будет наказано…

– Молчи, Смола, молчи! Когда-нибудь мы его найдем…

– Никогда мы его не найдем, командир. Он не даст нам уйти отсюда живыми…

И тут вдруг Дэвид приподнялся на одном локте и, мобилизовав остаток сил, швырнул смартфон в стену. Гаджет брызнул осколками стекла и пластика, которые сверкнули на солнце, как звездочки.

– Эндрю, – прошептал лейтенант, опускаясь на спину и закрывая глаза. – Я никогда не совершал сильных поступков… И всегда завидовал тем, кто мог их себе позволить… Надо же когда-нибудь дотянуться до них…

– Что ж ты наделал, лейтенант, – произнес я, опускаясь перед Дэвидом на колено.

Американец взял мою руку и пожал. Я долго чувствовал затухающую силу его ладони.

Смола срезал канистры с бензином, поставил их у входа в сарай и стал стаскивать с себя куртку.

– Пора переходить к четвертой части Марлезонского балета, – сказал он.

Я лежал за дырявым навесом шатра и через дырку следил за человеком в шальвар-камизе и чалме, который осторожно спускался во двор, спрыгивая с крыши на крышу пристроек. Движения его были замедленно-грациозными, как у кошки, медленно приближающейся к добыче. В одной руке он держал короткий автомат, но нес его как некую бесполезную вещицу, которую просто было жалко выкинуть.

Он спрыгнул с крыши сарая во двор, по неосторожности наступив на руку убитого «духа», отпрянул от него в сторону, брезгливо поморщился и несколько раз шаркнул ногой по земле, словно хотел очистить подошву. Встал посреди двора, огляделся, затем стащил с себя чалму, жестко и с наслаждением почесал вспотевшую голову и вдруг расхохотался.

Это был Фролов. Небритый, с вымазанным темной глиной лицом он был мало похож на того молодого человека, который сел с нами в самолет. Неизменными остались только надменность и показное превосходство, которые угадывались в жестах, движениях и взгляде.

Он встал над телом в американской форме, лежащим ничком. Это был «дух» из числа охранников, на которого Смола напялил свой американский камуфляж. Фролов наступил ему на спину, надавил, словно пробовал лед на крепость, затем взял труп за обе ноги и затащил в сарай.

Вышел, окинул усыпанный телами двор, выискивая трупы в камуфляже. Подошел к Дэвиду, лежащему лицом вверх, с открытыми стеклянными глазами, в которых отражалось синее небо. Наклонился над ним, с интересом рассматривая лицо. Увидел жетон на шее, взял его, не отрывая шнурок, поднес к глазам…

– Не оскверняй тело офицера, – произнес я, прикладывая острие ножа к горлу Фролова.

Фролов вздрогнул, медленно выпрямился, сделал было попытку вскинуть автомат и дать очередь, как в его висок ткнулся пистолетный ствол.

– Не дергайся, мразь! – посоветовал Смола. – Брось автомат!

Оружие брякнуло о землю. Фролов медленно поднимал руки вверх.

– Парни, а вы меня ни с кем не спутали? – спросил он, изо всех сил стараясь придать голосу веселый тон. – Я знаю, что шальвар-камиз мне идет, но…

Смола, тоже одетый в шальвар-камиз, не выдержал и апперкотом врезал Фролову по лицу. Тот не удержался на ногах, упал на колени, затряс головой, брызгая кровью, которая полилась из разбитого носа.

– Парни, вы что?! Зачем так жестоко?! Я уже понял, что вы – спецназ, а не зэки…

Я взял Смолу за плечо и отстранил его.

– Ты о чем, Фролов? – спросил я.

– Каюсь, – произнес Фролов, хлюпая носом и прижимая к нему серый рукав рубахи. – Я думал, что вы и в самом деле уголовники…

– Командир, не слушай его! – крикнул Смола, дрожа от желания расправиться с Фроловым.

– Я понимаю, – бормотал Фролов. – Сейчас я выгляжу не очень приглядно… Но дайте мне хотя бы объясниться… Ведь вы же хотите выбраться из этой страны живыми…

– Да ты, подонок, угрожать нам вздумал?! – вскипел от ярости Смола, и мне пришлось несильно толкнуть его, иначе он снова кинулся бы на Фролова.