Андрей Воронин - Инкассатор: До седьмого колена

– О господи! – в отчаянии воскликнула мамаша, останавливаясь между коляской и улепетывающим зонтиком и явно не зная, куда броситься первым делом.

Юрий разрешил это затруднение, подхватив зонтик. Ему пришлось еще немного постоять на месте, держа зонтик над коляской, пока мамаша со сноровкой опытного омоновца упаковывала свое чадо. В ходе этой процедуры чадо проявило настоящий бойцовский характер, но возраст, опыт и преимущество в весе сделали свое дело. Когда бунт был подавлен, настал черед умиротворения; на свет божий была извлечена бутылочка с молочной смесью, в которую чадо немедленно вцепилось обеими руками. Плач оборвался, словно его выключили; присосавшись к бутылочке, как изголодавшийся клоп, чадо искоса, очень лукаво посмотрело на Юрия. Филатов вздрогнул: ему показалось, что юный негодяй ему подмигнул, но этого, разумеется, просто не могло быть.

– Спасибо большое, – напряженным голосом сказала мамаша, принимая из рук Юрия зонтик.

– Не за что, – сказал Юрий. – Бойкий у вас мальчик.

– Это девочка, – поправила мамаша. – Она у нас спокойная. Вот братик у нее – это да!

– М-да, – промямлил Юрий, в глубине души радуясь тому, что не женат. – А вы наручники надевать не пробовали?

Мамаша ответила на эту неуклюжую шутку диким, непонимающим взглядом.

– Простите, – сказала она, – мы пойдем, ей спать пора. Еще раз спасибо вам.

Она ушла, толкая перед собой накрытую зонтиком коляску. Юрий проводил взглядом ее стройную, крепкую фигуру, вполголоса пробормотал: «Зелен виноград» – и двинулся своей дорогой. Тут ему пришлось посторониться, чтобы пропустить машину, которой зачем-то понадобилось заехать прямо на тротуар. Задумавшийся Юрий едва успел отскочить; машина, потрепанная белая «шестерка» с московскими номерами, шелестя покрышками по асфальту, проскочила мимо него, и вдруг сквозь слой пыли на ее заднем борту тревожно зарделись тормозные огни. «Вот и отлично», – подумал Юрий, решив, что ему попался один из тех не в меру уверенных в себе водителей, которые не считают пешеходов за людей и, сбив человека, готовы еще и поставить его на счетчик за помятое крыло своей машины. У Филатова сразу зачесались кулаки, и он мысленно, призвал себя к спокойствию.

«Шестерка» стояла, загородив своим бортом выезд из арки, куда направлялся Юрий. Оттуда, из арки, вдруг послышалось ворчание автомобильного движка. Назревал инцидент из тех, что каждый день тысячами происходят в многомиллионной, перегруженной транспортом Москве. Это было вполне рутинное, обыденное событие; Юрий приготовился скучать, но скучать не пришлось.

Обращенная к арке дверь «шестерки» вдруг открылась, и из нее резво вылез человек в камуфляже и черной трикотажной маске. На мгновение Юрий застыл, не веря собственным глазам; человек в маске выпрямился и привычным, хорошо отработанным движением вскинул на плечо оливково-зеленую трубу гранатомета. В арке дико, как охваченный паникой зверь, зарычал на холостом ходу двигатель, страшно заскрежетали шестерни коробки передач, послышался глухой металлический удар, когда рычаг встал наконец на место; Юрий понял, что растерявшийся водитель запертого в арке автомобиля пытается уползти от верной смерти задним ходом, и бросился вперед.

Он бежал, понимая, что не успеет, и, конечно же, не успел: гранатометчик выстрелил, и почти в то же мгновение из арки, как из жерла старинной пушки, с ужасным грохотом выбросило клуб подсвеченного оранжевым пламенем дыма. В арке залязгало, задребезжало; в дыму, крутясь, парили какие-то горящие ошметки, где-то со звоном сыпалось стекло, кто-то кричал без слов, на одной ноте. Между Юрием и гранатометчиком был багажник «шестерки»; Юрий запрыгнул на него в тот самый миг, когда стрелок, с лязгом отшвырнув пустой тубус, упал на заднее сиденье машины и захлопнул за собой дверь.

Водитель с места дал полный газ. Покрышки пронзительно взвизгнули, в воздухе запахло горелой резиной; справа от себя, в арке, Юрий увидел клубящееся облако дыма, в котором что-то тяжело и медленно горело, и в тот же миг куцый грязно-белый багажник резким рывком выскочил у него из-под ног.

Падать Юрий умел, но страшный удар спиной об асфальт все равно на какое-то время выбил у него из легких весь воздух. Диафрагма онемела, и некоторое время он не мог даже вдохнуть. Так, не дыша, он поднялся на онемевшие ноги, пробежал несколько шагов за машиной, в которой сидел убийца, а потом, опомнившись, повернулся на сто восемьдесят градусов и бросился к своему автомобилю. Его шатало, в ушах стоял монотонный звон, перед глазами плыли цветные круги. Потом дыхание вернулось. Юрий добежал до машины, отпер дверцу, и в эту минуту сверху наконец стеной хлынул ливень. Асфальт в мгновение ока покрылся пленкой воды, на которой поминутно возникали и лопались огромные пузыри, все вокруг было в туманном ореоле мельчайших водяных брызг. Бульвар утонул в дождливой мгле, очертания предметов стали размытыми; в небе полыхнула бледная дневная зарница, и сейчас же раскатисто, с треском ударил гром. За первым ударом последовал второй, потом еще один. Юрий стоял под дождем, машинально слизывая с губ струящуюся по лицу воду, и смотрел вдоль бульвара туда, где скрылась в серой круговерти грозы белая «шестерка». Преследовать ее было бесполезно.

Юрий втиснулся за руль, вытер мокрым рукавом мокрое лицо, достал из мокрого кармана мокрый мобильник и еще раз на всякий случай набрал домашний номер Кастета. В трубке один за другим потянулись длинные гудки. Юрий ждал, глядя, как дождь рвет в клочья и прибивает к земле лениво ползущий из арки серый дым. Насчитав двадцать гудков, он прервал соединение. Все было ясно.

– До седьмого колена, – сквозь зубы процедил Юрий и в сердцах швырнул телефон на соседнее сиденье.

Охранник Виталий, почему-то не задавая никаких вопросов, молча откатил в стороны створки новеньких, еще не окрашенных и оттого особенно приятных глазу ворот и отступил, давая Юрию дорогу. Филатов загнал машину во двор и вышел, заглушив двигатель. Охранник позади него скрипел деревом и лязгал железом, запирая ворота. Цветная цементная брусчатка подъездной дорожки потемнела, в углублениях поблескивали лужицы. Ветер уже улегся, но стоять в мокрой одежде все равно было зябко. На западе из-под сплошного покрывала облаков виднелась окрашенная в цвет расплавленной меди полоска чистого неба. Юрий машинально потянулся к нагрудному карману рубашки; пальцы наткнулись на мокрую ткань, и рука опустилась.

– Ты на курево не богат? – спросил он у охранника, который, проходя мимо, бросил на него равнодушный взгляд.

Охранник остановился, вынул из кармана пиджака пачку и протянул Юрию.