Сергей Соболев - Очень серьезная организация

Жан отреагировал на этот, в общем-то, хорошо известный в узких кругах анекдот белозубой улыбкой. Роман криво усмехался, глядя куда-то в сторону. Гайдуков стоял на краю могилы, мучительно пытаясь сообразить, в какой момент он сделал ошибку. И где та фатальная развилка, после которой его собственный жизненный путь пересекся с планами, с жизненной траекторией этих сущих уродов, что приехали невесть откуда в их тихий, давно пустующий лагерь…

– Не слышу твоего искреннего смеха, Гайдуков, – кривя губы, сказал Леон. – А меж тем вам ведь, наверное… весело т о г д а было? А, Гайдуков? Ржали над муслимами? Или в тишине у вас там все происходило? Признавайся… здесь ведь все свои.

– Не врубаюсь, о чем речь. Вы меня явно с кем-то путаете.

– Ай, брось. Ты не на допросе в окружной прокуратуре… Нам-то чего вешать лапшу на уши? Своим, можно сказать, боевым товарищам?!

– Волки вы… беспредельщики! – процедил Гайдуков. – Даже нохчи и те со своими так не поступают…

– А чего он сделал-то, командир? – поинтересовался Жан. – У него, млин, по глазам видно… не одного «в сортире» замочил! Герой, типа, да? Сражался за презика, который сдал потом нас всех Рамзану?.. Ха-ха. Уже интересно…

– А тебе, Рома, интересно послушать?

– А мне как-то все едино, командир, – сказал тот и ухмыльнулся своими вставными коронками, делающими его похожим на представителя старой воровской масти. – Как скажешь.

Леон, как бы собираясь с мыслями, выдержал паузу.

– Это было в одной маленькой кавказской республике… да, в той самой. Летом двухтысячного – в ночь с третьего на четвертое июля. Если кто не в курсе, то за пару дней до этого в Чечне случилась цепь терактов, включая взрывы смертников в Урус-Мартане, Гудермесе и Аргуне.

– Было дело, – подал реплику Жан. – До хера тогда народу побили. И зачистки потом были крутые!

– В Урус-Мартане тогда при зачистках взяли кучу местных, в самом городе и на окрестных пастбищах. Особенно отличилось подразделение спецназа внутренних войск, в котором заместителем командира в ту пору служил… капитан Гайдуков.

– «Вэвэшники» – крупные мастера по части «чисток», – сказал Жан.

– Если коротко, то случилось следующее, – продолжил Леон. – Спецназ, значит, шерстил окраины, квартал за кварталом, улицу за улицей…. после предварительного артобстрела. В мечети… а по другой версии, это был молельный дом, устроенный вместо разрушенной мечети, укрывались местные гражданские. Ну и они, орлы вот этого командира, – Леон кивнул в сторону самого безучастного из их компании, – изъяли из мечети всех нохчей… то есть чеченов мужеского рода: подростков, взрослых и стариков. Отвезли их ночью к сельскому кладбищу и… приказали рыть себе могилу.

– Одну на всех, наверное? – поинтересовался Жан у Гайдукова. – Братскую? Умно, братишка, голова…

– Дальнейшее в показаниях различных участников тех событий кардинально расходится, – усмехнулся Леон. – Представители местной администрации, селяне и правозащитники… ну, они-то, конечно, лживые суки, но все же… утверждают, что задержанным связывали руки проволокой, избивали их там, а затем имитировали казнь. Возможно, расстреляли бы с концами… но кто-то одернул наших доблестных «вэвэшников» сверху. Задержанных увезли на «установление» в Ханкалу и Нальчик, а наш герой, значит, продолжал служить славному кремлевскому начальству… Еще несколько раз был послан в командировки в Дагестан и Ингушетию, заслужил пару «цацок» себе на грудь… И все бы, как говорится, ничего…

Он сделал интригующую паузу.

– Но один из нохчей, которого «вэвэшники» едва не отправили на небеса, позже, при Кадыровых, сделал неслабую карьеру. Ну, вы в курсе, что презик объявил амнистию и что в результате ее нохчи-головорезы все как один сделались «овнами», такими белыми и пушистыми. А у него, у этого влиятельного теперь чечена, в ту же июльскую ночь родной брат вроде куда-то исчез… ну и с концами.

– И он решил этот вопрос «поднять»?

– Ну да, – кивнул Леон. – У них же память… на века! А тут всего ничего прошло… вот и поднял тему. И не так, чтобы по-глупому, как зачастую наши идиоты действуют. То есть не то чтобы искал виноватых в этой самой войне или – на крайняк – в том, что производились такие жестокие зачистки. Нет, ловко так взялся, по-лисьему. Прознали чечены через свои каналы, кто были командиры у «вэвэшников», как фамилии, в каких они сейчас званиях, где прописаны и чем занимаются…

– Типа «дела Ульмана»?

– Да, только про процесс над Ульманом и еще несколькими гэрэушниками все знают. А про таких, как наш герой, в федеральных СМИ вообще помалкивают, чтобы не создавать в обществе и в армии «негатив»…

– И что? – Жан отогнал рукой в вырезанной перчатке назойливо зудевшего комара. – Так тебя, Гайдуков, значит, твоя же власть собиралась чеченам выдать? И ты поэтому свалил… чтобы тебя в «крытую» не посадили?

– В точку, Жан, – ответил за Гайдукова Леон. – Именно все так и было. В прокуратуре ЮФО завели дело, подключилась военная прокуратура, начались «дознания-признания»… Ну и нашему герою… а по некоторым данным, еще двоим возможным «фигурантам»… сначала было предложено выйти в запас… А потом, когда им стали «шить» урус-мартановский эпизод, Гайдуков вдруг исчез из поля зрения российской Фемиды…

– Мы-то в курсе, где он прячется от прокуроров, – Жан выдавил из себя смешок. – Ну что, майор, нае…ли тебя кремлевские? Кинули, как лоха. Ты за них кровь проливал, нохчей и арабов зубами грыз… А тебе не то что «уй», а срок на зоне в благодарность… чтобы задобрить тех же ср…х пастухов!

«Блядь, даже сказать нечего, – промелькнуло в голове у Гайдукова. – Этот Леон, по всему видно, очень информированный кадр. Ну или знает, где, через кого можно затребовать и быстро получить нужную ему для дела инфу. Все точно изложил, как будто не купаться ходил, пока я рыл могилу, а читал выписки из показаний «свидетелей»… Среди которых, кстати, нет ни одного из тех, кто отдавал нам приказы – начиная от главкома и заканчивая чинами из Ханкалы и самой Москвы…»

– Что скажешь, Гайдуков? – сухо спросил Леон. (Закончив рассказ, он, кажется, тут же потерял интерес ко всему происходящему.) – Чего молчишь? Уффф… Как мне остоп…ло с тобой возиться!.. Ну? Чего молчишь?

– Ты меня, Леон, анекдотами и баснями потчуешь, – разлепив спекшиеся губы, сказал Гайдуков. – А я тебе пословицей отвечу. Кавказской народной поговоркой: «Желаешь кому-нибудь смерти – вырой две могилы»…

Некоторое время они смотрели друг другу в глаза. Как в Ачхой-Мартане, в девяносто шестом – уже после августовской бойни в Грозном. Тогда был небольшой сравнительно период, когда в республике, до вывода федеральных войск, царило двоевластие. В Чечню зачастили эмиссары из Москвы; сначала приезжал Лебедь со своей свитой, потом сменивший его на посту секретаря Совбеза Рыбкин, а затем и его зам, мнивший себя Центровым Кукловодом. Вот с ним-то, с последним, в его свите прикатил этот самый Леон – то ли действующий в ту пору сотрудник ФСБ, то ли из «отставников», которые работали конкретно уже на самого Б. Кстати, прилетала эта делегация в Чечню не один раз: Гайдуков по меньшей мере дважды со своими бойцами был задействован на усилении. Видел их в аэропорту Северный, куда затем привезли группу выкупленных за бабки телевизионщиков. И после, спустя пару недель, в Ачхой-Мартане, где «делегация» о чем-то шепталась с нохчами на протяжении нескольких часов, тоже их пути-дорожки пересеклись.