Сергей Соболев - Очень серьезная организация

Заречный вскоре ушел. Когда они остались вдвоем, Шувалов угостил «любимчика» сигаретой и сам тоже закурил. Они встали у окна с приоткрытой фрамугой. Сергей Юрьевич, выпустив дым ноздрями, негромко произнес:

– Как ты думаешь, Рейндж, зачем тебя пригласили на это вот совещание? Проводившееся в кругу самых… самых-самых доверенных лиц?

Мокрушин тоже пыхнул дымком.

– Наверное, я тоже считаюсь «доверенным» лицом?

– Именно так! – Лицо Шувалова оставалось серьезным и сосредоточенным. – Сам Владимир Николаевич распорядился, чтобы на Наметкина я взял и тебя. Это именно высшая степень доверия…

– Что я должен сейчас сказать, Юрьич? – В голосе Мокрушина не столько прозвучала ирония, сколько просквозили накопившиеся горечь и усталость. – «Служу Отечеству»… как-то неуместно? Ага, вот что: «Служу Газпрому и экспортной трубе!»

– Брось, Алексеич… все мы кому-то служим… иначе не выходит! – Шувалов чуть скривил губы. – Ладно, это все пустое. Давай говорить о деле! Ты, конечно, если строго между нами, обоср…ся с этой Венглинской! Но, с другой стороны, не ошибается только тот, кто не работает…

– Не хочу работать, – честно признался Мокрушин. – Хочу в отпуск, в Сочи, к теплому морю, шашлыкам и милым барышням…

– Все будет: и теплое море, и шашлыки, и милые барышни! Но сначала, Рейндж, тебе придется отправиться в Киев… Ты единственный, с кем в последнее время контактировала Венглинская. Она сама тебе сделала «деловое предложение», не так ли? У нас сохранились данные ее украинских знакомых… В ситуации надвигающегося цейтнота просто грех не воспользоваться таким роскошным шансом!

Примерно через три часа их двоих вновь вызвал к себе С., вернувшийся на Старую площадь с подзатянувшегося по времени кремлевского совещания.

– Хорошие новости таковы, – сказал куратор спецслужб. – Наши украинские коллеги, судя по информации, полученной от «шерпов», готовы… в части известных вам событий… работать с нами рука об руку! А теперь новость не то что плохая, а… я бы сказал – очень и очень тревожная…

Шувалов и Рейндж уставились на него, ожидая продолжения. Заложив два или три круга, верный своей обычной манере С. продолжил:

– По данным Управления «Р» и других наших технических ведомств, в последние сутки-двое в Интернете появилось несколько новых сайтов… Патриотической, оппозиционной направленности…

– Извините, товарищ генерал… – встрял Мокрушин. – Но таких сайтов в Рунете… ну просто немерено!

– А вот и нет, – сказал С. – Такие, да не такие! Сайты открыты на ресурсах «org» и «com», они имеют множество «зеркал»…

– Это, наверное, чтобы не «хакнули»… не закрыли.

– Но главное не это! Главное то, какие там, на этих сайтах, вывешены заявы и «прокламации»! – С. взял со стола папку, раскрыл и, найдя нужную ему бумагу, сказал: – Вы что-нибудь слышали о такой организации, как «Боевое крыло Российского союза офицеров»?

– О самом «союзе» что-то слышал… – задумчиво сказал Шувалов. – Но о том, что у этой организации имеется «боевое крыло»…

– А вот еще! – С. сверился с бумагой. – «Славянский объединительный форум»?!

– Это какие-то… фальшивки!

– А вот это… как посмотреть! Обе эти организации действительно нигде не зарегистрированы. Но коллеги с Лубянки уже доложили, что это отнюдь не фантомы, не «фирмы-однодневки»! У них просто не было своих интернет-ресурсов…

– То есть… они – не «пиарились»? – В голосе Рейнджа просквозил скептицизм. – Странно… Не может такого быть: сейчас все пиарятся!

Время такое, что без «пиара» нет «навара»…

– Члены этих организаций засветились еще года два тому назад… во время событий на Майдане, – сказал С. – Ультраправая, ультранационалистическая риторика: их вроде бы «спонсировали» донецкие кланы… А сами они либо русскоговорящие, либо… граждане России. Потом они куда-то пропали. И объявились с месяц назад, уже во время кризиса в Раде… И еще, по некоторым данным, кто-то из этой ультрарадикальной публики особенно активно мутил воду в Крыму, в пору недавних антинатовских выступлений…

– Это может быть какая-то провокация, – сказал Шувалов. – Еще не факт, что эти организации-«призраки» имеют какое-то отношение к нашим делам.

Владимир Николаевич опять надел на переносицу очки, выхватил очередной лист из папки и, пробежавшись глазами по тексту, сказал:

– Вот… одна лишь цитата… «Кровавый антинародный режим…» Нет, не то… Ага, нашел! Вот, послушайте, что они пишут у себя на сайте:

«Мы намерены не словом, а делом доказать, что кремлевский режим сгнил. Что воры-чиновники и их холуи в продажной разложившейся системе правоохранительных органов не способны более контролировать ситуацию в стране. Мы нанесем удар там, где его от нас никто не ждет. Мы на деле докажем, что сгнил режим не только «Эрэфии», но и подходит к концу царствование антихриста Ющенко и его бандеровско-оуновского охвостья! Мы покажем остальному миру, что эти люди лгут, что они никто, что они не способны ничего «гарантировать» и «обеспечить», что с ними нельзя иметь дела! Вам не придется долго ждать. Доказательства мы предъявим уже в самом скором времени…»

Они проговорили в кабинете у С. еще около получаса. На следующий день Мокрушину предстояло лететь в Киев…

Владимир Николаевич, пожимая руку спецагенту, строгим тоном сказал:

– Смотри же, сынок, не обоср…сь на этот раз! Выжми из ситуации максимум возможного! Ждем результата! И будь уверен: Родина тебя не забудет…

До открытия саммита G8 в Санкт-Петербурге оставалось всего четверо суток…

Оксану Палей доставили в Киев и поместили в больничную палату «кабминовской» больницы, расположенной на улице Заболотного. Все для нее как бы пошло по второму кругу: температура под сорок, сильный надрывный кашель, красное горло, состояние «осознаваемого бреда», переходящее временами в полные провалы, когда она теряла сознание…

Оксана не знала, что ради нее, ради ее безопасности как «важного свидетеля» было перекрыто целых пол-этажа второго корпуса правительственной больницы. А в больничном коридоре и непосредственно в ее палате, где она лежала в одиночестве, какие-то мужчины в штатском – но при рациях и оружии – несли круглосуточное дежурство…

В первый день, когда ее привезли в это медучреждение, врачи, осмотрев поступившую к ним пациентку, настоятельно не рекомендовали беспокоить ее и уж тем более производить допросы.

Оксана Палей бредила: то за ней гонялись по городу двое «убивцев», то она убегала по лесу от «зеленых гуманоидов», то ее затягивало в зыбучие пески… и это было самое страшное. В особенно трудные и страшные моменты как бы ниоткуда появлялась мама… Говорила ей какие-то ласковые, успокаивающие слова, все время держала ее за руку, не позволяя надолго проваливаться в горячечные бездны…