Клайв Касслер - На грани потопа

В рубку без стука ворвалась сияющая Джулия с подносом в руках.

— Завтрак, мальчики! — весело объявила она с порога. — Такое чудесное утро сегодня, а вы все тут киснете!

— С чего это ты вдруг такая радостная? — подозрительно покосился на нее Питт. — Наследство получила? Или в лотерею выиграла?

— Лучше! — засмеялась девушка. — Я только что разговаривала с Питером Харпером. В три часа ночи Шэнь Цинь под видом члена экипажа японского авиалайнера прилетел в Квебек.

Агенты канадской Королевской конной полиции проследили его до набережной, где он сел в ожидавшую моторную лодку, а затем поднялся на борт «Нефритового всадника».

— Аллилуйя! — обрадовался Ганн. — Выходит, он все-таки заглотнул наживку!

— Вместе с грузилом и поплавком! — подтвердила Джулия; насвистывая что-то бравурное, она водрузила поднос на столик и жестом фокусника сдернула белоснежную льняную салфетку, под которой обнаружились две яичницы с ветчиной, розетка со сливочным маслом, нарезанный ломтиками грейпфрут, тосты, чашки с блюдцами и объемистый кофейник.

— Отличная новость, — заметил Питт, потирая руки и придвигаясь к столу вместе с креслом. — А Харпер не сказал, когда он намеревается арестовать Шэня?

— Через полчаса начнется закрытое совещание высшего руководства Службы иммиграции и натурализации по этому поводу, — сообщила девушка, — но Питер опасается, что выработанный ими план может наткнуться на противодействие Госдепа или Белого дома.

— Я тоже этого опасаюсь, — мрачно проворчал Питт. Руди промолчал, но по его потускневшей физиономии нетрудно было догадаться, что он солидарен с коллегой.

— И комиссар Монро считает, что Шэнь обязательно попытается использовать свои политические связи, если почувствует угрозу ареста, — добавила Джулия.

— А почему бы вам не задержать его прямо сейчас? — предложил Ганн. — Пока он чувствует себя в безопасности на борту собственного судна?

— Нельзя, — с сожалением покачала головой девушка. — Канадская граница проходит по первым трем Великим озерам на пути «Нефритового всадника» — Эри, Онтарио и Гурон — и пока он формально не пересек рубежей сопредельного государства, мы не имеем права его тронуть. Другое дело — озеро Мичиган. Оно целиком лежит на территории Соединенных Штатов, и как только судно появится в его водах, тут мы Шэня и сцапаем.

Питт доел яичницу и вгрызся в сочную мякоть грейпфрута.

— Хотел бы я посмотреть на его рожу, когда он обнаружит, что трюмы «Принцессы» пусты, как выеденное яйцо!

— Ой, совсем забыла! — спохватилась Джулия. — Питер раскопал, что Шэнь, оказывается, уже оформил через одну из своих подставных фирм заявку на судно и его груз как на федеральном уровне, так и в Верховном суде штата Висконсин. Я в таких вещах плохо разбираюсь, так что вы меня просветите, насколько это серьезно?

— Это очень серьезно, девочка моя, — с грустью произнес Питт, откинувшись на спинку кресла и потягивая кофе маленькими глоточками. — Но я уже ничему не удивляюсь. Этот хитрожопый подонок, похоже, снова нас обставил!

Джулия испуганно ахнула и побледнела. Ганну стало ее жалко, и он пустился в объяснения.

— Понимаешь, если простой смертный, вроде нас с Дирком, попытается оформить такую заявку легальным способом, в любом суде его поднимут на смех и выставят на улицу. А если он вздумает действовать нелегально, все его находки по закону, будут принадлежать государству.

— Когда кто-нибудь находит клад умопомрачительной стоимости, — философски заметил Питт, ковыряясь в зубах пластмассовой зубочисткой, — ему кажется, что все его проблемы позади. Так вот, он ошибается. В девяноста девяти случаях из ста они только начинаются.

— Целиком присоединяюсь, — подтвердил Руди. — Ни разу еще не слышал об удачливом искателе сокровищ, чьи права на находку не были бы оспорены в суде либо правительством, что случается чаще всего, либо конкурентами, либо внезапно объявившимися наследниками.

— Что же это получается? — возмутилась девушка. — Хотя Шэнь изгой и вынужден скрываться от американского правосудия, у него по-прежнему остается достаточно влияния, чтобы диктовать этому самому правосудию свою волю? А как же нам тогда с детства внушали, будто американский суд — самый независимый, демократичный, неподкупный, гуманный и справедливый суд в мире?!

— Ты сама-то чего не ешь? — лениво поинтересовался Питт.

— Не хочу, я на камбузе перекусила.

— Ну тогда хоть кофейку попей. Глядишь, в мозгах чуть-чуть прояснится. Ты бы еще спросила, за что наш новый президент так сильно любит китайцев? Уж наверное, не за их красивые узкие глазки!

Вошедший в рубку вахтенный офицер прервал нравоучительную беседу, обратившись к Питту:

— Прошу прощения, сэр, баржа только что всплыла. Вы предупреждали, что хотите осмотреть груз перед отправкой.

— Да-да, благодарю вас, уже бегу, — кивнул Питт. — Остаешься за старшего, — бросил он Ганну. — В случае чего я буду в своей каюте. Надо поспать, а то уже ничего не соображаю, да и глаза слипаются.

— Приятных сновидений, — рассеянно откликнулся Руди, снова прилипший к экранам мониторов.

Джулия покинула командный пост вместе с Дирком. Они остались на мостике, но перешли на правое крыло, под которым покачивалась на низкой озерной волне поднявшаяся с глубины в четыреста тридцать футов баржа. Все ее объемистые бункеры были до отказа набиты деревянными ящиками разнообразной конфигурации, стоимость содержимого которых с трудом поддавалась даже самой приблизительной оценке. В отдельном отсеке, заботливо обитом толстым слоем поролона, разместились произведения искусства и памятники давно минувших эпох, извлеченные водолазами из поврежденной или совсем разбитой тары. Среди них было довольно много музыкальных инструментов — в основном колокольчики различных размеров, вырезанные из камня или отлитые из меди, а также бронзовые гонги и барабаны. В центре бункера возвышался массивный бронзовый треножник-жаровня, с заслонки которого скалила зубы рельефная тигриная морда. А вокруг жаровни выстроились, как на парад, статуэтки и статуи мужчин, женщин, детей и животных из нефрита, мрамора, красной меди, бронзы, серебра и даже золота.

— Ой, смотри, — дернула Питта за рукав Джулия. — Это же тот самый император на коне, которого мы первым увидели!

Вновь узревший солнечный свет после полувекового заточения безымянный властитель все так же сурово и надменно взирал пустыми глазницами на жалких пигмеев, посмевших потревожить его покой и уединение, в то время как конь под царственным седалищем вполне дружелюбно косил на соседей блестящими от влаги агатовыми бусинами глаз.

— Господи, какая красота! — опять расчувствовалась девушка, но тут же оживилась и пристала к спутнику с очередным вопросом: — Дирк, ты можешь мне объяснить, почему за пятьдесят с лишним лет деревянные ящики не сгнили и так здорово сохранились?