Джордж Бейкер - Тюряга

— Здорово я тебя напугал, — по-приятельски сказал ему Уоллес, когда они вышли из кабинета. — Ты небось думал, что тебя поведут на расстрел, а, признавайся? У тебя было такое лицо.

— Какое такое? — спросил Леоне.

— Как будто тебя накануне ошпарили кипятком. — Уоллес опять засмеялся и похлопал Фрэнка по плечу. Леоне засмеялся тоже, словно отбрасывая в сторону дурные мысли.

Солнце и снег ослепили его, когда он вышел за ворота «Рэдстоуна». Было тепло, и он решил не надевать вязаную шапочку. «Скоро уже весна, — подумал Фрэнк. — А в конце лета я покину вас окончательно. И тогда — новая жизнь».

Он решил сразу поехать в пригород к матери, а позвонить Розмари. «Надо еще не забыть про гараж, — думал Фрэнк. — Как там ребята управляются без меня? Старый „Плимут“, наверное, так и не трогали, там же надо перебирать движок».

Мать была рада увидеть сына, но в доме Фрэнк задержался не надолго. За завтраком мать, конечно же, вспомнила отца. Его фотография, сделанная за год до смерти, висела в столовой.

— Ты дорого заплатил, чтобы увидеть его в последний раз, — сказала она.

— Я ни о чем не жалею, мама, и сделал бы ради этого снова все. Ты знаешь, что значил для меня мой отец, — сказал Фрэнк, уткнувшись в тарелку. Он не хотел, чтобы мать видела навертывающуюся слезу.

— Да, — вздохнула она. — Через неделю будет пять лет, как он умер. Вся школа была на его похоронах. Ну, — она переменила тон, — Розмари звонила сегодня утром. Ведь это она добивалась для тебя увольнения. Я думаю, тебе надо провести все это время с ней. Конечно, мне жаль отпускать тебя, — она снова вздохнула. — Но жизнь будущая важнее жизни прошедшей. Кстати, и Том все время спрашивал о тебе. Он, наверное, сейчас в гараже.

Запах бензина, запах лаков и красок был для Фрэнка милее запаха самых дорогих роз. И Леоне вздохнул полной грудью, входя в ворота автомастерской. Гараж, в котором они возились еще мальчишками, собирая свои мотоциклы, был открыт, но Тома нигде не было. Фрэнк подошел к старенькому «Плимуту» и приоткрыл капот. «Так и есть, конечно, даже не трогали». Он снова захлопнул капот. Взгляд его упал на плиты каменного пола. Он вспомнил свой сон и ему стало не по себе. Звук мотора подъехавшего автомобиля отвлек его внимание. «Наверное, Том», — подумал Фрэнк, радостно предчувствуя встречу с другом. Но это был не Том. В приоткрытую дверь Фрэнк увидел остановившийся автомобиль, Том никогда не ставил так машину, почти вплотную к двери.

— Прошу прощения, — девушка переступила порог и оглянулась. — Я ищу механика.

— Его пока нет, — Фрэнк сделал шаг ей навстречу. — Может быть, я могу вам чем-то помочь? Что вам нужно?

— Мне надо починить машину, — невозмутимо сказала она. — Причем, очень быстро.

— Ну что же, — сказал Фрэнк. — Я, в общем-то, сейчас не занят. Давайте я посмотрю.

— По-моему, там что-то с зажиганием. Может быть, вы…

— А может быть, лучше… — прервал ее Фрэнк, делая еще шаг навстречу и быстро и жадно обнимая девушку.

Их губы слились в поцелуе. Он закрыл глаза, ощущая ее всю с ее нежностью и с ее страстью. Как долго он ждал этого мига. Конечно, это она, Розмари, и, как всегда, со своими розыгрышами.

— Отличное обслуживание, — сказала Розмари, отрывая, наконец, свои губы от его губ, лукавые искорки плясали в ее глазах.

— Я так соскучился по тебе, — сказал Фрэнк.

— А я? Думаешь, я не соскучилась?

Она снова бросилась в его объятия и снова приникла губами к его губам. А через несколько секунд уже смеялась и тащила его на улицу за рукав. Да, такой же счастливой и веселой она была сфотографирована тогда, почти три года назад, и с тех пор почти не изменилась, разве только что ее красота стала еще полноценнее. Вот уже полтора года она ждет, когда он вернется, и добивается для него увольнений всеми правдами и неправдами. Фрэнк никогда не думал, что такое возможно. Многие из его приятелей, возвращаясь из армии, находили своих подружек уже замужем, да, вдобавок, с малыми детьми на руках. А ведь тюрьма — не армия, и срок больше, и позор, как говорит эта толстая курица миссис Уинфилд, которая живет напротив их дома, и которая, когда Фрэнка взяли, радостно бегала по улицам, выкрикивая это слово, не понимая, что тем самым позорит прежде всего сама себя. Но к черту дурные воспоминания. Как хорошо, что фотография стала реальностью, что эта девушка, его любовь, здесь и сейчас с ним, и стоит протянуть руку, чтобы убедиться, что это не лист бумаги на холодной стене, а сама Розмари.

— О чем ты задумался?

— О тебе, — сказал Фрэнк, улыбаясь.

— Не надо обо мне задумываться, надо меня целовать.

Снова они устремились навстречу друг другу. Ее светлые золотистые мягкие волосы, Фрэнк зарылся лицом, вдыхая их тонкий ландышевый аромат, закрывая глаза и, как ребенок, слепо тычась губами то в шею, то в щеку, то в маленькую сережку, продетую в мочку уха.

Солнце ударило в глаза, когда они наконец выбежали из гаража. Свежевыпавший чистый снег искрился и таял, звенела капель. Огромная сосулька упала и разбилась буквально в полуметре от них, но они только рассмеялись. На площадке перед автомастерской возвращающиеся из школы мальчишки побросали свои рюкзачки и затеяли игру в регби. Когда-то и Фрэнк вот так же, зажав мяч под мышкой, прорывался к воротам соперника. Он играл за городской школьный клуб «Фаст догз», и его отец гордился своим сыном, приносившим заветные очки команде родного города. Они побеждали даже молодежные клубы Дейтройта и Чикаго, Фрэнк обязательно закидывал за перекладину один или два мяча, которые точно приземлялись в «город». И сейчас его тело, ощущая в себе прилив радостных сил, так и хотело броситься в атаку. Конечно, причиной тому скорее была Розмари. Фрэнк словно захотел ей показать — смотри, какой у тебя сильный и ловкий парень, как виртуозно и пластично его тело, как неукротимо оно рвется к победе, убегая от тяжеловесных соперников. Но тяжеловесных соперников не было, были лишь дети. Просто Фрэнку неудержимо хотелось прыгать и танцевать, ведь с ним была Розмари. Кто-то из мальчишек неудачно пнул по мячу ногой и «огурец» шлепнулся рядом с Леоне. Фрэнк не выдержал и, подхватив мяч рукой, побежал к центру площадки, выделывая на бегу самые замысловатые трюки и финты, какие только знал.

— Здорово!

— Вот это да!

Так восхищенно кричали мальчишки, Фрэнк оглянулся, Розмари хохотала. Он поставил мяч в центр и встал в последний ряд.

— Вот так надо начинать розыгрыш! — скомандовал он ребятам. — Ниже, нагибайтесь ниже и упирайтесь друг в друга плечом, тогда передавите соперника. А ты, — он кивнул мальчишке, который должен был сыграть защитника, — встань чуть левее, чтобы было удобнее хватать мяч. Готовы? Начали.