Саймон Тойн - Санктус. Священная тайна

Самолет пролетел над оградой аэродрома. Габриель наклонил левое крыло. Вдалеке виднелись горы Тавра. Тучи в этой части неба были освещены Руном. Самолет продолжал подниматься, описывая гигантский круг, и, взлетев выше гор, приблизился к городу с севера. Выровняв самолет, Габриель, борясь с восходящими потоками воздуха, увидел неглубокую долину, в которой располагался древний город. Широкий и прямой Северный бульвар, как стрела, указывал на бесформенное пятно в центре современного города. Габриель задал автопилоту курс. Теперь «Си-123», пролетев прямо над Цитаделью, отправится дальше, к побережью. Топлива хватит на сорок пять минут полета. Когда оно закончится, «Си-123» будет далеко от берега и упадет в море, никому не причинив вреда.

Проверив курс в последний раз, Габриель включил автопилот и отпустил рулевую колонку. Автопилот взял управление на себя. Теперь закрылки, автомат тяги и руль направления будут держать самолет на заданном курсе. Габриель некоторое время наблюдал за тем, как постепенно приближается пятно тьмы, пока оно не скрылось под носом самолета. Наконец убедившись, что автопилот точно следует заданным инструкциям, Габриель расстегнул ремень безопасности, поднялся с кресла и направился в грузовой отсек готовиться к прыжку.

132

Корнелиус ступил в часовню Таинства.

Иссиня-черная тьма обступила монаха со всех сторон, надежно скрывая хранимые здесь тайны. В неглубокой нише у входа тускло горело несколько свечей. Их пламя задрожало, когда мимо прошел святой, направляясь в глубину помещения. Вглядываясь во тьму, Корнелиус увидел нечто, лежащее на полу посреди часовни. Святой остановился и опустил тело девушки возле лежащего на каменном полу тела брата Сэмюеля. Ноги трупа указывали на противоположную к входу, утопающую во тьме стену, руки были вытянуты в стороны в форме знака Тау.

Святой нагнулся, схватил брата Сэмюеля за руки и без излишних церемоний оттащил его подальше в сторону. Затем вернулся к девушке, поднял ее и повернул ногами в ту же сторону, в которую минуту назад указывали ноги трупа. Через несколько секунд ее руки были распростерты в стороны.

— Спасибо, брат Септус, — произнес аббат. — Сейчас можешь идти… но недалеко…

Монах кивнул и вышел из часовни. Пламя свечей вновь отчаянно заколыхалось.

Корнелиус почувствовал, как аббат взял его за руку и потянул за собой.

— Подойди ближе, — приказал настоятель.

Корнелиус послушно подчинился, не сводя взгляда с места, где тьма сгущалась и приобретала неясные очертания. Сделав несколько шагов вперед, святой почувствовал, как его раны начинают чесаться, словно сотни муравьев забегали по коже. Опустив голову, Корнелиус увидел, как его раны заживают у него на глазах. Разрезанная плоть, словно растопленный воск, сходилась. Приподняв голову, святой разглядел алтарь и странный предмет, вздымающийся над ним. В следующую секунду он заметил нечто настолько неожиданное, что отшатнулся.

Аббат крепче сжал его руку, остановил и подтолкнул ближе.

— Да, — прошептал настоятель монастыря. — Теперь ты Ее видишь. Это — Таинство, величайший секрет нашего ордена и величайший позор. Ничего. Сегодня ты узришь ее конец.

133

Яркие лампы горели вдоль серой железобетонной стены многоярусного гаража, когда Катрина свернула в переулок, заканчивавшийся средневековой каменной стеной, обозначающей границы старого города, возвышавшегося над современными зданиями.

Она притормозила перед массивными воротами и, потянувшись через открытое боковое окно автофургона, сунула найденную у убитого монаха электронную карточку-ключ в щель электронного замка. Катрина ждала, вслушиваясь в тихое жужжание двигателя, которое эхом разносилось в темном тупике, ограниченном высокими стенами. Ничего не произошло.

Женщина подняла глаза на прямоугольник неба, обрамленный стенами многоярусных гаражей. Ее сын был где-то там. Изуродованное тело Оскара пронеслось перед ее глазами. Катрина зажмурилась, отгоняя неприятное воспоминание. Сейчас не время предаваться горю. Она все еще находилась в шоковом состоянии и прекрасно это осознавала. Когда-то она даст волю чувствам, но не сейчас. Она должна быть сильной… хотя бы ради сына… Сейчас от нее зависит, будет ли он жив или погибнет. Габриель должен жить. Она не может потерять его.

Катрина вздрогнула, услышав громкий лязг. Ворота начали подниматься, словно открывался зев могилы. Достигнув верхней точки, ворота еще раз лязгнули и замерли на месте.

Женщина в последний раз взглянула на темное небо, переключила скорость и въехала в туннель.

Пустой грузовой отсек «Си-123» дребезжал так, словно он того и гляди рассыплется на части. Габриель по-пластунски прополз к хвосту и остановился там, где пол поднимался вверх. Он засунул правую руку и ногу в грузовую сетку, которой был застлан отсек. Затем Габриель прикрепил заканчивающийся карабином ремень к нервюру и нажал красную кнопку. Грузовой трап начал опускаться.

Громкий скрежет разорвал Монотонный рокот моторов. Тонкая горизонтальная щель появилась в хвосте самолета. Воздух засвистел, вырываясь из фюзеляжа. Габриель вцепился пальцами в сетку. Он чувствовал, как завывающий ветер дергает ткань его вингсьюта [40] Вингсьют — костюм-крыло из ткани. Полеты в вингсьюте являются разновидностью прыжков с парашютом. . Громкий скрежещущий звук известил, что грузовой трап полностью открыт. Через щель Габриель видел, как хвост «Си-123» освещают огни простирающегося внизу города.

Надев защитные очки, Габриель отцепил карабин и на четвереньках пополз к краю, затем выглянул, борясь с арктическим холодным ветром, бьющим ему в лицо. Внизу, на расстоянии двух миль, раскинулся город Рун. Четыре прямые линии бульваров сходились у темного пятна.

Ему приходилось прежде прыгать с самолета, но не ночью и не с такой чудовищной высоты. Вообще-то прыжок с парашютом очень облегчает дело, когда правительство какой-то страны раздумывает, давать или не давать визу, а в это время ее народ страдает и нуждается в помощи.

Освободив ногу из сетки, Габриель развернулся. Теперь его ноги были нацелены в завывающую ветром темень ночи за бортом. Он в последний раз проверил снаряжение и начал медленно продвигаться к краю распахнутого грузового люка. Пальцы крепко сжимали сетку, борясь с воздушным потоком.

Его ноги достигли края. Ледяной воздух обжег ступни. Габриель продолжал медленно ползти. Вот уже только руки удерживают его от падения. Теперь его тело висело в воздухе, практически горизонтально, удерживаемое сильным потоком воздуха. Габриель посмотрел вниз на город. Пятно тьмы приблизилось. Зажмурив правый глаз, он уставился левым на Цитадель, словно целился в нее из винтовки.