Владимир Гриньков - Расстрельщик

– Гони, браток! – попросил Корнеев. – Если будешь ехать быстро, я тебе столько дам денег, что ты своему «жигулю» запросто сможешь сделать полный капремонт.

Рита, не привыкшая к такой щедрости Корнеева, во все глаза смотрела на мужа.

– Что деньги! Пыль! – философски заметил Корнеев и стрельнул взглядом вдоль проспекта. – На первом перекрестке – направо, браток.

Они сделали правый поворот, потом свернули еще раз.

– Останови, – попросил Корнеев.

Погони не было.

– Уф-ф! – сказал Корнеев.

– Что случилось, Вадим? Кто эти люди?

– Контролеры из автобуса, – пояснил Корнеев с усмешкой. – Пытались оштрафовать. Еле оторвался, ты сама видела.

– Контролеры, как же! – в тон ему ответила Тамара. – Я их не узнала, думаешь? Это же те двое, что к нам приходили.

Те самые, которым не открыли дверь и которых видела соседка.

– Ты с ними разговаривала? – быстро спросил Корнеев у Тамары.

– Я.

– А не открыла почему?

– Они говорили странные вещи, Вадим. Позвонили, я спрашиваю через дверь: «Кто?» Они отвечают: «Мы от вашего мужа, сослуживцы».

Ее приняли за Риту, уразумел Корнеев.

– Я возьми и спроси: «От Захарова, что ли?» А они замялись. Не знали, кто такой Захаров. Ты понял?

– Да, – сказал деревянным голосом Корнеев. – Тогда все понятно.

Потянулся к Тамаре и поцеловал ее. Последний раз делал это на их с Пашей свадьбе. Тамара порозовела.

– Спасибо, – сказал Корнеев.

– За что? – не поняла она.

– За все.

Она им всем жизнь спасла.

В открытое окно вплывал сладкий запах полевых цветов. Зеленый ковер стлался от дома к петляющей в низине дороге. Дорога казалась желтой лентой, оброненной на поле сказочным великаном. Было тихо и несуетно. Прокричал невпопад петух, и снова все смолкло.

Корнеев стоял у окна, бездумно разглядывая облака.

– Димке скоро в школу, – сказала за его спиной Рита.

– Еще целая неделя. Успеем.

– Успеем – что? – осведомилась Рита.

– Вернуться в Москву.

– Мы возвращаемся?

– Да, – ответил Корнеев и обернулся. – Теперь уже возвращаемся.

– А что изменилось, Вадим?

Они жили в деревне уже почти месяц. Рита, ничего не зная, а только догадываясь, что у Корнеева случилась какая-то неприятность, потеряла надежду в скором времени оказаться дома. Корнеев обнял ее.

– Все хорошо, милая.

– А было плохо?

В ее глазах застыл вопрос. И ожидание правды.

– Да, – признался Корнеев.

– Это связано с твоей работой?

– Да.

– Ты расскажешь мне, что произошло?

– Когда-нибудь – обязательно.

– Я боялась за тебя, – сказала Рита. – И сейчас боюсь.

– Сейчас не надо.

– Правда?

– Правда.

Вбежал Димка. У него коленки были в царапинах, но в целом он заметно поздоровел.

– Какие новости, барсук? – осведомился Корнеев.

– Он не барсук! – оскорбилась за сына Рита.

– Щеки наел, ты посмотри.

– Я на речку, па.

– На голову что-нибудь надень.

– Я пилотку себе сделаю.

Димка исчез и появился через пару минут, уже в пилотке. Она была свернута из газеты. Корнеев всмотрелся, сдернул пилотку с Димкиной головы и швырнул на стол.

– Возьми другую газету!

– Это же старая газета, Вадим. Ты ее уже вдоль и поперек прочитал, – сказала Рита.

– Пусть возьмет другую! – упрямо повторил Корнеев.

Когда сын ушел, Рита проследила за ним из окна и стояла так долго. Корнеев решил, что она думает о Димке, а оказалось – о нем.

– Я тебя хотела спросить, Вадим. Эти неприятности… в Москве… которые по работе… они уже позади?

– Да.

– Откуда ты знаешь? Мы же здесь уже месяц безвыездно.

– В газетах прочитал, – сказал Корнеев.

Рита вздохнула.

– Ты скрытный, – посетовала она.

– Ну что ты, – широко улыбнулся Корнеев. – Я всегда говорю правду.

Он действительно не солгал на этот раз. Димка, мастеря из старой газеты пилотку, сложил ее, по мнению Корнеева, неудачно, потому что газетная фотография – та самая – оказалась на виду. На фотографии был Христич в полковничьей форме. Под фотографией шел куцый текст, а сверху темнел заголовок: «Самоубийство офицера армейской разведки».

– Вернемся в Москву, – сказал мечтательно Корнеев, – и будем жить-поживать.

– Просто жить? – удивилась Рита.

– Просто жить, – подтвердил Корнеев. – Это настоящая роскошь, если кто понимает.

– Ты стал философом.

– Старею.

– По тебе не заметно.

– Нет-нет, точно. Я чувствую, что во мне прибавилось мудрости.

– Ты ни о чем не можешь говорить серьезно, – засмеялась Рита.

– Есть одна тема, к которой я всегда останусь серьезен. – У Корнеева затуманился взгляд.

– Что за тема?

– Любовь.

Рита не успела ничего ответить, потому что Корнеев подхватил ее на руки и понес в соседнюю комнату, где они обычно проводили ночи.

– Ни за что! – объявила Рита, делая испуганные глаза. – Придет Димка…

– Он вернется не раньше чем через час.

– Откуда такая уверенность? – подозрительно осведомилась Рита.

– Я объяснил ему ситуацию. Он же мужик, прекрасно меня понял, так что не волнуйся.

– Шутник! – сказала Рита. – И дети у тебя такие же будут.

– Дети? Ты сказала – дети?

– Один у нас уже есть, – стала загибать пальцы Рита. – Второй, как я поняла, планируется сейчас. А всего у нас их будет пятеро, не меньше.

Корнеев осторожно опустил Риту на перину. Расстегивая рубашку, склонился низко-низко и поцеловал жену. И тут хлопнула дверь. Корнеев резко распрямился. Димка стоял на пороге, сверкая своими сбитыми коленками. Рита беззвучно смеялась.

– Послушай, барсук! – с чувством сказал Корнеев, обращаясь к сыну. – Ты только что лишился братика!

– У меня нет братика.

– И никогда не будет! – заявил Корнеев. – Если ты вот так на речку будешь ходить, на пять минут.

– Мне не нужен братик, – сказал Димка. Подумал и добавил: – И сестренка тоже не нужна.

– Но почему, барсук? – почти простонал Корнеев.

Рита смеялась уже в голос.

– У меня есть компьютер, – пояснил мудрый Димка. – Зачем же мне еще кто-то?