Владимир Гриньков - Ментовские оборотни

– А что! – разухарился окончательно съехавший с салазок Цыбиков. – За все плачу, бляха-муха!! Или ты думаешь, денег у меня не хватит?

– Ну, с деньгами у тебя все в порядке, как я вижу, – польстил Демин собеседнику почти искренне. – Но мы, бизнесмены, – при этих словах он дружески приобнял цыбиковское тощее плечо, – деньги на себя тратить не можем, сам знаешь! Завалялся лишний миллион – вложи его в нефтедобычу! Сегодня ты там вложишь миллион – завтра заработаешь все пять!

– Как на поле чудес! – восхищенно сказал несостоявшийся миллионер Цыбиков.

– Ну, типа да, – не стал перечить ему Демин.

– Вот человек! – все больше проникался уважением Андрей Петрович. – Дай я тебя поцелую!

Илья не стал сопротивляться. Цыбиков его поцеловал. Подобные концерты цыбиковскому семейству были не в новинку, и публика заскучала. Но Андрей Петрович мастерски ситуацию взорвал. Привычно ему было куролесить. Такой уж организм – слабоват против алкогольной атаки. Слишком быстро наступало состояние невменяемости.

– А ты женат? – спросил у гостя Цыбиков.

– Не-а, – ответил Демин честно, поскольку нечего скрывать счастливому холостяку.

– Да ты что?! – неприятно удивился Андрей Петрович. – Не-е-ет, так нельзя. А хочешь, я дочку за тебя отдам?

– Какую?

– Любую из пяти.

Девицы даже не улыбнулись. Подобное им было привычно. А с Деминым такое в первый раз.

– Погоди-ка, – сказал Илья задумчиво. – Их сколько у тебя вообще?

– Кого? – не понял Цыбиков.

– Дочерей.

– Вот тута они все, – ответил неопределенно Цыбиков и повел рукой, демонстрируя, что вот он, весь товар, скрывать нам нечего.

– Так сколько их всего? – проявил настойчивость гость. – Я вижу четверых, а ты сказал, что пять. Кого-то нету, что ли?

– Да не-е-е, все вроде, – неуверенно произнес Андрей Петрович и на всякий случай обратился за помощью к жене: – У нас их сколько вообще?

– Допился! – сказала, не сдержавшись, Цыбикова мрачно. – Поотключалися в башке резисторы, одно сплошное задымление в мозгах.

– Ты полегче, – с опаской огрызнулся супруг.

Рука Маргариты Петровны нащупала на столе увесистую ложку. Цыбикова хоть и развезло, а инстинкт самосохранения в нем все же не дремал, и Андрей Петрович предусмотрительно отодвинулся от стола вместе со стулом. Расправы не случилось, потому что позвонили в дверь.

– Пицца! – воспрял духом Цыбиков и помчался открывать, натыкаясь на мебель и углы.

Это действительно была пицца. Она покоилась в большой картонной коробке, но Цыбикова не столько размеры той коробки впечатлили, сколько внешний вид и обхождение доставивших пиццу людей. Их было аж трое, одеты они были не абы как, а в добротные и явно не дешевые костюмы, и Цыбикову улыбались такими широкими белозубыми улыбками, будто не было для них человека роднее и ближе, чем Андрей Петрович. Они поочередно заискивающе пожали Цыбикову руку, передали ему пиццу с такой почтительностью, будто это были дары, привезенные послами в Золотую Орду, и не привыкший к такому трепетному обхождению Цыбиков даже пожалел, что этой церемонии не видят его домашние. Он пригласил доставивших пиццу курьеров в кухню и повторно принял заказ на глазах оторопевших от столь дивной картины домочадцев. Маргарита Петровна так растерялась, что попыталась усадить курьеров за стол, чрезвычайно при этом суетясь и приговаривая:

– А то, может, с нами отобедаете? Голодные небось с работы.

Тренированные курьеры держали марку, вежливо улыбались и за стол не садились.

– Им нельзя, – просветил курицу-жену Андрей Петрович Цыбиков. – Они при исполнении. С работы могут попереть, ежели они расслабятся.

Только тут Маргарита Петровна обнаружила свою промашку, спохватилась и сказала Демину с извиняющейся улыбкой:

– Мы привыкли там у нас в Барвихе, чтобы демократия с простым народом. Ведь тоже люди, если разобраться. Когда-то и за стол откушать пригласишь. А то и пятьдесят рублей дашь к празднику.

Курьеры слушали ее почтительно.

– Где расписаться? – вальяжно спросил нефтяной магнат Цыбиков и сделал знак жене. – Ты деньги приготовь пока… И эти тоже… Как их… чтобы чаю людям попить…

– А вот здесь, – сказал один из курьеров, с ловкостью фокусника извлекая бумажный листок откуда-то прямо из воздуха. Цыбиков поставил свою подпись-закорючку и запоздало устыдился, потому что совсем не миллионерская размашистая подпись у него была, конечно, и даже неудобно перед людьми.

– Вы хоть попробуйте, – заискивающе сказал курьер, указывая на пиццу.

Он очень старался, и было заметно, что хочет, чтобы заказчики остались довольны и его с товарищами похвалили.

Дочери Цыбикова с готовностью раскрыли коробку и дружно сказали «Вау!», потому что именно так, по их представлениям, и должны были реагировать на всякие приятные сюрпризы миллионерские дети. Пицца и вправду была нарядна и пахла очень даже ничего.

– Вот ешьте! – сказал дочерям назидательным тоном Цыбиков. – Нам с матерью для вас ничего не жалко! Может, и вы нас с мамкой на старости лет наших будете любить и баловать, и не на одну мы нищенскую пенсию свою кормиться будем!

– Не на одни проценты с акций, в смысле, – всполошилась Маргарита Петровна, спасая миллионерскую репутацию своей семьи.

– М-да, – подтвердил Цыбиков, спохватившись.

Жена передала ему пятисотрублевую бумажку. Цыбиков отдал деньги курьеру. Тот деньги взял, но как-то нерешительно. Цыбиков и сам понимал, что несусветные деньги отдает, что много это, но поскольку пиццу на дом он заказывал впервые, то не представлял, сколько следует платить, и он замялся, опасаясь оконфузиться. Стоял и смотрел на курьеров. Те смотрели на него.

– Сдачи не надо, – сказал поспешно Цыбиков.

– Простите, я не понял, – неуверенно улыбнулся курьер.

– А вы про что?

– Я про заказ.

– Про пиццу, что ли? – уточнил Цыбиков.

– Совершенно верно.

– Хорошая пицца, – оценил Андрей Петрович.

– Я рад, что вам понравилось. Платить вы будете по перечислению?

– За что платить? – еще больше занервничал Цыбиков.

– За пиццу.

Тут у и без того нетрезвого Цыбикова закружилась голова. Он вдруг понял, что с этой пиццей вляпался. Что она жутко дорогая, наверное. Дороже пятисот рублей. Цыбиков, как всякий нормальный мужик, слабо представлял себе, сколько в доме денег. И если эти пятьсот были последними, отложенными до получки, тогда и вовсе непонятно, как из этой некрасивой истории выпутываться. Он беспомощно посмотрел на жену. Маргарита Петровна отвела глаза и трусливо вздохнула. Цыбиков взмок, обнаружив, что за пиццу он один в ответе.

– А сколько надо? В смысле, заплатить, – произнес он, и в его голосе прорезались плебейские заискивающие нотки.