Владимир Гриньков - Ментовские оборотни

Лежащий на полу Жорик слушал безучастно.

– Потом связал, – всхлипнула Римма, вспомнив о случившемся. – Взял карабин и ушел. Я сразу поняла, что оторвется по полной программе. Потом приехали менты. Развязали меня. Спрашивают, кто это так со мной… И где мой муж… Жорж ведь тут как бы главный… Был…

Она употребила форму прошедшего времени и осознала наконец, что их с Жоржем жизнь теперь изменится до неузнаваемости. Все у них будет теперь по-другому.

– А ведь его теперь посадят? – всхлипнула Римма, заглядывая мне в глаза и явно ища у меня поддержки.

Я промолчал, не зная, как сказать, что ничем не смогу помочь ее супругу.

В гостиную заглянул подполковник Кузубов, сделал знак своим бойцам, те легко подхватили с пола Никиту и повели его туда, где находился Тропинин.

– Вы должны им сказать, – говорила мне Римма, всхлипывая. – Что это был розыгрыш. Что вы просто посмеялись. Чисто шутка такая. А иначе идиота этого посадят.

Через некоторое время появился подполковник Кузубов. Он был хмур, а на Жоржа так и вовсе смотрел с ненавистью. Поманил меня, и мы вдвоем вышли из дома. Первое, что я увидел, – Миша был уже без наручников и вполне мирно общался с бойцами, которые, по идее, должны были за ним присматривать. Эта идиллическая картина так меня озадачила, что я обернулся к Кузубову, ища разгадки.

– Этот идиот им все испортил, – сказал с досадой Кузубов.

– Кто? – не сразу понял я.

– Жорж. Эти ребята здесь не просто так. Группа прикрытия. По программе защиты свидетелей работали.

– Каких свидетелей? – глупо спросил я.

– Вы женщину с девочкой видели?

– Эту жену… как бы жену Тропинина? – уточнил я.

– Именно что «как бы», – оценил мою оговорку подполковник. – Никакая она ему не жена. Их прятали. Они в опасности. И женщина, и ее дочь. Их спрятали подальше от Москвы, приставили к ним охрану, а то, что Тропинин ей якобы муж, – это для конспирации, чтобы не было вопросов. А Жорж их невзлюбил и стал прессовать, как мог. Из-за него вся конспирация полетела к черту.

– Но это правда? – растерялся я.

Ведь мне казалось, что Тропинин хотел убить Жоржа.

– Я связался с начальством, – ответил Борис Никифорович. – Все подтвердилось.

Тут я увидел выходящих из дома Тропинина и Никиту. И они, как и Миша, теперь тоже были без наручников.

– А парня этого теперь поите водкой всю жизнь, – сказал Кузубов, кивая в сторону Никиты. – Поверьте мне, Евгений Иванович, он сегодня всем вам жизнь спас. Если бы не он, мы имели бы тут одни только трупы.

Я видел, как бесцеремонно выволокли из дома Жоржа и забросили в милицейский «воронок». Римму тоже забрали, но с нею обходились без этих демонстративных грубостей.

Я не удержался и на прощание обнял Кузубова.

– Спасибо, что приехали, – бормотал я благодарно.

– Пустяки! Вы обращайтесь, если что, – отшучивался подполковник.

Потом он еще сказал, что у нас теперь тут будет поспокойнее.

– Про Жоржа можете забыть, – сказал он мне. – Причем надолго. Статья серьезная, и выйдет он не скоро.

Как хорошо, что этого не слышала бедная Римма.

– А может, Жорика передадут на поруки? – предположил я неуверенно. – Ведь спьяну он накуролесил. Что-то понял не так. Обиделся.

– Его никто не выпустит, – сказал Кузубов таким тоном, что уже никаких сомнений не могло быть в том, что Жорик обречен. – Никто не возьмет на себя ответственность. Он вас убить хотел. Это не временное помутнение рассудка. Он шел вас убивать, поймите. И если его сейчас выпустить – он снова к вам придет.

Мне было нечего ему возразить. Я видел Жорика с карабином. И сейчас я знал, что подполковник прав.

Мы распрощались. Борис Никифорович сел в машину. Через минуту площадка перед Светланиным домом опустела. Я дошел до ворот и тщательно их запер, будто хотел отгородиться от всех возможных неприятностей. Вернулся к дому. У крыльца стояли Демин, Тропинин и Никита. Завидев меня, Тропинин смутился и сказал покаянно:

– Простите нас, Евгений Иванович… Морочили вам голову… Врали…

И вновь обретший школярский вид Никита тоже сказал, краснея:

– Вы уж извините нас, пожалуйста.

Как будто это не он спас нам сегодня жизнь, а кто-то другой.

Тропинин, чувствуя себя крайне неловко и не зная, как им с Никитой загладить свою вину, которой на самом деле за ними не было, пригласил нас с Деминым к себе. На ужин. У Демина тотчас нашлись некие неотложные дела, и я догадывался, как эти дела зовут, а мне не оставалось ничего другого, как принять приглашение Тропинина, поскольку отказать было бы невежливо.

Илья тут же исчез, успев многозначительно сказать мне на прощание, что я знаю, где его искать в случае чего, и я сделал вывод, что правильно понял, как зовут его «дело».

Меня маленькая Катя встретила ожидаемым возгласом «папа!». Я не стал ее разубеждать и даже поцеловал по-отечески. После этого Катя и Тропинина тоже признала папой. Я теперь знал, в чем причина столь странного поведения несчастной девочки. И когда «жена» Тропинина вышла к нам и несмело нас приветствовала, я тоже знал, почему она ведет себя именно так, а не как-то иначе. Я вспомнил, как она когда-то встретила меня здесь, в этих стенах. Я проник к ним якобы в поисках домкрата. И она тогда так мило и так провинциально лепетала: «Ой, я никогда не думала, что вас увижу!»

– Вы из какого города, если не секрет? – спросил я.

Наталья испуганно взглянула на меня и тут же посмотрела на Тропинина, будто прося у него совета и защиты.

– Он все знает, – просто сказал Тропинин.

Тогда Наталья ответила несмело:

– Мы из Челябинска.

Вот так далеко их с дочкой увезли от родных мест. И спрятали даже не в многомиллионной Москве, где так легко затеряться, а вообще в лесной глуши, где сосед от соседа прячется за высоким забором и большинство друг друга вообще не знают.

– Ты собери нам чего-нибудь на стол, Наталья, – попросил Тропинин, и по интонации можно было понять, что действительно они никакие не супруги.

Наталья с готовностью кивнула и умчалась. Тропинин посмотрел на меня значительно и попросил:

– При ней не надо говорить о том, что там у вас случилось. Она и без того уже страху натерпелась, поверьте мне.

– Хорошо, – сказал я.

Маленькая Катька в это время крутилась вокруг нас, и ей дела не было до этих взрослых страстей. Она, в отличие от матери, наверняка даже себе не представляла, зачем они переселились из далекого Челябинска в этот дивный лес и какие такие опасности подстерегали их с мамой в том городе.

– Это чужой дом, – сказал Тропинин. – На милицейскую зарплату такой не построишь, сами понимаете. Ну, считайте, что надежные люди, которым мы доверяем, пустили нас пожить на время, – улыбнулся он скупой улыбкой. – А этот Жорик невесть что вообразил. И про нас… Решил, наверное, что мы какие-то новые хозяева… И про себя решил… Что он тут такой хозяин – главнее всех остальных… Обычное дело: заявился к нам, пальцы веером, а мы же вся из себя семья такая тихая и положительная… Тише воды, ниже травы. И наша эта робость его, наверное, и спровоцировала. Он стал нам предлагать участок продать. И покупатели у него вроде намечались. В общем, прессовал нас, как хотел, и вся наша конспирация летела к черту. Тогда мы и решили его пугнуть.