Владимир Гриньков - Семь кило баксов

Только однажды, в 1699 году, нашелся человек, дерзнувший нарушить неписаный запрет. Патриарх Герасимос Александрийский снял покров со святой иконы, желая утолить собственное любопытство. Оно дорого ему обошлось. Лик Богородицы Герасимос увидел, но после того занемог, и страдания его были необъяснимы и неизлечимы, он мучился и молил о прощении, и был прощен и избавился от страданий только спустя некоторое время.

Полина сидела в ресторанчике на набережной. Заказала себе один орандж джус, апельсиновый сок – в высоком бокале, с плавающими кубиками льда и разноцветной трубкой для коктейлей. Точно такую порцию, только без трубки и безо льда, она могла бы купить в близлежащем магазине за цену, вдвое меньшую, но тут ресторан, цветы на столиках и обслуживает официант – это была «роскошь для секретарш», иллюзия красивой жизни для тех, кто живет на маленькую зарплату.

Полине нравилось, как обслуживают в кипрских ресторанчиках. Она уже знала, что все официанты мира делятся на две большие группы: представители одной обслуживают чинно и с достоинством, с минимумом слов и невозмутимым выражением на лице, их прообраз и идеал – живущий в доме какого-нибудь английского лорда дворецкий, столь монументальный и значительный, что он выглядит едва ли не важнее самого лорда, и такого типа официант всегда – всего лишь бесплотная тень, почти не привлекающая внимания, он доставил блюдо к столу и исчез, не проронив ни слова; представители же второй группы разноликого племени официантов улыбчивы, шумливы и добродушны, они не стараются быть незаметны, непременно перебросятся с посетителем парой фраз, посоветуют выбрать блюдо, которое, по их мнению, удалось сегодня повару лучше всего, и вообще ведут себя так, будто перед ними не очередной посетитель ресторана, а старый добрый друг, зашедший проведать официанта. Именно такие официанты были на Кипре.

Официант, проходя мимо Полининого столика, улыбнулся ей. Она улыбнулась в ответ. Настроение было прекрасное.

Прямо перед ней раскинулась набережная и искрящееся под солнечными лучами море, шли по тротуару туристы, а рядом был еще ресторанчик – тоже столики вынесены на улицу, рестораны отделены друг от друга узким проходом и деревянными решетчатыми стенками – смотри, кто там в соседнем ресторанчике, если есть желание. Полина повернула голову и вдруг увидела Миху. Сын несостоявшегося Полининого шефа за решетчатой стеной отодвинул стул, помогая сесть своей спутнице, столь же юной, как был он сам. Придвинул галантно стул, сам сел напротив, и к ним тут же подошел официант.

Казалось, что официант сейчас попросит юных сорванцов удалиться и больше никогда не появляться в ресторане без родителей, но нет – положил на стол перед гостями две папочки меню, ободряюще улыбнулся и удалился, чтобы не мешать в выборе блюд.

Заинтригованная, Полина с интересом следила за происходящим, потягивая через трубочку освежающе прохладный сок.

Юные посетители ресторана внимательно изучили меню, что-то обсудили между собой, после чего вихрастый Миха поискал глазами официанта, тот тотчас же примчался и принял заказ. Миха диктовал спокойно, иногда заглядывая в меню, и он все делал, как взрослый. Несоответствие поведения Михи и его возраста со стороны выглядело комично, как комично выглядела бы пьеса для взрослых, пародийно сыгранная детьми: взрослые слова и взрослые поступки, все делается с серьезным видом, но делается детьми. И набор в конце концов оказался совсем не взрослый: принесли фрукты, мороженое, пирожные и еще апельсиновый сок. Похоже было, что у Михи сегодня свидание.

Полина допила свой сок, подозвала официанта, чтобы расплатиться, он показал ей жестом: с вас один фунт, мисс; Полина расплатилась, кивнула в ответ с улыбкой, когда официант пригласил ее приходить еще, поднялась из-за стола, повернула голову и встретилась взглядом с Михой. Он узнал ее, не было никаких сомнений. Не кивнул и не улыбнулся, но – узнал. Путь Полины пролегал как раз мимо соседнего ресторана, она, проходя вдоль столиков, помахала Михе рукой, сказала с улыбкой:

– Привет! Как дела?

Уж с ним-то в отличие от его отца ей нечего было делить.

– Нормально! – отозвался Миха. – А у тебя?

Полина остановилась. Михина спутница смотрела на нее спокойно и без любопытства.

– Тоже нормально, – сказала Полина. – Работаю.

– Где?

– Тут, – она махнула неопределенно рукой. – В магазине одном.

– А зря ты тогда ушла.

У них складывалась целая беседа. Полина села за стол.

– Тебе чего заказать? – осведомился Миха.

И опять эта взрослость выглядела смешно, и никак иначе.

– Ничего, – улыбнулась Полина. – Я только что из ресторана.

– Тогда хотя бы сок, – предложил Миха тоном, не терпящим возражений, и, прежде чем Полина успела что-нибудь ответить, он подозвал официанта и сделал заказ.

– А вы тоже из России? – спросила Полина у Михиной спутницы.

– Да.

Внешность отличницы и серьезный взгляд девочки, имеющей столько ухажеров и тайных воздыхателей, что ей иногда приходится нелегко, когда она решает, кому сегодня из своей свиты оказать высокую честь, позволив угостить себя мороженым.

– Вы здесь учитесь?

– Да, мы с Михаилом из одного класса.

С Михаилом? У них тут действительно взрослая жизнь.

Миха тем временем вернулся к прежней теме:

– Зря ты ушла. В магазине, наверное, не сахар.

– Что ты имеешь в виду?

– Сидела бы сейчас у моего отца в офисе. Эйр кондишн, никаких тебе покупателей, зарплата капает – сплошная красота.

– Мне моя работа нравится.

Миха в ответ только пожал плечами – как знаешь, мол, а все равно ты своего счастья не понимаешь.

Со стороны моря набегал ветер. Он был совсем не холодный, а очень ласковый.

– А зиму вы тут прожили? – спросила Полина.

Миха кивнул.

– Что тут на Новый год? Снега, наверное, нет?

– Снег только в горах, – сказал Миха. – А здесь зеленая трава, цветы и вообще тепло. Дед Мороз сюда не добирается.

– Из Лапландии?

– Зачем из Лапландии? – пожал плечами Миха. – У нас свой, русский Дед Мороз, в Великом Устюге. Слышала, наверное?

– Ты там был?

– Нет. Но слышал. Для него там дом построили, у него адрес почтовый есть. В общем, все как бы по-настоящему. Мало им Дежнева…

– Какого Дежнева? – не поняла Полина.

– Который Семен. Обошел Чукотку и открыл пролив между Америкой и Евразией. Он ведь из Великого Устюга.

– Я и не знала.

– И Ерофей Хабаров оттуда, – сказал Миха. – Который Сибирь покорял. И Владимир Атласов, который Камчатку открыл…

Полина не ожидала услышать от него ничего подобного. Видела его отца и не питала иллюзий, ведь яблоко от яблони, как известно…