Эльмира Нетесова - Закон Тайга

— Врешь, Мерин! Я голод знал. С детства! Весь распухал от него. Но не воровал ни у кого. Ни у соседей, ни у государства! Не замарал ни руки, ни совесть! - возмутился Трофимыч.

— Демагог. Все слова твои - красивая фальшь и не больше. Не оттого не воровал, что греха, а наказания боялся. Тюрьмы и трамбовки. Всем вам в жизни мешала трусость, а не совесть. Именно потому вы боитесь с ворами встретиться один на один. А когда вас много, расправляетесь сворой. Тогда вы сильны. Потому что совесть ваша, о которой много треплетесь, живет в ваших всегда пустых пузах. И вы болеете от того, что у другого оно - полное. Иначе почему крадут у одного, а ловят вора скопом? Зависть тому причиной, - усмехался рябой.

— Никому в своей жизни не завидовал. Тем более фарто­вым. Вся жизнь в бесстыдстве и тюрьме. Уж лучше сдохнуть, пустить себе пулю в лоб, чем жить, как вы, не имея семьи, детей, покоя, старости, весь век прятаться по чужим углам и бояться смотреть в глаза людям!

— Семья? Дети? Ну и что? А тебя, честнягу, они дождутся? Хоть ты и не воровал. Иль мало ваших баб флиртуют с ворами лишь потому, что вы не можете одеть их, одарить женщину деньгами, красивой безделушкой? Ведь она тоже человек! Но вы предпочитаете запрячь ее, как лошадь! Жратва, уборка, стир­ка, дети! Еще и работа без продыху! А ночью - постель. Без любви и нежности, без радости! Поэтому они делают от вас аборты. Потому идут к нам за малой каплей радости. Не ради похоти, нужда заставляет. Чтобы накормить и одеть ваших со­пляков, напихать ваше пузо. Сколько таких баб прошло через «малины» - счету нет. Ты говоришь о покое? Но кто теперь живет спокойно? Ты не воровал, никому не мешал, а вместе с нами ходку тянешь. Доживешь ли до старости - никто не знает. И не хай чужие углы. Тебя из твоего выкинули. А жена - выпишет. Приняв более покладистого и ушлого. Но более осторожного. Который имя семьи очистит и накормит досыта ее и детей. И в глаза людям я смотрю спокойно. Потому что никогда не марался, не был домушником. Да и что взять у таких, как ты? Пару загаженных кальсон? Иль старую комби­нацию твоей жены, если она ее имеет? Избавь от такой участи! Я снимаю навар не с таких, как ты. И твоей кодлы мне не ссать. Я никому жизнь не укоротил, из-за меня ни одной слезы не пролито. Я у государства беру. За то, что оно не сумело меня достойно обеспечить. Но взятое ему и возвращаю поневоле. Трачу башли. А где? Здесь же, у себя! Сам о себе забочусь!

— Ну и наглец! - не выдержал Илларион.

— Это с хрена ли? Кент верняк ботал. Не темнил. Все как на духу нарисовал, - поддакнул Шмель.

— Мы на войне кровь проливали, чтоб страну освободить от врага. А вы - немцу помогали ослабить ее!

— Ничуть! Фартовые тоже воевали. И не хуже вас. И гиб­ли не меньше. Без навару, между прочим. Только цели раз­ные. Мы воевали, чтоб нас освободили скорее, что и обеща­лось. А когда война закончилась, нас на досидку отправили. В тот же Магадан, Певек, в Воркуту, на Печору! Разве можно после этого верить фраерам? А сколько полегло наших на Орловско-Курской, за Прагу и Варшаву, за Берлин? Спроси­ли бы у Рокоссовского, кто лучше воевал? Там, где вы обла­жались, посылали нас. И мы справлялись. Потому что не боялись, как вы, погибать, терять особо нечего. Знали, никто не ждет, не вспомнит. Очертя головы в атаки шли за одно лишь обещание - дать свободу после победы. Сколько вас попало в плен? Со счета собьешься! Фартовых в плену не было ни одного. Это знает каждый! Имея возможность уйти к врагу, мы не сдавались. Сколько кентов застрелились, чтоб не стать пленными, хотя у себя нас считают западло. Много ль вы знаете о нас? Вам ли судить и брезговать? Вы сдыхали, как мухи, там, где выживали мы.

— В плен попадали не по своей воле. Смертельно ранен­ные, контуженные, попавшие в окружение. На то была вой­на. Ошибки и гибели - неизбежны в ней. И пленные - не трусы. Они - ошибка горе-стратегов и командиров. У нас в плену немало умерло. Все негодяи? Какой же ты подлец! Сол­дат, если есть возможность выжить, не должен погибать. Это формула войны, ее закон. Солдат - не трус, если воевал на передовой. Он человек. И за случившееся с ним отве­чает командир. Их надо судить за просчеты, а не солдат. В том, что обещали вам свободу и не дали ее, виноваты не солдаты. А солгавшие. Те, кто обещал. Нам после войны не дали не только отдыха, а даже время на лечение от ран. Нас, выживших, впрягли в работу без продыха, без компен­саций. И мы вкалывали, чтоб возродить, а вы - воровали, грабили. А мы снова восстанавливали, наживали. Хотя шкура с души и с ладоней не одна сползла. Вот и подумай, кого вы грабили, у кого отнимали, кого убивали похотью и прихотью своей! - побагровел Трофимыч.

— А чего ты на нас хвост поднимаешь? Да мы - дети в сравнении с вашими начальниками. Вот кто вор! И чем выше, гад, садит, тем больше тырит. И с государства, и с таких, как вы! Отчего ж им никто слова не сказал? Они не взяточники и спекулянты - настоящие мародеры, кровопийцы! И вы зачас­тую знаете о том, но молчите. Слабо с такими ботать! У них - власть, а она - сила! Вот вы и ссыте хавальники открыть. Зна­ете - захлопнут. И погасят где-нибудь в каталажке.

— Таких негодяев по пальцам счесть. Но и их - судят, кон­фисковывают имущество. На них имеются контролеры, ревизо­ры, всякие комиссии...

— Во-во! Они и есть первейшие вымогатели и жулики! После начальников. Глянь, у кого первого машины появились? У прове­ряющих! А с хрена взялись, если их оклада на курево не хватит? Я б таких и проверять не стал. Враз за жопу и в конверт! - хохотнул Косой.

— Что ни чирей, то жиреет. У них и дача, и машина, и блядей ворох! И главное - их никто не лает. Наоборот. Больше возможностей дают. А чем они лучше иль умнее нас? Да и вы, дай возможность, такими же стали бы. Не лучше! И забыли бы, что ближний тоже жрать хочет. Мы вот с кентами делимся. По- честному. Вы на такое не способны...

— Слушай, может, хватит нам соль на хвост сыпать? Интел­лигент из-под моста! Знатоки красивой жизни бардаков! Да вы и на войне у погибших, не только у немцев, а и у своих, золо­тые коронки вырывали, снимали часы. Даже обувью покойни­ков не брезговали! Когда вы освобождали село или город, сразу принимались за грабеж! Неправда, скажешь? А сколько баб и девок изнасилованы рокоссовцами? Вас не столько немцы, сколько свои боялись! С добра ли это? Да вы со старух кресты сдирали, не стыдясь! Сколько детей из-за вас несчастными ос­тались? Выбивая немца, вы сжигали села, не думая о людях. Потому что сами по-человечески не жили никогда! Говорите, разбираетесь во многом. А кому от того польза? Один вред от ваших знаний. Чистоплюи! У государства они берут! Нет, это придумать надо! Не воруют! Свое берут! А вы туда положили что-нибудь? - закипел Илларион.

— А потому и берем, что даже за работу, самую тяжелую, не платило оно достойно. Оплачивало смертельный труд медными грошами. Каких не только на жизнь, на жратву не хватит. Са­мому. О семье и говорить не приходится. Потому само государ­ство виновато в том, что мы воруем. Создать нормальные усло­вия - жила тонка. Вот и считай: чем больше воров, тем слабее государство, тем больше всякого жулья, дешевле жизнь челове­ка. И никакие мусора не помогут. Придет время, легавые на нас вкалывать станут, когда усекут, где навар жирней.