Эльмира Нетесова - Клевые

— Чего ж враз, когда я пришла и сказала про беременность, ты испугалась?

— Я не очень верила, что останешься со мной в бараке! Да и образумиться нелегко. Все обдумала.

— А чего раньше на это не шла?

— Раньше мы с тобой бухали! Теперь завязано. Малыша ждем. Он нас из пропасти вытащил. Обоих!

Райка усмехнулась недоверчиво.

Она и теперь с завистью оглядывалась на веселых путанок, одетых модно, вызывающе, крикливо накрашенных, в компании беспечных парней; они не пересчитывали в карманах мелочь, курили самые дорогие сигареты. Их карманы были забиты до отказа самыми ароматными жвачками. Им не надо было спешить спозаранку на работу в любую погоду. Они жили, порхая мотыльками, вольные, как снежинки, они ни о чем не заботились. Их ничто не угнетало. Они каждый день имели хорошие деньги и легко тратили их, не боясь завтрашнего дня.

Все это имела Райка, но потеряла. Теперь она училась не только считать, но и беречь всякую копейку, обсчитывая расходы на будущее, какое виделось тягостным, безрадостным и скучным.

Она заранее ненавидела свой завтрашний день, пропахший мокрыми пеленками, детским криком, бессонными ночами. Дни без радостей и просветов потянутся однообразно. Сколько она выдержит? Да и вынесет ли вообще это наказание за пьяную неосмотрительность?

Райка оглядывает себя в трюмо, морщится, зло сплевывает.

Она много раз пыталась сыскать в глубине своей души хоть крупицу тепла к тому, кого должна произвести на свет и не находила ни малейшей искры, ни отклика, словно тело с разумом жили врозь, навсегда поссорившись друг с другом.

Она поделилась этим с матерью:

— Наверно, я не буду его любить. Ведь даже не знаю, кто отец ему.

— Это пройдет, как только родишь! После первого кормления самым родным человеком на всем белом свете станет. А об отце не вспоминай. Какая разница — кто он? Это твой ребенок! Ты его выносишь и родишь. В нем твоя кровь. Сколько баб разводятся с мужьями? Не по одному, по двое, а то и по трое детей остаются с матерями. И ничего! Сколько кобелей убежали из семей! Одни к сучкам, другие — воли захотели. Заботы задавили. А бабы и без их помощи детей вырастили! Еще и лучше, спокойнее. Чем ты хуже?

Райка со злостью задвигает в угол купленную матерью детскую кровать.

— Ты чего бесишься? Что на тебя нашло? — посуровела Дарья.

— Опять всю ночь изжога мучила! Не могла уснуть!

— Волосы у ребенка растут. Обычное дело! У всех это бывает. Потерпи, немного осталось. Родится, все неприятности скоро забудешь.

— Как бы не так! — молча злится Райка, вспоминая, как ее, беременную, перестали узнавать бывшие дружки. Обходили уже в метро, словно незнакомую. А с ребенком и вовсе никому не нужна. Осмеют, если окликну, — думает баба, вздыхая горько. И чувствует, как шевелится ребенок в животе.

— Наверное, мальчонка! Вон живот какой острый! — замечает Дарья, тихо улыбаясь.

Теперь она, возвращаясь с работы, всегда спрашивает, как чувствует себя дочь? Ела ли она? Нет ли болей внизу живота? Не болит ли спина?

— Мне до родов еще две недели. Чего торопишь меня?

— Девчонки на две недели раньше на свет появляются. А мальчишки — наоборот! Ты сама кого хочешь? — спросила тихо.

— Никого! — выдохнула грубо.

Плечи Дарьи сразу опустились устало.

— Неужель ты сердце пропила ненароком? — горестно охнула мать, с укором оглядев Райку.

— Сама виновата! Себя спроси за все! Что видела, живя с тобой? Да ничего! А и теперь какая это радость? Будь ты иной, может со мною такого не случилось, — укорила запоздало.

Дарья плакала всю ночь.

— Не простит! Таила в себе зло! И высказала, не сдержалась! Я

— плоха! Но речь теперь не обо мне. О собственном ребенке. Он не в ответе за барак, за нас! Ему жить надо! А как? Если она его и теперь не хочет и не любит, не ждет! Причем здесь я? Ведь не заставлю! Если нет сердца, свое не вставишь! Чего же ждать самой, если родное дитя в наказание! Господи! Сохрани теплинку малую! Пусть родится счастливым! Дай светлую судьбу, и образумь дочь! — просит Дарья Бога впервые в жизни.

Райка теперь не выходила из квартиры никуда. Стеснялась своего вида. Не хотела, чтобы даже соседи по площадке увидели ее с таким громадным животом. Она целыми днями лежала либо сидела у окна, то скучала, то злилась.

Со времени переезда в новую квартиру никто их не навестил, не пришел в гости. Даже бывшие соседи по бараку будто выбросили их из памяти, ни разу не позвонили в дверь, хотя уже никто не мог помешать их общению.

Райка с Дарьей иногда видели в окно, как бывшие барачные соседи вместе идут на работу. По слухам знали, что им повезло работать на строительстве дома вместе с болгарами. Те взялись постро

ить высотный жилой дом с нуля под ключи по чешскому проекту за полгода и привлекли в подсобные рабочие бригаду лимитчиков.

Конечно, они получали гораздо меньше болгарских строителей, но намного больше чем в других — своих бригадах, выполняющих такой же заказ. Квартиры в этом доме стоили очень дорого, и купить их могли лишь удачливые коммерсанты, воры, банковские воротилы.

Но бригаду лимитчиков не интересовала дальнейшая судьба дома. Она исправно получала зарплату, без задержек и занижения расценок. Что будет после выполнения этого заказа, не знал никто. Продлит ли контракт заказчик, пошлет на другой объект? Или, поблагодарив за сотрудничество, попрощается навсегда?

Чтобы не случилось последнего, в бригаде завели строгий сухой закон. На работу никто не опаздывал. О перекурах не вспоминали. Из бригады отсеяли лентяев и алкашей. И Дарья даже не осмелилась попросить бригадира взять ее на объект. Знала, что откажет. И с завистью смотрела вслед тем, с кем жила под одной крышей.

Вот так вечером Дарья с Райкой сидели на кухне, когда к ним кто-то позвонил в дверь. Обеим не поверилось. За три месяца, какие они здесь прожили, никто не пришел, словно боялись люди переступить порог квартиры. И вдруг кто-то насмелился. Дарья заспешила к двери, открыла. В прихожую с веселым смехом и щебетом впорхнули обе Райкины подружки. Приехали навестить, выкроили полчаса и теперь говорили без умолку:

— Ой! Да ты совсем непохожа на себя! Была такая стройная, подвижная! Теперь, как гора! Скорее бы вернулась в норму! Мужики о тебе спрашивают. У нас новые чуваки завелись! Прикольные! Башляют клево!

— Вы еще у Серафимы живете? — поинтересовалась Райка.

— Пока там! Но на горизонте кое-что маячит. В содержанки предлагают. Снять на год-другой. Там, если повезет, и дальше можно! — выкладывали на стол шоколад, жвачки, сигареты.

Они обошли комнаты, лоджию, заглянули в каждый угол, восторгались. И вдруг увидели детскую кровать, онемело уставились на нее.

— Тебе это зачем? Ты что? Решила себе оставить бэби?