Джон Ланчестер - Рецепт наслаждения

За главным входом — триумфальной аркой, если ее так можно назвать, — находится окруженный низкой стеной двор-он-же-кладбище, который ведет к самой церкви. Слева примостилось приземистое гранитное здание с нависающей крышей, в котором несложно опознать угрожающий и mementomori [133] Напоминающий о смерти (лат.). в полном соответствии с его назначением церковный склеп. Его присутствие превращает замкнутую площадь вокруг церкви в землю, находящуюся под знаком почивших предков. Приходится молиться в присутствии их останков. Истина, заключенная в этом месте, несомненно сводится к тому, что все мы несем своих предков в себе, в каждом своем жесте: кому из нас не случалось, совершая какое-нибудь самое обычное действие, беря в руку стакан или вытирая пыль с каминной полки, вдруг заметить, вздрогнув (одна из немногих вещей, от которых действительно вздрагиваешь), что ты сейчас, пусть и неосознанно, но в точности воспроизводишь жест отца или матери? И, наверное, то же самое относится и к исключительным мгновениям жизни, так что мычание (крик, стон, рев, бормотание), которое вырывается из твоих уст в момент оргазма, идеально повторяет никогда тобой не слышанный возглас, тот вскрик, что издал твой отец в момент твоего зачатия.

Кернивальская церковь недостойна своего монументального портала. Пропорции немного неверны. Острый угол крыши и прямоугольная массивность стен не в силах общими усилиями бросить вызов земному притяжению; изваяния над окнами с частым переплетом (сами окна будто придавлены тяжестью крутого карниза) не достигают уровня ветхозаветного повествования, которое мы уже обсудили, отчасти потому, что не связаны сюжетом — это всего лишь череда персонажей Нового Завета (по суме для сбора податей можно узнать Матфея, кистям и краскам — Луку). «Камень более всего похож на камень, когда ему не удается принять форму чего-либо еще», — как-то заметил Бартоломью à propos [134] По поводу (фр.). намертво застывших одежд этих статуй. Короче говоря, этих изваяний рука мастера и не касалась. Умер он, уволили его, наскучила ли ему работа или он просто ушел, взяв холщовую сумку с инструментами, своего осла, отправился в путь, потрепав по шее привыкшего к нему хозяйского сторожевого пса, и украдкой, не прощаясь, ускользнул прочь, под огромную перевернутую чашу бретонской ночи? Моему собственному искусству, также полному прощаний и лакун, эта тайна очень созвучна.

Мне не хотелось на этот раз входить в церковь. Сегодня утром, не в силах решить, какой из своих многочисленных париков надеть, я припозднился и выбрал уже в спешке простую мягкую фетровую шляпу угольно-серого цвета. Потрепанный, элегантно-повседневный головной убор — такого рода предметы носили некогда в так называемых илингских комедиях — теперь покоился на моем гладко выбритом черепе, и шершавый фетр не без приятности покалывал прохладную кожу. Войдя же в церковь, я буду вынужден совершить акт уважительного обнажения головы, о чем, естественно, и речи быть не могло. Кроме того, они отправились туда раньше меня и должны выйти с минуты на минуту. В любом случае, интерьер церкви никакого особого интереса не представляет, если не считать почти абстрактных гобеленов, изображающих победу какого-то графа в какой-то битве, а также чрезмерно разукрашенного алтаря, укрытого отвратительным современным покровом с ханжески-нравоучительной вышивкой — агнцы, возлежащие рядом со львами, мечи, перековываемые на орала, и так далее. С пространственной точки зрения, внутреннее помещение церкви обладает теми же дефектами пропорции, что и внешняя ее часть. («Ну да, именно так, а то как же?» — любил повторять мой брат, нередко к месту, но с загадочной регулярностью.) Архитектор явно не имел представления об элементарных канонах. Лично я почерпнул все, что мне нужно было знать о законах пропорции, из формулы сухого мартини. (Добавив луковку, превратим этот мартини в гибсон. Названия коктейлей многочисленны, как звания в руританской армии). Правило гласит, основной ингредиент — джин, второстепенный — вермут, и завершающий аккорд — ломтик лимона, оливка. Это — закон соразмерности и ритма, лежащий в основе всех видов пластического искусства, от составления коктейлей и кулинарии до архитектуры, скульптуры, керамики и моделирования одежды. Не забудьте, от кого вы впервые это услышали!

Неразумно было и дальше стоять в воротах. Я решил прерваться на обед. Через дорогу находился отель, возле которого шесть столиков выбросили вверх свои украшенные рекламой зонтики, похожие на огромные грибы-мутанты, выглянувшие из земли под лучами теплого июльского солнца. {Одним из удовольствий цивилизованного путешествия является выявление мест, где предполагается пообедать. «Aral — говоришь сам себе. — Вот где утолю я голод и жажду») Направлясь туда, я увернулся от асматичного «мерседеса», его водитель (которому, возможно, недолго уже осталось жить на этом свете) объезжал площадь не с той стороны, а его ненатурально-светловолосая жена хмуро уставилась в guide vert. [135] Зеленый путеводитель «Мишлен», включающий в себя краткие географические и исторические очерки, сведения о достопримечательностях.

Бывает, что к французской кухне относятся с излишней сентиментальностью. В высшем своем проявлении она, бесспорно, не просто склонна к крайностям, но в основном из них и состоит. Такое блюдо, как volaille truffée au beurre d'asperge à la crème de patate «Elysée Palace», [136] Птица, начиненная трюфелями с пюре из спаржи и с бататовой кашей «Елисейский дворец» (фр.). существует в сферах, сумевших превзойти самые немыслимые пародии, — эти блюда есть продукт богатейшего воображения поваров. Тем не менее, во Франции существует и обычный уровень кулинарного мастерства, с которым не смогла еще сравниться ни одна известная мне страна. Это мастерство проявляется в чувственной науке обыденной жизни, использующей интеллект для получения удовольствия. Пьер и Жан-Люк, мои деревенские соседи, только тогда и говорят свободно — в исполненной чувства собственного достоинства, рубленой, точной манере инженера, склонившегося над чертежом, — когда обсуждают технические аспекты приготовления пищи, и именно Пьеру я обязан некоторыми особенностями моего гастрономического инструментария, как например, правильной техникой вымачивания рубца или сведениями о том, у каких из певчих птиц, которых сотнями истребляли братья из своих внушающих страх мушкетонов, мозг пригоден в пищу, или тем, что я знаю о связующих свойствах кроличьей крови. Миссис Уиллоуби, соседка, которая регулярно заглядывала без приглашения, чтобы воспользоваться моим бассейном, однажды заглянула без приглашения, когда мы с Пьером сливали из только что обезглавленного кролика кровь в каменный горшочек с широким горлышком (я купил его на воскресной ярмарке в Кавайоне у горшечницы, одетой в грубый хлопчатобумажный рабочий костюм). Миссис Уиллоуби пришлось забежать (и снова присутствует идея незваности) в cabinet de toilette, [137] Туалет (фр.) откуда до нас донесся не допускающий двоякого толкования звук широкомасштабной рвоты.