Александр Грог - Время своих войн-1

- Не стучи в дверь после того, как ее снес! - обиженно говорит Виталик. - Чтобы я Третью Мировую да пропустил?

- Четвертую! - отмечает Лешка-Замполит. - Четвертую...

- Ха! - восклицает Виталик после паузы. - Ну вы, блин, даете... Нашли-таки место, где можно косточки сложить!

--------

ВВОДНЫЕ (аналитический отдел):

Время "Ч" - время начала операции, условное обозначение начала действия войск. Устанавливается в целях согласования действий и обеспечения одновременности нанесения удара различными родами войск (сил). От "Ч", как нулевого значения времени, ведется планирование и подготовка действий. При планировании наступления для каждого рубежа рассчитывается время его прохода "Ч"-минус (часы/минуты), а все действия после прохода точки "Ч" планируются как "Ч"-плюс (часы/минуты)

(конец вводных)

--------

ПЯТЫЙ - Белоглазов Сергей Иванович (Извилина)

/"Ч" минус - значение ИКС/

Сергей любит наблюдать. Много любопытнейшего по своим странностям можно встретить слоняясь в местах, где живет инородность с привычкой портить хорошие слова добавляя к ним букву "с". Вот, казалось бы, велика беда - одна буква? Но взяв власть, этой буквой принялись портить коверкать на свой лад русские имена и фамилии. И заходили по вновь переименованным улицам вновь объименованные и объфамиленные Степансы Сидоровсы, Михаилсы Ивановсы, Владимирсы Петровсы... Иногда какой-нибудь бедолага, а то и женщина, оскорбленная в своих лучших чувствах, пыталась что-то решить через суд, тщетно объясняя, что она по мужу Шишкина (от слова "шишка"), а не Сиськина (от слова, которое неудобно произнести), и это последнее задокументированное в ее паспорте переименование оскорбляет как ее достоинство, так и детей. Но суд скоренько доказывал, что на территории Латвии она именно Сиськина, так будет называться и впредь, находясь в нераздельной связи с традициями великого и могучего латышского языка, а то, что сами латышские имена в период русской оккупации не коверкались, не может служить основанием периода нашей оккупа... - тьфу! - периода нашей государственности! - называть и склонять русских как-то иначе письменно или устно. И не забудьте, пожалуйста, мадам Сиськина, ее муж господин Сиськин, и дети вашей матери - Сиськины оплатить судебные издержки!

И скажи после этого, не моча ли в голову стукнула тех латышей?

В чем смысл создания в собственном государстве "пятой колонны"? Есть нечто болезненное в этой страсти сжимать пружину. Всякое мелкое государственное хулиганство, пусть оно больше и походит на кухонное, во время часа "Икс", как не крути, должно породить ответное, то, что называется бандитизмом. Всякому чиновнику-садисту, лелеющему свою должность, в час "Икс" выпадает шанс опробовать бытовой мазохизм.

Много любопытного можно услышать на улице, еще больше на кухнях.

- И мне этот Янис говорит: "ты - захватчик"! Понял? Это - я-то? Я ему в ответ: Янка, побойся бога, какой я захватчик, мне пятьдесят скоро, я здесь родился, всю жизнь прожил, дети тоже, вон уже и внуки, да ты же сам говорил в тот единственный раз, когда мне и детям позволили проголосовать, прямо с лозунга читал, которые везде висели и даже на русском: "Латвия - наш общий дом!".

- Ну, и..?

- А он мне в ответ - "я тебя обманул!"

- Так и сказал?

- Нет, конечно, от них прямого слова не дождешься - крутят... Так он молчит, но думает - я же вижу! Все у них тихой сапой... Тьфу! Вот видишь, теперь и я про - "у них", "у нас"... Заразился! Заразили, сволочи собственным. Теперь хоть газет не читай. Латышскую возьмешь; мы - оккупанты, русскую: они - фашисты. Кругом "они", да "мы", а ведь раньше не делили, одни беды, одни радости. Располовинили, и душу располовинили.. Хотя, вроде, нет - эту вовсе в клочья порвали...

Разговоры-разговоры... То что русский никогда не скажет латышу, а латыш русскому, тот и другой - еврею, и наоборот, было вздуто такими крайностями, что казалось их вряд ли смогут сгладить все последующие века...

А под это можно творить дела, в какой-то момент поставить раком перед фактом, уйти в отставку - на иную должность, но дело сделано и под него получено "на хлебушек". Норвегия заключила с Латвией тайный договор о поставке со своей территории от 5 тысяч турок в год со строительством для них какой-то фирмой (под израильским патронажем) новых районов - по дому на каждую из семей за счет норвежцев (уж очень те их достали), и ежегодными подъемными самим переселенцам за счет Латвии, по которым та еще поторговалась - кризис! - и что-то даже, к удивлению собственному, выторговала, забыв политику Европарламента ко всем подобным случаям: "Не бойся испортить бочку говна, накидав туда ложками меда..."

В подземном переходе уличный бард, поглядывая по сторонам - нет ли людей "от полиции", старательно коверкая язык (подделываясь под "классический" прибалтийский акцент), пропел по отношению к титульной нации наинахальнейшее:

Штурвал в руках

Команда - вперед

Попробуем вот так,

А потом наоборот,

И если лоханулись,

То это ничего:

У нас сегодня демократия -

Позволено все -

Поставим всех на место

И всем покажем шиш,

Что хочу то и творю

Моя профессия - латыш!

Я тупой как пробка

И красив как Квазимода,

Мне подходит любая

Руководящая работа:

Я могу служить в полиции

Или границы охранять

Я могу иметь оружие,

Могу законы издавать,

Могу поставить всех на место

И показать всем шиш

Я могу-могу-могу -

Моя профессия - латыш

Мне плевать на все,

Что не связано со мною

Я куплю и все продам

Вот такой я крутой

Мой дед, он славный немалый -

Он ветеран СС,

Отец большая шишка в КПСС.

И я под стать родне

И всем показываю шиш -

До чего же славная профессия - латыш...

Песня в Латвии - это культ, но никогда, не одна из них не была песней протеста, и уж куда им до частушек России! Времена меняются, и Сергей отметил это, впрочем, как и то, что пел не латыш - латгалец.

Русские своими песнями от бед городятся. Но это было до попсы, когда люди пели сами. Попса отняла право на песню, и песни тоже отняла.

Не много гостил, да много видел. У кого глаз "не замылился" повседневностью, тому легче примечать... Заходил в муниципальные службы, которым положено быть добрым по спущенному инструкциями образцу - ни больше, ни меньше, и банки, чей добрый оскал видишь и в момент, когда он тебя сжирает, рылся средь буклетов, брал бланки, не делал вид, а в самом деле заполнял, спрашивал совета у соседей и служащих, незаметно переводя разговор на иное - присматривался к государственной системе, и к частой, и общественной, которая не являлась ни честной, ни государственной. Немалую часть интереса составляли театры, музеи, костелы и церкви, существующие на дотации, пытался разглядеть людей при них, что они из себя представляют, чему служат, и словно заранее грустил по городу, который собирался уничтожить. Всматривался в людей, в объекты, что, как считал Федя, ничем не отличаются - у каждого свой запас прочности и собственные болевые точки. Люди огорчали, объекты радовали. Впрочем, был один замечательный эпизод, когда Сергей человеку порадовался и даже, не упустив случая, рассказал своим, весьма воодушевив этим Сашку-Снайпера...