Эльмира Нетесова - Утро без рассвета. Камчатка

— Ты по сути говори, — оборвал «президент».

— Я подробно все рассказываю. Как было. Так вот, оказалось, что следователю нужно найти душегуба.

— Он здесь?

— Нет. На воле. Он пришил «суку». А «сука» тот неопознанный.

— Так что ты нам голову морочишь? — вскипел «президент». — При чем здесь мы?

— Так душегуб и жмурик здесь отбывали. Это следователю установить — что два пальца обоссать.

— А зачем нам их раскрывать? — удивился «бугор» барака душегубов. И, указав пальцем с «катафалком» на Шило, сказал: — Тот, кто «суку» пришил, общего врага, доброе дело на будущее сотворил для всех нас, а ты его следователю в руки отдать хочешь, уж не продался ли ты сам?

— Да не собираюсь я никого сыпать. Я решил окрутить следователя. Темнуху напороть. Пусть поищет по всем лагерям.

— Зачем тебе это надо? Зачем тебе следователь? Почему ты его звал, не посоветовавшись со всеми?! — бледнел «президент».

— Бондарев Гному сказал, что тряхнут кентов, оставшихся на воле. Они отколовшиеся, но знают слишком много. Мне нужно, чтобы он их не трогал. Так лучше для нас всех. А обговаривать с вами уже не было времени, когда он в барак пришел. Тут не советоваться, тут самому ушами хлопать нельзя было. Если мы допустим, чтобы следователь взялся за отколовшихся, они нас с головой продадут.

— Что им есть сказать о тебе? — глянул в упор на Шило «президент».

— Мокрые дела мои знают.

— И все?

— Все. Клянись башкой!

— Если сблефуешь, сам задавлю! — Приказал «президент».

Шило замялся.

— Клянись!

— Еще кое-что припрятано. От прежнего. Гнида знает. Выдаст.

— То-то! Так и говори! За свое дрожишь! — не выдержал Мавр.

— Не только для себя. Общак это. Вместе с Шефом сколачивали. Для всех. А насчет мокрого — так не только меня, но и Дубину под новый срок могут подвести.

— Сколько в общаке? — повеселел «президент».

— Немало, — опустил голову Шило. — Деньги, золотишко имеются…

— Так бы и говорил.

— Надо от Гниды уберечь…

— Кроме него, кто об этом знает? — спрашивал «президент».

— Больше некому. Шефа угрохал Дядя.

— Точно?

— Конечно.

— Значит, следователя надо от отколовшихся увести. Нельзя подпускать их друг к другу, — оглядел всех «президент». — Гнида мог трепнуть про общак Дяде. И оба, чтоб сознательность свою доказать, могут расколоться.

— Вот и я думаю сбить его со следов. Пусть ищет жмурика, пока не надоест. А то ненароком на другие дела выйдет…

— Значит, темнуху предлагаешь?

— Да.

— Садись. Мавр, говори!

— Шило тут много напорол. Все в кучу свалил. А нам во всем детально разобраться надо. Коли собрались мы все вместе, — заговорил Мавр.

«Президент», слушая его, одобрительно головой кивал. По душе ему был этот вор. Умен, упрям, смел. Вот такого бы «бугром» поставить над бараком, был бы толк. А Мавр продолжал, не торопясь, взвешивать каждое слово:

— Я не уверен, что «суку», пусть даже сидевшую в нашем лагере, убил душегуб с Колымы. Это не обязательно. Зэк любого лагеря, завидев «суку», старается ее пришить. Виновна она перед ним или нет, — значения не имеет. Знаем, что они по лагерям творили. Но если это знаем мы, об этом знает и следователь. Разве я не прав?

— Прав! — поддержал «президент».

— А раз так, он и сам знает, где надо искать душегуба. Ведь «сука» убит не в лагере — на воле. А значит, у всех кто сидит, — алиби. А все, кто отсюда вышел, — подозреваемые. А отколовшиеся — наводчики на след убийцы. Следователь в этом не хуже нас разбирается. А может и получше некоторых фартовых, — глянул Мавр на Шило и продолжил: — Все он тут брехал. Вам всем известно не хуже меня, что отколовшийся— раз и навсегда теряет право жить за счет общака. Если он посягнет на него — карается смертью. И Гнида это знает. Потому либо общака не существует, и Шило нужно убрать Гниду, либо общак имеется, но в нем половина принадлежит Гниде. А поскольку он на воле и может забрать себе псе, Шило опять же должен убрать его. Но не своими, нашими руками. Чтоб самому чистеньким остаться. И жмурик здесь ни при чем. Я слышал весь разговор нашего «бугра» со следователем. Шило перегнул. Мол, мы сами себя гробим. Какое тебе дело? Разве это разговор? А если душегуб наш? Его выручать надо. Но не так, как Шило.

— А что ты предлагаешь? — хмурился «президент».

— Опознать личность жмурика. Но точно. Без лажи. С доказательствами. А вот с убийцей — запутать. Убедившись на жмурике, ему проще будет поверить нам со вторым.

— А зачем нам это нужно? — рявкнул одноглазый «бугор» барака душегубов. Его одернули. Заставили замолчать.

— Ну, во-первых, — ответил душегубу Мавр, — отколовшиеся всегда много знают и все помнят. Они легко предают. Это на своей шкуре знаю. Лучше пусть следователь по нашей подсказке ищет, чем по ихней. Иначе не сдобровать всем, кто там на свободе остался. О них надо думать. Отколовшиеся продадут всех. Какой нам с этого понт? Зашьются оставшиеся кенты — не с кем будет работать по выходу. И не только мне, а всем. Вот так я думаю.

— Неплохо. Все рассчитано, но объясни, почему ты считаешь, что Шило не для всех, а для себя старался. Насчет Гниды? — нажал «президент».

— Очень просто. Про общак он сказал не сразу. Значит, или скрыл, или выдумал. Что одинаково хреново. А с Гнидой у него свои счеты есть. Тот его бабой был. А потом переметнулся к другому. При чем тут общак? Хотел с ним рассчитаться руками первого же честного вора, который вышел бы на свободу первым после схода. Чтоб тот его по твоему слову пришиб. Вот и все. И воры тут ни при чем, — закончил Мавр.

— Вор в законе — педераст?! — побледнел «президент». И, глянув на Шило, гаркнул:

— Отвечай, падла, как было.

— Виноват. Был с Гнидой. Но не я один. Весь барак. Давно это… Все позабыли… В остальном — набрехал Мавр. Хочет «бугром» стать.

— Заткнись! А про общак я с тобой еще потолкую… Скорпионы проклятые! — «президент», оглядев всех потемневшим взглядом, сказал «бугру» душегубов:

— Давай ты, Циклоп.

— Я думаю, что, дав следователю один конец, веревки, мы; поможем ему во всем деле и этим самым своими руками выдадим ему своего кента. А может, он, убивец тот, покрупнее, чем все мы тут сидящие. Какое нам дело до чьих-то забот? Распутает следователь дело — его счастье. Нет — наша удача. Что касается нашего или чужого кента на свободе, так вот что я думаю: сумел пришить — сумеет и концы спрятать. Нам его не учить. Мы здесь, а он на воле. Ему и козыри в руки. А нам тут нечего думать, как его от подозрений спасти. Нечего головы ломать. Во всяком случае я не намерен никому задницу лизать. А если у Шило и Мавра есть понт, пусть они следователя ублажают. Ему только дай палец. Знаем мы таких, — «бугор» поправил черную повязку на глазу.

— Все сказал? — спросил «президент».