Эльмира Нетесова - Утро без рассвета. Сахалин

— Да, вам теперь и делать там нечего. Ветку получил Сенька. Покуда он свою ветку стал бы отправлять, плоты бы уже ушли. И он это знает. А если бы вы остались у него и сегодня, завтра он Клещу послал бы с утра знак о вашем пребывании. И предупредил бы Беньку тем самым. Нам нужно быть начеку. Возможно, сегодня о встрече будет предупрежден и Трубочист. Но как? Где? Вот это нам нужно установить! Значит, сейчас вам надо вернуться в Ноглики. И обязательно опередить плоты. Вы должны быть неподалеку от Журавлева. Следите— кто к нему будет подходить. Зачем? И обязательно обратите внимание на сигналы, плотогонов. Возможно, какой-то из них — условный. Запомните его. И не выпускайте Володьку из вида ни днем, ни ночью. Ни на одну минуту. Он — тот самый конец веревки, какой поможет узел развязать. Кто-то из двоих, скорее всего Клещ, захочет непременно увидеться с Вовкой. Убить его он не решится после случившегося. Хотя, есть ли в этом гарантия? Но вы, в случае опасности для Вовки, знаете, как действовать. Старайтесь остаться незамеченными. И в то же время будьте рядом, — напутствовал Яровой. И добавил: — Если вы услышите сигнал, который будет чем-то отличаться от сигналов других плотогонов, а Журавлев — кстати проследите за его поведением при этом сигнале — вдруг не покинет порт, уйдет с работы как всегда и никто по дороге его не встретит, один из вас пусть останется следить за бараком, а второй — ко мне. Если же ничего подозрительного не случится, я имею в виду сигналы плотогонов, следите за Журавлевым попеременно. И сегодня, и завтра.

Оперативники ушли. Яровой не сказал им о том, что, судя по описанию ветки. Муха с Клещом должны будут встретиться сегодня. В два часа ночи. Надо дождаться возвращения с деляны Юрия. Ясно, что сегодня он ничего существенного более не заметит.

Юрка вернулся затемно. Рассказал о ветке. Сообщил, что никто из посторонних не приходил к бригадиру.

— Сегодня ты мне покажешь то место, где обычно были встречи Сеньки и того, кто посылает ему эти ветки, — попросил Яровой, — идем?

— Не стоит вам туда ходить. Незамеченным остаться трудно. Тут нужно быть по крайней мере лесником. Подход к тому месту идет и по поляне. Заметить могут. Одно неосторожное движение и спугнуть можно. Лучше я сам, один пойду. У меня ведь слух лесника. Вы все равно больше меня не услышите. А память тоже хорошая. Все, что услышу, слово в слово передам. Можете быть уверены. Но если они вас увидят- все.

— Ладно. Ты прав. Для таких случаев действительно нужно быть приспособленным к тайге, или быть лесником. А у меня в этом опыта нет. Иди. Но будь осторожен. Слушай. Старайся запомнить все.

Юрка ушел. Яровой вернулся в зимовье. Разговорился с лесником. Тот сетовал:

— Смотрю я на вас и жалко мне Юрку. Тоже ведь вот так же маяться будет. Всякое дерьмо ловить. А кому это надо? Брали бы сразу, сажали в тюрьму и дело с концом. Я-то думал, внук начальником будет. Оказывается, как он мне сказал, не так легко прокурором сделаться. А можно и вовсе им не стать. Вот ведь жаль. Я-то думал доброе Юрке делаю. Оказалось — просчитался. Лучше б я его на доктора послал учиться. Вот уж истинно святое дело людей от хвори избавлять.

— Мы, отец, тоже лечим, только другую хворь. Души лечим. Судьбы человеческие. Общество от преступников избавляем. Людей — от беды. Жизнь — от зла. Разве это менее нужно?

— Оно-то так. Я ведь тоже не без головы. Кое-что соображаю своими мозгами. Но только врач, он — интеллигент. Всегда в тепле, в чистоте, в белом халате. При почете. Дал таблетку и забота с плеч. И никаких тебе командировок. Всегда на месте. В одном дому. С семьей. Без морок и переживаний. Для него нет преступников. Кто к нему пришел, тот больной, кто не ходит— здоровый. И работа легкая, и зарплата хорошая. Не меньше, чем у прокуроров.

— Легкого, отец, лишь слабые ищут. Настоящий мужчина работу не по легкости ее, а по сердцу выбирать должен.

— Работа — не жена. Это бабу по сердцу, а работу по удобству и заработку выбирать надо.

— Что ж вы себе ни удобств, ни заработка не нашли? — рассмеялся следователь.

— Молодой был.

— А Юрий разве старик?

— Я неграмотный. Ликбез еле осилил.

— Иные и того не имеют, а устроились удобнее.

— В деревне, что ль?

— Хотя бы.

— Не, я не могу так.

— Отчего же?

— Здесь я сам себе хозяин. Никто в уши не жужжит. Работаю — сколько влезет. И куда ни глянь — ни соседей, ни пересудов. Одни владенья. Только знай успевай всюду!

— А удобства? — не унимался Яровой.

— Як ним непривычный. Обхожусь.

— Вот видите…

— Так то я. А Юрка — ребенок.

— Ему мужчиной надо становиться.

— Успел бы. Куда спешить.

— А медлить нельзя.

— Тайга наша с любого мальчонки такого мужика сделает, что никакой науке за нею не угнаться. Она ко всему приноровит и сердце в нужную сторону повернет, и мозги, коли надо — вправит. Краше любой науки. Она ведь тоже не с облаков, от земли пошла, от ней взяла корни и жизнь. Отсюда— с земли, с лесу, все свое начало берет. А Юрка корни тех наук с самого сызмальства познавал. Своими руками. Ему ведь только чуть грамотней надо было стать. Вот и все.

— Нет, отец, Юрию, кроме знаний тайги, а они, несомненно, большое подспорье, в настоящую жизнь выходить пора.

— То-то меня и печалит.

— Почему?

— Редко видеться станем.

— Это не беда.

— Кому как.

— Вам, отец, радоваться надо.

— Чему?

— Внук нужным человеком станет.

— Эка важность!

— А что?

— Кто тайгу кидает, тому добра не бывает. В новой работе забудет тайгу. Уйдет она с его сердца. И опустеет оно. Сердце покуда любит дело — живет…

— Он новую работу полюбит.

— А за что?

— За смысл! За результаты.

— Эх, не знаю. Только трудно ему будет. Он ведь плохих людей не видел. А жизнь всякое подсунуть может.

— Вот, чтоб не было ничего плохого, и нужны в жизни следователи. И такие, как ваш Юрий.

— Хм.

— Да и вы. Хочу вас попросить об одной услуге.

— Меня? — удивился лесник.

Аркадий рассказал, что в скором времени может потребоваться от лесника.

— Это я с удовольствием! Великим! — смеялся старик, согласившись сразу.

Под утро в зимовье вернулся Юрий. Продрогший, усталый, он еле держался на ногах.

— Фиаско! Крах! Невезение, — сказал он с порога.

— В чем дело? — обеспокоился Яровой.

— Провал!

— Что случилось?

— Заподозрили.

— Кого?

— Всех! Всех подряд.

— Расскажи все, — потребовал следователь.

— А что рассказывать? Говорить не о чем,

— Эмоции в сторону! Они встретились?

— Да.

— Сколько их было?

— Двое.

— Кто с Сенькой был? Тот же, или другой?

— Тот же. Я его сразу узнал. Он приехал на лодке. Крался, близ берега. На малом газу. Еле слышно. Когда подъехал, окликнул Сеньку.