Эльмира Нетесова - Расплата за жизнь

— Смотри, на фильтре два прокола. Будто мышь грызла Это его гнилые зубы так расписываются. Другие люди никогда не держат сигарету в зубах, дальше губ не берут. Этот, что б ни попало, сразу в зубы! Порода такая! — Иван Лаврентьевич осекся внезапно. Огляделся и спросил: — А собственно, что ему здесь нужно было?

— Вот и нас это заинтересовало, — поддержал сомнение Потапов.

— Пепел от сигареты целехонек. Значит, после дождя был здесь. Но в дом не вошел. Чего ждал? — говорил сам с собою прокурор.

— А я думаю, что до дождя или во время дождя здесь побывал, — не согласился Потапов.

— Пепел сигарет этого сорта рассыпается в пыль на третьи сутки. А если впитает в себя влагу дождя, то через двенадцать часов в пыль рассыплется. Давайте еще походим здесь. Спустимся к реке. Видно, он не на машине приезжал. Сюда пройти с дороги незамеченным невозможно, нужно открывать калитку. А ее давным-давно не смазывали. Она скрипучее сотни старух. И обязательно разбудила бы всех Щегловых.

— Иван Лаврентьевич! Вадим! Давайте сюда! Вы только посмотрите! — указал Сашка на валявшуюся в траве ручку.

— Странно! Это уже не совпадение. Такие похабные ручки привезли из Японии всего неделю назад наши молодые бизнесмены. Видите? Держу ручку пером вниз, и внутри у нее одетая женщина. Поднял ручку — баба уж успела раздеться догола.

— Вы знаете этих бизнесменов?

— Конечно! Их трое. Но ручек много привезли. Одну подарили Дегтяреву. Вернее — выпросил. Уж и не знаю зачем. С этими бизнесменами он полдня шептался в своем кабинете. А утром пришел с перепоя, весь опухший. Голову держать не мог. Скатываться стал мужик… Щеглов это видел и уже говорил с ним… — рассматривал ручку внимательно. — Не пойму, как он мог ее обронить здесь? Нужно было нагнуться слишком низко, что-то искать в траве или поднять, — говорил тихо прокурор.

— С платком мог вытащить и не заметить.

— А если это был не Дегтярев, а кто-нибудь из коммерсантов или из тех, кому были подарены такие ручки? — напомнил Вадим.

— Значит, Дегтярев был здесь не один, — пробурчал Иван Лаврентьевич.

— Выходит, надо встретиться с Дегтяревым, — предложил Потапов.

И через час заместитель Щеглова уже был доставлен в городскую прокуратуру.

Через три дня он дал показания, как организовал убийство своего шефа вместе с двумя бизнесменами. Он признал, что хотел давно играть первую скрипку, но законным путем добиться своего не удалось. Надоело ждать. А жить только на зарплату — устал. Тем более, когда вокруг все крутят громадными деньгами. Ему предложили войти в долю. Но… Связывал руки Щеглов. Хотел предложить ему разумное. Тот слушать не захотел. А всего-то надо было — не заметить, закрыть глаза кое на что. Щеглов заупрямился. Пригрозил увольнением.

— Другого выхода не осталось! — развел руками Дегтярев, признавший, что не сразу решился убрать шефа своими руками, подсылал киллеров. Но им не повезло. Пришлось убрать обоих, вот и спрятал концы в воду… Но…

Решил довести до конца сам. Как убил? Банально! Щеглов всегда держал открытым окно на мансарде. Я позвал. Он еще не спал. Сказал ему, что приехал со срочным сообщением. Он позвал в беседку. Я ему в последний раз предложил не мешать коммерсантам. Пусть вольно дышат. Чтоб не обидно было, предложил баксы. Он меня по всем падежам просклонял и пообещал, что этот разговор я могу считать последним. Я с этим, конечно, согласился… Пустил ему пулю в лоб. Ребята добавили. На том и кончили уговаривать дурака. Вот только жаль, что окурков накидал по неосторожности. А ручку три дня искал. Выронил случайно, когда зажигалку доставал. И все же, Иван Лаврентьевич, скажу вам: проиграли вы эту партию. Таких, как я, уже много. И с каждым днем нас все больше становится. А вы, как мамонты, вымираете. Думаете, меня расстреляют? Черта с два! Через пару лет буду на свободе! Потому что я нужен в этой жизни. Я усвоил ее! Я скоро вернусь! А вы — бесследно уйдете. И посмеются вам в лицо ваши внуки. За глупую правду, какая не стоит ни гроша. Она — сестра нищеты и горестей. А честное имя, каким дорожите, останется лишь на могильной плите, но кто его прочтет и вспомнит добром? Только идиоты, подобные вам… — рассмеялся Дегтярев.

— Уведите арестованного! — сдавил кулаки прокурор, поняв, что теряет контроль над собою. — Подонок! — бросил он вслед Дегтяреву. Тот, оглянувшись, жестом послал прокурора в задницу и пошел в камеру впереди охранника, беззаботно насвистывая…

Потапов с Соколовым немало удивились самоуверенности и наглости этого человека. Но каково же было их изумленье, когда через три года узнали, что Дегтярев на свободе. И вместо пятнадцати отбыл в колонии всего два с половиной года. Вместе с ним вышли на волю его подельники-коммерсанты и снова ворочают делами, разъезжая по городу на иномарках.

Иван Лаврентьевич умер за год до освобождения Дегтярева. В неполных пятьдесят сломал человека инфаркт, сдало сердце прямо на работе. Врачи оказались бессильны…

Соколов и Потапов с грустью вспоминали об ушедшем. На его место пришел молодой. Без опыта и практики. Зато родители богатые. В друзьях — ни одного старика. Лишь новые русские. Без багажа прошлого, без морали. В голове — звон. Таким легко живется. У них никогда не случается инфарктов… Да и откуда? Ведь бессердечные не знают, как оно болит — сердце.

Сегодня нам опять дежурить? — смеется Потапов, глядя на жену.

Та вздохнула:

— Ну почему у тебя не бывает праздников?

— Люсенька! Милая моя девочка! Короткие минуты могут принести больше радостей, чем долгие годы серого безделья. Не обижайся, но я люблю свою работу!

— А кого больше?

— Ты — мое счастье, работа — жизнь! И если любишь, поймешь меня! Я не могу без тебя и детей! Вы все трое бесконечно дороги. Но я родился таким… Ты это знала… Не сердись, — уходил на работу и в этот день.

Александр просматривал сообщения. Что произошло в городе за эту ночь? Вроде никаких потрясений. И вдруг в дверь послышалось царапанье.

— Кто там? Входите! — привстал Александр.

В кабинет вошла старуха, взлохмаченная, злая, она волокла за руку упиравшуюся девчонку лет двенадцати. Та вырывалась, пытаясь сбежать, но старуха крепко вцепилась в руку девчонки.

— Вот, полюбуйтесь! Сучку к вам привела! Сказали, только вы умеете их к рукам прибирать! Сладу с ней не стало! — зашлась бабка на весь кабинет.

— Это не по моей части. Я малолетними не занимаюсь! Обратитесь в милицию… — отмахнулся Потапов.

— Чего? Так в милиции одни козлы! Они мне и сказали: «Оставь девку на ночь! Утром на карачках приползет. На месяц про блядство забудет!» Это что? Разве так надо? Я ее веревкой до черна порола. А она ночью снова сорвалась, как с цепи…

— Может, больна?