Гарольд Роббинс - Надгробие Дэнни Фишеру

— Это что еще за побоище? — раздался бас мистера Готкинса. — Марш по углам!

Но едва он отвернулся, как мы вновь сцепились как два петуха.

— Брэк! — властно скомандовал Готкинс. — Завязывайте, я кому сказал. — Мы с Полом замерли друг против друга, тяжело дыша. — Так вы, значит, хотите драться? — продолжил тренер, и в его глазах появился странный блеск. — Хорошо, хотите драться — деритесь, но только — по правилам. Джек, принеси-ка перчатки, — бросил он через плечо помощнику.

Младший учитель физкультуры недоуменно пожал плечами, принес две пары настоящих боксерских перчаток.

— Надевайте! — приказал Готкинс. — А вы, там, закройте дверь, чтобы кто ненароком не зашел.

У меня как-то сразу пропал весь боевой задор, но, видя, как Пол с кривой ухмылкой натягивает перчатки, я последовал его примеру. Одноклассники окружили нас плотным кольцом. Перчатки на моих руках походили на два кочана капусты, раньше мне никогда не приходилось надевать их.

— Готовы, петухи? — услышал я голос Готкинса. — Бокс!

Я уже остыл и не жаждал крови Пола.

— Но это глупо, мистер Готкинс, — начал было я.

Но он не дал мне договорить.

— Что, Фишер, наложил в штаны? — загоготал тренер.

— Нет, но…

— Тогда сходитесь. Если кто окажется на земле, бой прекращается. Лежачего не бить. Понятно?

Мы молча кивнули. Повторная команда «Бокс!» кинула нас друг к другу. Я поднял руки к лицу, закрываясь, как настоящие боксеры в кино. Некоторое время мы осторожно кружили, не подходя ближе чем на вытянутую руку.

— Кто-то хотел драться, или мне показалось? — насмешливо произнес Готкинс. Девчонки противно захихикали.

Вдруг у меня посыпались искры из глаз. Потом я почувствовал резкую боль, когда Пол с размаху саданул меня в ухо. После удара в челюсть я упал, но тут же вскочил на ноги и тряхнул головой, чтобы избавиться от шума в ушах. Ребята бешено орали, большинство из них были за Пола. Он танцевал передо мной, скаля зубы. Меня разобрала злость, когда я увидел, как Готкинс поощрительно хлопнул его по плечу и подтолкнул ко мне. Пол бросился и начал молотить меня, однако большая часть его ударов приходилась на перчатки, которыми я прикрывался. Как ни странно, дыхание мое успокоилось, шум в ушах прошел.

— Брэк! — растащил нас Готкинс. — Бокс!

Пол приближался ко мне с самодовольной улыбкой. Вот он опустил руки и бросился. Я сделал шаг в сторону, и он пронесся мимо. Оказывается, все это не так уж и трудно, улыбнулся я про себя, просто нужно не терять головы. Противник резко развернулся и снова бросился. Но теперь я готов был встретить его. Вот он слишком высоко поднимает перчатки, вот я перемещаю тяжесть тела с правой ноги на левую, делаю, шаг навстречу, вот мой правый кулак метит прямо в его незащищенный живот. Пол недоумевающе взглянул на меня, руки его опустились, и он согнулся пополам. Я сделал шаг назад и вопросительно посмотрел на тренера. Тот грубо подтолкнул меня к задыхающемуся однокласснику. Двумя ударами снизу я заставил его принять вертикальное положение, взгляд у него поплыл. Размахнувшись, я врезал ему в челюсть, и он растянулся на полу.

В зале наступила мертвая тишина. Готкинс перевернул Пола на спину и похлопал по щекам. Потом он многозначительно посмотрел на своего помощника: «Нашатырь, Джек! Быстро!» Тот помчался в тренерскую комнату и через несколько секунд вернулся. Готкинс водил открытым пузырьком под носом Пола и приговаривал: «Ну, малыш, очнись же, очнись…» По лицу его текли крупные капли пота.

— Может, вызвать доктора? — неуверенно предложил помощник, но Готкинс шепотом (слышал только я один) сказал:

— Не вздумай, если тебе дорога эта работа!

— Но парень может умереть!

Тут лицо Пола порозовело, он слабо шевельнул ресницами, вздохнул несколько раз и попытался встать, но Готкинс удержал:

— Полежи еще, малыш. Через минуту все будет в порядке. А вы, ребята, — обратился он к моим одноклассникам, — чтоб держали язык за зубами! Я ясно вам сказал?

Все утвердительно закивали головами.

— Фишер, пойдем со мной, — бросил мне тренер, поднимая Пола на руки.

В раздевалке для учителей Готкинс уложил Пола на кушетку, опрыскал водой из графина и, когда тот осмысленно огляделся вокруг, спросил:

— Как дела, боец?

— Меня как будто мул лягнул… — криво усмехнулся Пол.

Готкинс с облегчением рассмеялся. Потом он поднял глаза на меня, и улыбка мигом слетела с его губ.

— Что ж ты, парень, не сказал мне, что умеешь боксировать? Ты ведь меня чуть под монастырь не подвел!

— Я впервые сегодня перчатки надел, мистер Готкинс!

— Да? — с недоверием произнес он. — Ну ладно, ребята, забудем все это. Зато вы теперь знаете, что такое бокс. Ну, живо в зал!

Когда мы с Полом выходили из раздевалки, я заметил, что Готкинс достал что-то из шкафа и, стоя спиной к двери, поднес ко рту, запрокинув голову. Мимо нас пробежал младший физкультурник:

— Не убирай, дай и мне, — услышал я через тонкую дверь. — Нет, и врагу бы не пожелал пережить подобное…

— Этот Фишер, — хрипло произнес Готкинс, — прирожденный боксер. Ты видел, как он его уложил?

Я повернулся и пошел в зал. Рядом со мной брел Пол.

С победоносным видом стоял я на углу Бэдфорд-стрит и Черч-авеню. Несмотря на строгий запрет тренера, весть о бое разнеслась по школе с быстротой пожара. Сверстники поглядывали на меня с уважением, а девчонки бросали любопытные взгляды и перешептывались за спиной.

Небольшой спортивный «Форд» резко затормозил у обочины.

— Эй, Фишер, пойди-ка сюда! — из открытого окна автомобиля высовывалась массивная голова мистера Готкинса. Я медленно подошел и вопросительно взглянул на тренера. Он гостеприимно распахнул дверцу:

— Заскакивай. Подброшу тебя до дому. Все равно по пути.

Некоторое время мы ехали молча. Вдруг он притормозил и взял вправо. Впереди по тротуару шла молодая красивая женщина.

— Хей, Сил! — окликнул ее Готкинс.

Она оглянулась, и я узнал миссис Шиндлер — нашу учительницу рисования. У нее были длинные темно-каштановые волосы (как я потом убедился — натуральные), темно-карие глаза с золотинкой и гладкая загорелая кожа. Она училась в Париже и, если верить мальчишкам, никогда не носила бюстгальтеров. Когда она склонялась над партами, у всех дух захватывало.

— О, это ты, Сэм, — воскликнула она, подходя к машине.

— Садись, Сил, я отвезу тебя домой, — просительно сказал Готкинс. — Подвинься, малыш, освободи место даме.

Я вплотную притиснулся к нему, и миссис Шиндлер села рядом. Я скосил глаза и убедился, что мальчишки были правы.

— Что-то давно я тебя не видел, Сил. Где ты была? — слишком громко спросил тренер.

— Да здесь, неподалеку, — уклончиво ответила она, заинтересованно поглядывая на меня.