Эльмира Нетесова - Женская месть

— А кому легко приходилось? — удивился Николай неподдельно.

— Разве трудно пасти козу? Меня в твои годы заставляли печь торты и пироги. Шить наволочки и пододеяльники, вышивать их. Попробуй, задержись во дворе на лишние полчаса, отец всю задницу ремнем изрисует, если дед отнять не успеет. А как ругал. Я уже институт заканчивала, папка с занятий встречал, чтоб не приведись, ни с кем не встречалась.

— Жестокий человек!

— Самого так растили. От того сам злой как собака. Только мамка с ним справляется. Ее слушался. Но тоже не всегда. А я хочу растить ребенка без ремня и ссор. Чтоб не боялся, чтоб любил и слушался не из страха, из уважения. Я не люблю, когда дети плачут.

— А ты хочешь ребенка?

— Конечно! Иначе зачем вышла замуж?

— Зачем же сделала аборт от Алешки?

— Отец велел. Он не спрашивал. Отвез к врачу, там все быстро устроили. А чтобы не брыкалась, так вломил перед абортом, что я в кресле только и пришла в себя. Хоть дух перевела. Если б дергалась или отказалась, он бы урыл меня еще дома.

— А сама хотела оставить дитя?

— Трудно сказать. Я знала, что Алешке далеко до отца. Он еще не созрел до семьи и главное не стал самостоятельным. Ну, как бы мы с ним жили, да еще ребенок на руках, сами «зеленые», на ноги не встали. Все это мне потом вдолбили в голову. Убедили, что называется, «опосля». Согласилась. А что оставалось делать, когда беременности не стало.

— А ты проверялась, сможешь ли забеременеть после того аборта?

— Нет! Я не ходила к врачу. Но думаю, что у меня все в порядке. Просто мы с тобою мало живем. И выводы делать еще рано.

— Вдруг я окажусь бесплодным, как тогда будем? — насторожился человек.

— Не может быть! У тебя был сын!

— Сколько лет прошло! За это время многое изменилось. И я уже не молод!

— Ты? Коль, о чем завелся? Ты в самом расцвете! Тебе чего сетовать? — удивилась баба неподдельно.

— Ребенка надо еще вырастить до полной зрелости. А ну накинь еще двадцатник, я к тому времени дряхлым стариком буду, и это в то время, когда дочке иль сыну нужна будет моя помощь и поддержка в каждом дне!

— Мой дед почти на двадцать лет старше тебя. Он и сегодня смог бы отцом стать и вырастить ребенка. Чем ты хуже? Не пугай возрастом. Ты не потрепан, не потаскан, ничего не пропил в себе и не растерял.

— Все так, Наталья. Но в нашей жизни случается всякое, мы военные живем по приказу. Они случаются разные. А с приказом не спорят, их выполняют.

— Что хочешь этим сказать? Договаривай, — попросила глухо.

— Меня могут перевести на службу в другое место. И это в любое время!

— А куда?

— Меня не спросят. Я должен взять под козырек и отправиться куда укажут.

— Но ты здесь уже сколько лет и никуда не срывали.

— Ошибаешься! Я три года служил на Севере, пять лет на Кавказе, два года в Архангельске, четыре в Калининграде, два — в Киргизии, и вот тут уже четыре года. Да, мне скоро на пенсию, но я не спешу подавать рапорт и уходить в отставку Пока здоровье позволяет, служу.

— Коль, а что Алешка с тобой ездил и жил где ты служил?

— Нет. Он жил с матерью, пока жила. Потом с сестрами. Их у меня много. Эта квартира кооперативная. Единственное, первое приобретение к старости. Где б я ни служил, я всегда помню, свой угол у меня есть. Конечно, хотелось бы оставить ребенку. Но будет ли он, получится ли?

— Ты все еще сомневаешься?

— Я не хочу переоценивать свои возможности, понимаю, что не бесконечен, и возраст может поставить свою подножку.

— А я думаю, что у нас все будет нормально. И с ребенком тоже!

— Дай-то Бог! — вздохнул Николай Иванович.

И все же человек решил провериться у врачей на возможность иметь ребенка, хотя в глубине души относился к этой затее скептически. Стать отцом в таком возрасте он опасался.

И только Наташка ни о чем не задумывалась. Она была уверена в себе. И, едва Николай Иванович вышел из дома, она стала собираться на работу не спеша. А тут и тихий звонок в дверь, это Андрей появился. Бабе невольно вспомнился вчерашний разговор о нем. Наташку передернуло. Она открыла дверь и, впустив соседа, спросила:

— Послушай, ты мне сбрехал! Говорил, что работаешь на фирме, а сам в сутенерах пристроился. Это что за дела?

— Ну и что с того? Я не стемнил. Я, как и ты, пашу в фирме сексуслуг! — улыбался обезоруживающе.

— Ты что лезешь? — оттолкнула нахальные руки мужика.

— Я не хочу иметь дело с сутенером! Уходи!

— Чего выделываешься? Мы с тобой коллеги. Разве твое брачное агентство не то же самое, что наше заведение? Вы подыскиваете мужиков за рубежом для наших баб. Многие из них путаны. Сколько их канает в гаремах, домах терпимости, в борделях и в притонах? Только не говори мне, что ты о том ничего не знаешь. Такое известно всему городу. Редко какой из ваших клиенток по-настоящему повезло. Случалось, они совсем исчезали, их не могли найти!

— Неправда! Мы делаем запросы на каждого. У нас не случается проколов!

— Бывает всякое, как и у нас. И мы не можем дать гарантии на всех придурков. Отправляем к одному, а их оказывается целая кодла и наваливаются на нашу девку всей сворой. Хорошо, если она возвращается живой. Так же и у вас. Попадает в джунгли. Ну, как же! Экзотики ей захотелось! А там целое племя черных приматов и все джигиты. А ну-ка, белая попалась в их лапы!

— Такого не случается! Мы прослеживаем судьбу каждой девушки!

— Да будет тебе! Любая знает, на что идет. Рассчитывая на удачу и заработок, получает сплошные неприятности. Случается и везет иным, но таких меньше. Мы с тобой о том наслышаны. Потому помогаю девчонкам получить свое, заработанное. И не считаю свое дело постыдным. Каждая женщина хочет быть любимой. Разве не так? — обнял Наташку и заглянул в глаза:

— Женщина — цветок жизни! Его беречь надо. Без любви все сохнут! Разве я неправ, коллега! Наша работа самая нужная! — уронил Наташку на диван, она и не думала сопротивляться, не могла отказать этому ласковому, опытному пройдохе, к какому тянуло неосознанно.

Баба скучала по его рукам, улыбке, по взглядам. Он всегда был нетерпелив и ненасытен. Андрей понимал, что стал необходим и дорог Наташке, но сам к ней не привязывался душой. Женщин по городу у него было в избытке. Соседка стала очередной любовницей. Она была не хуже и не лучше других. Серьезных планов на нее он не строил, развлекался, как и с другими, никогда не объяснялся в любви, и ничего не обещал. Его самолюбие щекотало одно обстоятельство, что напыщенный, высокомерный полковник носит от него рога. А потому, глядя на Николая Ивановича, Андрей презрительно усмехался. Он в душе смеялся над чванливым, заносчивым человеком, какой, встречаясь в лифте или на лестничной площадке, пренебрежительно отворачивался, демонстративно не замечал соседа.