Леонид Влодавец - Вист втемную

Пока Юрка в смятении размышлял над тем, какой «засланец» стучит Седому, сам Иван Андреич завершал свои калькуляции:

— Но и это еще не все! Ты ж мне трех девушек привез. Одна — просто клад, как удалось узнать. Папаша — богатый человек, только вот очень стеснительный. Но дочку любит. Тысяч сорок за нее я с тебя спишу. Две остальные — так себе, лярвы болотные, больше чем по пять тысяч за рыло не дам. Да и то только потому, что они в очень интересном кайфе находятся.

— До сих пор? — удивился Юрка. Он не успел разглядеть, в каком состоянии находились Полина, Галька и Танька, но полагал, что они уже должны были проспаться.

— Представь себе. И еще мы баночки из темного стекла нашли с порошочком, а также пакет с желтыми гранулами под номером 331. За это добавляю еще полста тысяч. Стало быть, остается должок восемьсот тысяч баксов. Ну, так как, готов эту сумму выложить?

Юрка демонстративно вывернул пустые карманы бушлата.

— Как говорят у нас в Польше: «Нье мам пенендзы!» — прокомментировал этот жест Седых. — Печальное положение, знаешь ли… Конечно, ты парень не пугливый и умереть не боишься, это я уже знаю. Можно, конечно, придумать тебе смерть повеселее и подольше, например, паяльной лампой тебя обработать, хотя бы до такого уровня, как меня, но начать, скажем, не с морды, а с ног и того, что между ними. Или в кислоту по пояс окунуть, а потом мордой в негашеную известь — ужас, как интересно. Но все это, увы, при самой высокой ставке лично для меня не превысит 500 тысяч за моральный ущерб. Поэтому, чтоб уж рассчитаться целиком и полностью, придется мне похитить твою молодую жену по имени Надя — это ты небось под окнами на снегу написал? — и сделать с ней примерно то же, что с тобой.

У Юрки по всему телу прокатился ледяной страх. Опять! Опять его Надькой шантажируют. А он опять попался, как лох…

— Вот теперь ты по-настоящему боишься! — ухмыльнулся Седой. — Но я не такой кровожадный. Я готов все эти претензии снять, если ты поможешь мне в одном деле…

Седой, конечно, выдержал паузу, приглядываясь к тому, что и как поменяется у Тарана на морде. Вряд ли он ждал, что Юрка сразу завопит: «Да я что хошь сделаю при таком раскладе!» Нет, Седому важно было углядеть, сойдет ли страх с его лица, проявится ли на физии какое-то волнение или надежда.

Страх у Тарана с лица действительно сошел, но то выражение, которое возникло взамен, было больше похоже на досаду. Дескать, я-то думал, что ты всерьез собрался меня в кислоту окунать, а на самом деле просто пугаешь, чтоб я опять кому-то морду набил или пуговицы с кальсон срезал… Пожалуй, эта непонятная реакция даже озадачила Седого.

Тем не менее господин Седых продолжил:

— Наверно, ты думаешь, будто я, зверюга, так же, как Дядя Вова, чтоб ему пусто было, дам тебе пистолет, бронежилет с начинкой из пластита и пошлю кого-нибудь взрывать, как ходячего камикадзе? Нет, ты ошибаешься. На сей раз все будет немного сложнее. Мне нужно провести с Генрихом личные переговоры, но при этом не хочется показываться ему на глаза.

— По телефону позвоните, — посоветовал Таран.

— Нет, это не годится, — усмехнулся Иван Андреевич. — У него такая хитрая компьютерная система, что Птицелов может меня в два счета вычислить. Даже если я где-то нелегально к линии подключусь, его люди там появятся максимум через пять минут. А мне нужно очень подробно изложить свою точку зрения. Поэтому я решил сделать по-другому…

С этими словами он вытащил из ящика стола не то диктофон, не то плейер из серой пластмассы, без кожаного футляра, но с ремешком, при помощи которого можно было надеть аппарат на шею. Вроде бы плейер выглядел обыкновенно, только ремешок на нем был какой-то странный, вроде косички, сплетенной из красного, белого, зеленого, желтого и синего проводков, среди которых были вплетены какие-то странной формы бляшки.

— Вот видишь эту штуку? — спросил Седой. — В общем и целом — обычный «walkman», но с некоторыми полезными добавками. Если ты все-таки решишь, что умирать в таком юном возрасте слишком рано и не ко времени, пожалеешь свою юную женушку и предполагаемого ребятенка, то наденешь это на шею.

Потом мы тебя подбросим на машине поближе к родной дивизии. Дальше дойдешь пешочком к вашему дорогому и горячо любимому МАМОНТу. Красивое название придумали, но увы, придется менять… В общем, после того, как вернешься, тебе останется только потребовать встречи с Птицыным, сказать, что ему передает привет господин Седых и покорнейше просит прослушать звукозапись. Дальше нажмешь на вот эту кнопочку, которая воспроизведение включает, и посидишь спокойно ровно столько времени, сколько будет крутиться кассета. Чтоб товарищ Птицын все обстоятельно прослушал. Там, на кассете, будет наговорена речь, которую я произнесу, можно сказать, прямо сейчас, в твоем присутствии, чтоб ты и сам примерно ее знал, а заодно не опасался нажимать на кнопки… Ты у нас парень пуганый, еще подумаешь, будто я тебе в плейер взрывчатки подложу.

— Вообще-то, — спокойным тоном заметил Юрка, — с вас станется. Тем более что вы сами сказали насчет «полезных добавок» в плейере. Если б, допустим, вам надо было Генриха взорвать, то способ удобный. Нажмешь на воспроизведение — а там грамм пятьдесят пластита сработают. Нам с Птицыным на двоих хватит…

— Пуганая ворона куста боится! — усмехнулся Седой. — Нет, тут ты ошибаешься. Во-первых, если б вашего Птицына нужно было убрать, его бы давно убрали и без таких выкрутасов. Открою тебе маленький секрет: он не «сам себе режиссер», а так, легкая фигура, чуть главнее пешки, типа слона. Его завалят — прибудет другой, третий, четвертый. Потому что в Москве у него сидит большой босс, у которого таких полковников запаса десятка два. И он, Птицын, своего босса боится куда больше, чем ты самого Птицелова. Босс сам Генриха уберет, если узнает о проколе, который получился в госпитале. А это прокол страшный, шумный. Девки-лаборантки там пару трупов найдут, за железной дверью. Мы, вообще-то, специально тебя захватывать не рассчитывали, надеялись из тех ребят, что вашу лабораторию охраняли, «гонца» подобрать. Но они больно быстро очухались от взрыва, да и газ в их сторону не пошел — пришлось мочить. Может, какую-то из баб, Таньку или Гальку, послали бы, благо они все одно как под наркозом. Но как я тебя увидел, так сразу подумал: «На ловца и зверь бежит!» Лучшей кандидатуры не нашел бы…

— Спасибо за доверие! — поклонился Юрка.

— Пожалуйста! — Седой ответил церемонным кивком. — Так вот, я очень хочу, чтобы Птицын понял, что ему нужно делать в такой ситуации. А теперь сиди тихо и слушай, что я буду надиктовывать. Внимание, запись!

Иван Андреевич подождал малость, откашлялся, нажал красную кнопку записи и заговорил: