Леонид Влодавец - Вист втемную

— Дорогой и глубокоуважаемый Генрих Михайлович! К вам обращается гражданин, лично известный подателю сего звукового письма. Можно называть меня просто Ваня, без имени и отчества, я не гордый. Честь имею предложить вам дружбу и сотрудничество по вопросу, представляющему взаимный интерес. Для чего надеюсь завтра в восемь часов утра встретиться с вами в ресторане «Маргарита» у прямого провода. Желаю хорошего здоровья и процветания вашей фирме!

Седой выключил запись.

— Вот видишь — ничего страшного и ужасного. Конечно, я лично гарантирую только одно: до своего командира ты доберешься живым и здоровым, ежели, конечно, не захочешь сам повеситься или утопиться в канаве, которая прикрывает подходы к вашей части. Как он тебя там примет, захочет ли выслушать или нет, оставит тебя на этом свете или пошлет на тот — от меня уже не будет зависеть. Все, что я тебе здесь сообщил, и то, что ты обо мне раньше знал, — можешь ему пересказать безо всяких душевных мук. И то, что ты здесь своими глазами увидел, — тоже. Все равно здесь уже через десять минут после твоего отъезда никого не останется.

— Хорошо, — произнес Таран, — ну а если Генрих просто-напросто меня слушать не станет или шлепнет на месте как предателя и вся ваша дипломатия псу под хвост пойдет? Или, допустим, если я вообще не пойду к Птицыну, а просто выкину ваш плейер — и в бега?!

— Постарайся, чтоб так не случилось. За Надьку побеспокойся. Она ведь тоже, если что, — в поле зрения. Кстати, пора тебе насчет «полезных добавок» в плейере объяснить. В нем не только магнитофон имеется, но и передатчик типа маячка. Примерно такой же, с помощью которого ты на Трехпалого своих «мамонтовцев» вывел, только чуточку похитрее. Но сейчас нам важно будет знать, пошел ты к Птицыну или решил ноги сделать в неизвестном направлении. Пока он у тебя на шее висит, термодатчики чуют температуру твоего тела через ремешок с шеи и маячок регулярно пищит. Как только ты этот ремешок снимаешь, термодатчики отключаются и вырубают маячок. Ну, а если пищалка отключается — мы делаем свои выводы. Можешь считать себя холостым и бездетным… Птицын тебе не поможет защитить Надьку. И даже если ты вместо родной части побежишь для начала в госпиталь, чтоб лично встать грудью на защиту, то найдешь там покойницу. У нас там есть свои люди, понимаешь?

— Ну хорошо, — вздохнул Юрка, — а если самое простое? Раньше десяти вечера я туда никак не попаду, даже на машине. Птицын запросто уехать может. Он ведь в отряде не ночует.

— Не беспокойся! — усмехнулся Седой. — Сегодня он не только задержится, но и ночевать там будет — это я точно знаю! Короче говоря, надевай плейер и шагай с Чалдоном к машине. Счастливого пути и умной головы на плечах!

Чалдон немного покашлял за спиной у Тарана, должно быть, на случай, если у клиента будет желание побрыкаться, хотя Юрка как раз в это время послушно надевал на шею хитрый ремешок с термодатчиками. Его, правда, немного оттянуть пришлось, чтоб шея пролезла. А потом увидел, как Седой достает из стола рацию, подключенную к компьютеру типа «ровер-бук», и услышал довольно громкие звуки: би-ип…би-ип…би-ип…

Конечно, Седой, открыв крышку «ровер-бука», быстренько ввел нужную программу и теперь мог на плоском экранчике наблюдать пульсирующую точку, обозначавшую местонахождение Юрки. Но Тарану он, естественно, эту картинку показывать не стал, несмотря на свои бодрые заявления о том, что, мол, все равно через десять минут в гараже никого не останется.

— Все, идите! Машина работает! — поторопил Седой, вновь натягивая маску на свою изуродованную морду.

— Пошли! — сказал Чалдон, пропуская Юрку. Ясно, что у мужика были очередные сомнения насчет поведения Тарана. Вроде бы согласился все сделать и ведет себя как послушный мальчик. Опять же Седой его, по идее, капитально запугал тем, что жену уничтожит. Но кто его знает? Силушка у паренька очень даже есть. Если захочет убежать, наплевав на свое семейное положение: даст по чердаку — и все дела. А у Чалдона, после того как его летом Таран отоварил прикладом, голова стала очень восприимчивая к плохому обхождению. Много ли такой башке надо, чтоб отключиться после еще одного, очередного, удара судьбы? Поди потом утешайся мыслями, что Юрку отловят и в кислоту смайнают… Очень неуверенно чувствовал себя Чалдон.

Неподалеку от гаража стоял «Москвич»-«каблук» с аляповатой картинкой, изображавшей мальчишку и девчонку, с двух сторон вцепившихся зубами в нечто, напоминающее огромную ватрушку, и надписью «Школьные завтраки».

— Полезай в кузов! — велел Чалдон. — Там лавочка есть…

Юрка пролез в низкий кузовок пикапчика и нашарил эту самую лавочку. Чалдон запер заднюю дверцу на ключ и после этого почувствовал себя чуть-чуть спокойнее. Таран сразу понял: ни фига из этого кузова не увидишь — ни одного оконца в нем не имелось, только спереди — узкие щелочки для воздуха, типа жалюзи. Кроме крыши «каблука», через них ничего видно не было. Должно быть, все-таки Седому не очень хотелось, чтоб Юрка рассказал Птицыну о том, куда именно его увозили, и запомнил дорогу. То ли потому что соврал насчет «десяти минут», то ли потому что вообще блефовал и не имел никакого иного убежища. Таран считал, что за полгода Седой вряд ли мог измениться в лучшую сторону. Разве что сумел научиться врать более убедительно.

На какое-то время Юркины мысли отвлеклись на тот факт, что его везли в кузове «Москвича» с надписью: «Школьные завтраки». Дело в том, что он припомнил рассказ Надьки о том, как его, Тарана, похищали в прошлом бойцы Дяди Вовы. Сам Юрка был усыплен хлороформом и ничего о моменте самого увоза не помнил. А вот Веретенникова, с которой он собирался встречаться в заброшенном автоклассе, тогда осталась не похищенной по очень смешной причине — попа под забор не пролезла. Надька не смогла прийти на свидание, но зато отследила, как Юрку сажали в «каблук» с точно такой же надписью: «Школьные завтраки».

Совпадение?! А может, это та же самая машина? Только теперь бывшее хозяйство Дяди Вовы перешло под крыло Седого… Таран припомнил и те жуткие кары, которыми угрожал Седой, прежде всего, конечно, про кислоту. Опять же, весьма распространенная казнь в системе Дяди Вовы. Но неужели Седой взял под себя эту систему? Больно мелкой фигурой он был в прошлые времена, чтоб так возбухнуть. К тому же Генрих вроде бы говорил, будто заместо Вовы теперь Трехпалый устроился. Но Трехпалый в компании с остальными сидит в гараже. В наручниках и с заклеенным ртом. И вовсе не похоже, чтоб Седой собирался его освобождать и извиняться за причиненные неудобства. Напротив, он его кому-то продавать собирается. И, видать, за хорошие деньги. Причем тоже скорее всего не друзьям, а тем, кто будет покупать Трехпалого исключительно для того, чтоб его замочить в спокойной обстановке.