Анатолий Ромов - Знак темной лошади

— Интересно, откуда такое богатство?

— Рэкет, проститутки, игральные автоматы. — Женевьев тронула пепел кончиком сигареты. — Наркотики. Но главное, конечно, скачки. Барт давно уже работает на пару с Сен-Клу.

— На равных?

— У них разделение. Все распоряжения исходят от Сен-Клу, Барт же со своими людьми занят тем, что держит всех в страхе. Повторяю, Барт страшный человек. Садист. Я точно знаю, если только он поймет, что вы с Марселем пошли против него, вас можно считать покойниками. Они вас убьют, Жиль. Вас и Марса. Слышишь, Марс? Кто тогда будет стоять за справедливость? Из-за которой, как я поняла, все вертится?

— Вот что, малышка… — Жильбер с улыбкой накрыл ладонью ее руку. — Вот что. Раз уж речь зашла о Барте, вы мне немножко о нем расскажете?

— Интересная история. Жильбер и ты, Марс, запомните: мне очень бы не хотелось рассказывать о Барте. Если у меня любовник полицейский, это совсем не значит, что он сможет защитить меня, если Барт что-то пронюхает. Жиль, может, обойдетесь?

— Да мне ведь нужно-то всего ничего. Внешность, кое-какие дополнительные детали. И вся песня. Сколько ему лет?

С полминуты Женевьев обдумывала, отвечать или нет. Наконец сказала:

— Когда мы общались, ему было под сорок.

— Он сидел?

— Не знаю. По-моему, нет.

— Он сам говорил, что нет? Или кто-то другой?

— Он сам. Да и, Жиль, как он мог сесть, если ему все сходит с рук?

— Мог. Просто о том, что он сидел, вы не знаете.

— Значит, я об этом не знаю.

— Какой он внешне?

— Очень мощный, выше среднего роста. Лицо неприятное, хотя должна признать: такие лица женщинам нравятся. Большой нос, полные губы. Чуть выступающий подбородок с ямочкой. Карие глаза. Брови густые, сходятся у переносицы. Шатен, носит длинные волосы.

— Особые приметы есть?

— Особые приметы?

— Да. Родинки, шрамы, татуировки?

— Сейчас… — Женевьев тронула мочку правого уха. — Вот здесь, справа, у Барта срезана часть уха. Примерно полмочки.

— Поэтому он и носит длинные волосы, чтобы закрывать?

— Ну да еще. Волосы Барт всегда убирает за уши. Или собирает в «конский хвост». Когда же его спрашивают про ухо, он с гордостью объясняет, что ухо ему срезали в детстве, когда он с кем-то дрался на ножах.

— Где он живет в Париже?

— У него особняк в Сен-Жермен-де-Пре и апартаменты недалеко от Плас де ля Конкорд.

— Неплохо устроился.

— Неплохо. Я же говорю, он миллионер.

— И убийца.

— Естественно. Разве одно другое исключает?

— Как называется его яхта?

— «Эспри пасифик».

— Порт приписки?

— На корме написано «Марсель», это и есть порт приписки?

— Это и есть. Ладно, Женевьев, спасибо. Вы милая девочка. Но клянусь, ни я, ни Марсель не отступим от этого дела. Да, Марс?

— Да. — Марсель сдержанно улыбнулся.

— Но ребята… — Закусив губу, Женевьев замотала головой.

Жильбер снова тронул ее за руку:

— Малышка, может, вы случайно знаете, что такое взвод?

— Взвод? Ну… что-то военное. Сколько-то там человек.

— Пятьдесят человек. Так вот, мы с Марселем один раз дрались с целым взводом. И, как видите, остались живы. И при этом нормально себя чувствуем. Да, Женевьев, не знаете случайно, на какой машине обычно ездит Барт?

— На номерном «порше» последней модели. На этом «порше» я видела Барта позавчера. Цвет самый модный, темно-золотой.

— Марс просветил меня, что они используют еще и «БМВ».

— «БМВ» Барт и его люди используют для устрашения, эта марка у них вроде визитной карточки. Подразумевается, что при виде «БМВ» те, к кому прибыли люди Барта, должны дрожать от страха.

— Но вы его не боитесь?

— Я? — Женевьев широко улыбнулась. Представьте, мой бывший муж Пьер, без которого Барт как без рук, все еще думает, что я к нему вернусь. Пока он так думает, я в безопасности. Ладно, хватит. — Обвив руками шею Марселя, Женевьев округлила глаза: — Марс, куда мы пойдем?

— Пойдем, куда прикажешь. Сегодня ты хозяйка.

— Ладно. У меня настроение потанцевать и побеситься. Жиль, пойдемте с нами? Я вызову подругу — закачаетесь!

— Спасибо, Женевьев. К сожалению, дела.

— Жаль.

Встав, Женевьев несколько раз перевернулась вокруг своей оси. Резко остановилась так, что модное платье, в которое она была одета, взметнулось. После того как Жильбер помог Женевьев усесться в «альфа-ромео», она вдруг изобразила завлекающую улыбку:

— Жиль, чуть не забыла. Скажите Дюбуа, старшему и молодому, пусть будут осторожней с Дерби. Вы ведь знаете, что такое Дерби?

— Конечно.

— Так вот, в этом году у Сен-Клу появился реальный шанс взять Дерби, обойдя наконец американцев. Он поскачет на Корвете, лучшей лошади сезона. Вы не представляете, как много может значить для Сен-Клу, да и для любого жокея, такая победа. Но он боится Дюбуа.

— Что, у Дюбуа тоже есть шанс выиграть Дерби?

— Никакого. Во всяком случае, я бы на него не поставила. Но в Дерби, до которого осталось меньше месяца, Дюбуа заявил новую кобылу, Гугенотку. Официально ее время укладывается в квалификацию, но не более того. Однако Сен-Клу вбил себе в голову, что это затемненная лошадь. То есть лошадь, настоящие возможности которой до поры до времени скрываются.

— И что из этого следует?

— Вчера по просьбе Марса я поговорила со своим бывшим мужем, он сейчас работает у Сен-Клу трениг-жокеем. Муж сказал: в самое ближайшее время его патрон этот вопрос прояснит. Расшифровать, что означает «прояснит»? Или вы поняли и так?

— Примерно понял, и все же на всякий случай расшифруйте.

— Если такой человек, как Сен-Клу, захочет что-то для себя прояснить, он не остановится ни перед чем. Так и передайте вашим Дюбуа. Скажите, пусть берегутся, вот и все.

Помолчав. Жильбер улыбнулся:

— Спасибо, Женевьев.

— Не за что. Я не боюсь ни черта, ни дьявола, но на всякий случай: вы меня не видели, я вам ничего этого не говорила. Хорошо?

— Конечно, Женевьев. Запомните, я у вас в долгу.

— Мы все друг у друга в долгу. Чао, Жиль, надеюсь, мы еще увидимся.

— Само собой. — Жильбер закрыл дверцу. С места «альфа-ромео» сорвалась почти одновременно с этим; почти тут же вслед за ней рванулась стоящая чуть в стороне машина Марселя.

Скаковых лошадей вот так, почти вплотную, рядом, Жильбер видел впервые. Анри, сидевший на одной из лошадей, протрусив мимо Жильбера, махнул ему рукой. Сюда, в депо, Жильбер приехал с утра, чтобы поговорить со старшим Дюбуа; с момента начала их беседы прошло примерно полчаса. Сейчас Эрнест Дюбуа стоял рядом с Жильбером, наблюдая за лошадьми. Наконец, с силой ударив хлыстом по сапогу, спросил не глядя:

— Значит, вы пришли сюда только для того, чтобы сообщить мне, что я приговорен?

— Примерно. Месье Дюбуа, вы ведь знаете, какая сила вам противостоит. Мне кажется, вам нужно просто… Жильбер замолчал.