А. Логачев - Колумбийская балалайка

— Миша! — это уже Таня.

А над ними соляным столбом застыл Вова.

— Прыгай, Вовка! — скомандовала Люба. — Плотина рушится!

— Что рушится? — не расслышал тот.

— Вниз, быстро! Не успеем! — Борисыч подхватил с земли автомат и сделал шаг вниз по склону…

Этот шаг его и спас. Потому что аккурат за спиной старика обвалился кусок подмокшего грунта, и вот уже не жалкая струйка, а целый поток, смесь воды, грязи, песка и камушков, как из брандспойта, распорол воздух. Борисыч только чудом избежал участи Мишки, пенный хлыст задел его краешком, окатив с головы до ног. Хлестало, как в пробоину подводной лодки.

Мишка же, отплевываясь и мотая головой, изо всех сил цеплялся за ствол мокрого деревца, мотыляющегося из стороны в сторону. То и дело волны полностью скрывали его из виду. Наверное, выплывая на поверхность, он орал, но в грохоте падающей воды слышно его не было.

— Эй, плотина рушится! — воплем предупредил Владимир, стоя в лодке в полный рост.

Старания беглецов не пропали даром: почти весь освобожденный от кольев и веревок-лиан участок плотины быстро превращался в одну огромную дыру, куда стремительно вытекало озеро; но озеру этого казалось мало — оно решило расширить себе проход. Вся плотина неторопливо, как в замедленном показе, вдруг выгнулась дугой, затрещали сваи, засвистели в воздухе лопающиеся веревки…

— Мама! — раздалось сверху, и плотина с громом будто взорвалась изнутри.

Во все стороны полетели бревна, камни, куски дерна — и многотонная масса воды грянула оземь, сметая все на своем пути, сгибая молодые деревца, ломая и выкорчевывая старые, увлекая за собой кубометры земли, килограммы ила, десятки зазевавшихся рыб… и — победоносно, как трофей, — одну бледно-зеленого цвета лодку.

— Вовка! — не своим голосом закричала Люба.

— У, ё!!! — в ужасе вторил ей «ботаник», с приличной скоростью уносясь на гребне волны в сторону деревни.

Осевшая на рушащейся плотине лодка швырнула его на колени, и теперь он летел, вцепившись руками в леера по обеим бортам, орал благим матом, но скоростной спуск остановить не мог. Струи мокрыми полотенцами наотмашь хлестали его по лицу. Оставшиеся наверху люди, пребывая в ступоре от случившегося, несколько секунд молча наблюдали, как лодка, будто преодолевая пороги на горной реке, лавирует между затопляемыми деревьями, иногда почти встает вертикально на борт, то скрывается под волнами, то снова выныривает, кружит каруселью — а потом исчезает за водяной пылью…

Потом оцепенение прошло. Люба рванулась было за исчезнувшим в пучине соотечественником, но Алексей железной хваткой удержал ее за талию:

— Дура! Куда?! Размажет, и костей не соберешь!!!

— Мы не можем его бросить! Пусти, скотина!..

— Вниз, вниз! — надрывался Борисыч, чуть ли не прикладом подталкивая спутников к склону. — Там мы его перехватим! Живее, в кольцо, вашу мать!..

— Мишка! Мишенька! — сжимала Татьяна мокрые кулачки.

Набрав силу и мощь, поток немного изменил направление, и Мишка, помятый, разевающий, как рыба на берегу, рот, неожиданно оказался на относительно сухом пятачке и теперь на карачках бодро взбирался к своим, то и дело оскальзываясь и падая.

— План остается в силе! — орал Леха. — Борисыч, за мной, к берегу!

— Поздно! Смотрите! — Татьяна указала на деревню.

В деревне начался переполох, забегали, засуетились люди — среди них, черт подери, несколько в форме и с оружием! — из-под тента медленно выполз грузовой «мерседес».

Но не на панику хотела обратить внимание Таня.

Падая на землю, мутный поток превращался в полноводную бурную реку, которая с ревом пробивала себе русло сквозь редколесье — но вовсе не то русло, которое наметили ей русские диверсанты. Сейчас они находились с правой стороны от пробоины, если стоять спиной к предательскому озеру, и река тоже постепенно забирала вправо, отрезая им путь и к деревне, и к рыбацким лодкам. Более того, река явно стремилась в первую очередь перекрыть дорогу — единственную дорогу, ведущую из селения к цивилизации, а уж потом вплотную заняться деревней и ее обитателями. Судя по всему, водитель грузовика это тоже понимал, потому что даже сквозь грохот водопада прорвался надрывный вопль клаксона, и «мерседес» наддал, стремясь опередить подступающее наводнение. В разные стороны брызнули от него человеческие фигурки.

— Это не военный грузовик! — вдруг узнал Алексей, щурясь от брызг. — Это тот, с ящиками, деревенский!

— И что?! — Рубашка Борисыча насквозь пропиталась влагой, мокрая челка упала на глаза.

— Перехватить! И по дороге! Подальше! Бандиты не прорвутся через реку, не успеют! А там посмотрим!

— А в море? — не врубился старик.

— А Володька?! — не могла угомониться Люба.

— Мишка, сволочь, я ж тут чуть с ума не сошла!.. — закричала вдруг Таня.

— Леха!.. Сука!.. Говорил же, что угандошу!.. Если твой план!.. — Это уже присоединился к ним Михаил, мокрый насквозь, задыхающийся, с безумными глазами, в порванной на груди майке с зайчиком, с занесенным для удара по Лешиному носу кулаком.

— Да погоди ты… — перехватил его руку Борисыч, и тут Люба заверещала:

— Все назад!!!

Пласт почвы, на котором они стояли, вдруг качнулся, подмытый бешеным течением, и поехал. Люди отскочили в сторону. Напор воды и не думал утихать, озеро оказалось объемистым, и из пробоины в плотине лупило по-прежнему, с силой и неистовством Ниагары.

Участок грунта, где только что находились беглецы, сдвинулся с места, развернулся… потом развалился надвое и быстро умчался следом за Вовой.

— А ботаник где?! — только сейчас заметил отсутствие еще одного члена команды Миша. — И доллары мои?!!

Пакет с долларами мирно лежал в сторонке от вырвавшейся наружу стихии. Михаил схватил его и прижал к животу, как грелку.

— Вниз, живо! Успеем к грузовику! — Леша с автоматом наперевес первым рванул вниз по склону.

— А Вовка?! — страшно закричала Любовь, тем не менее бросаясь за морячком. — Вы его бросите?!

— Я за Вовкой! — на бегу крикнул Алексей. — А вы грузовик задержите!

И они побежали.

— Танька, не отставай! Так что с ботаником, а?..

Река добралась до дороги метрах в ста от деревни и ненадолго притормозила, собираясь форсировать сточную канаву вдоль обочины. Разогнавшийся грузовик находился уже метрах в пятидесяти от точки встречи воды и дорожного покрытия. Кто-то из людей в форме стрелял по нему — видно было, как из борта откалываются щепки, но «мерс» останавливаться и не думал.

Половину пути они проделали на задницах по сырой земле, половину кубарем, больно ударяясь коленями и локтями, но добрались до дороги без вывихов и переломов. Лешка резко снял автомат с предохранителя и с последним напутствием: «Грузовик, остановите грузовик!» — метнулся влево, туда, где начиналось половодье и где на высоком, чудом уцелевшем деревце висела, напоровшись днищем, сдувшаяся лодка бледно-зеленого цвета. Как траурно приспущенный флаг…