А. Логачев - Колумбийская балалайка

Полицейский сказал: «Да, конечно», — смущенный и одновременно польщенный вопросом. Хотя понимал, что это не более чем фигура речи, настоящими друзьями им не быть никогда. Но можно ведь оказывать взаимные услуги. И того довольно.

— Хочу признаться, что сложилась крайне неприятная ситуация. Этот контракт, который мы должны были еще пять дней назад заключить с русским сеньором по имени Мигуил Сукнов, уже подписали в столице серьезные люди. И я обманываю их ожидания. А это очень влиятельные, очень важные люди. С другой стороны, я гарантировал нашим русским партнерам, что все пройдет самым наилучшим образом. Их я, получается, тоже подвожу. Крайне неприятная ситуация… Мне даже нечего им ответить на вопросы: «что случилось?», «как так могло получиться?», «почему?», «кто берет на себя ответственность?». Если я не могу ответить, я показываю некомпетентность, показываю, что не владею ситуацией. Для человека, занимающего мое положение… вы же понимаете, Астремадурас… нет ничего хуже.

(О, как захотелось полицейскому из двадцать седьмого участка оказать неоценимую услугу этому несчастному Влиятельному Лицу, самому, в одиночку, вывести его из затруднительного положения и — о Господи, помоги мне! — в награду обзавестись высокопоставленным покровителем. Ведь как трудно пробивать дорогу наверх без протянутой сверху руки.)

— Я бы хотел, чтобы вы довели дело до конца, Астремадурас. Поезжайте в Текесси, с начальником двадцать седьмого участка я договорюсь о вашей отлучке. К сожалению, — Влиятельное Лицо нахмурило лоб, — у нас нет выхода на истинных хозяев территории, где расположен Текесси. Тем более… — Сеньор сделал паузу, о чем-то задумавшись, а Астремадурас задержал дыхание, чтобы, не дай Боже, не вспугнуть мысль сеньора. — Тем более что мне не хотелось бы афишировать среди определенных лиц в Колумбии свой интерес к этой истории. И, — Влиятельное Лицо со значением подняло вверх указательный палец, — интерес тех, кто за мной стоит. Но у нас есть официальные каналы. Я свяжусь с моими колумбийскими друзьями, они помогут. Вам окажет поддержку мэр Текесси и его люди. В первую очередь начальник полиции Текесси. От вас потребуются сущие пустяки: отыскать пропавшего сеньора Мигуила в этом Текесси и подписать у него документы, которыми я вас, разумеется, снабжу. О, никакого криминала, вы можете ознакомиться с этими бумагами в любое время. Это всего лишь договор о поставке кое-каких продуктов питания из Колумбии в Россию… Впрочем, мы обговорим детали, если вы дадите свое согласие немедленно — медлить нельзя, вы же понимаете, — отправиться в Колумбию. Вы согласны?

Астремадурасу захотелось не просто закричать: «Да! Конечно же! Как вы можете спрашивать об этом!» — но и каким-нибудь действием подтвердить свое «да!». Например, взяв пластмассовый столик двумя пальцами за край, поднять его и удерживать на вытянутой руке.

Но Астремадурас не дал вырваться из стойла безумным коням безрассудных выходок, он просто ответил:

— Я согласен, сеньор… — Секунду подумал и несмело спросил: — Но что мне делать, если означенного сеньора в Текесси не окажется?..

Влиятельное Лицо некоторое время молчало. Потом равнодушно произнесло:

— Друг мой, мне бы не хотелось думать о подобном варианте.

С непроницаемым выражением лица генерал-майор Ермакин прикурил от спички «Приму», спичку бросил в безвкусно толстостенную хрустальную пепельницу и положил ладони на стол, по обе стороны от ксерокопии последней сводки по операции. Склонил голову набок, чтобы дым не ел глаза, и вполне благожелательно произнес:

— Нуте-с, прошу высказываться.

Четверо мужчин, расположившихся вдоль длинной части Т-образного стола, сумрачно молчали. Добродушное настроение начальника было обманчивым и являлось предвестником бури, во время которой, разразись таковая, наверняка полетят погоны и головы. Все четверо были одеты в почти одинаковые серые гражданские костюмы, незначительно различающиеся лишь деталями покроя и оттенком; перед каждым лежала точно такая же копия сводки, ознакомление с которой только что закончил Ермакин.

— Так я жду, товарищи офицеры. Какие имеются соображения на сей счет?

Сам Ермакин восседал на месте председательствующего — за перекладиной буквы «Т», посередине, на равном расстоянии от ее краев. Поверхность тяжелого дубового стола была девственно чиста, если не считать пяти тонких, в три страницы, копий сводки перед собравшимися да кожаной папки под локтем человека, сидящего справа от Ермакина; отсутствовали даже привычные бутылочки с «Байкалом» и стаканы на белой салфетке в центре. Что тоже оптимизма не внушало.

Тягостное молчание легким покашливанием нарушил сидящий по левую руку Ермакина худощавый брюнет в очках тонкой оправы.

— По моему мнению, товарищ генерал-майор, — негромко, но твердо сказал он, глядя поверх голов сидящих напротив, — ничего непоправимого пока не случилось. Если агент в контрольный срок не вышел на связь, это еще не означает, что операция провалена. Я считаю, что необходимо спокойно дождаться более точных сведений. А поспешными действиями мы можем лишь усугубить положение…

— Иными словами, вы предлагаете сидеть и ждать у моря погоды, — ехидно заметил Ермакин.

— Я предлагаю не пороть горячку и не совершать необдуманных поступков, — сухо поправил брюнет.

— Полковник Сераев выразился не совсем точно, — вступил в разговор сидящий по диагонали от него человек с мышиного цвета волосами, непослушной челкой спадающими на лоб. — Агент не просто не доложился в установленный срок — он также не воспользовался ни страховочным, ни даже экстренным каналом связи в течение трех суток. А это, согласитесь, заставляет предполагать самое худшее. Провал. Особенно если учесть, что агент пропал меньше чем за сутки до установленного момента изъятия.

— Я могу назвать десяток ситуаций, при которых агент просто физически не в состоянии выйти на связь, — возразил полковник Сераев. — И тем не менее ничего непоправимого не происходит. Не забудем к тому же, что за сутки до установленного момента изъятия персона «А» еще не была в поле нашего зрения. Так что для особого беспокойства, считаю, оснований нет.

— Только не в этой ситуации, когда на карту поставлено все, — парировал его оппонент.

— Не надо патетики, товарищ Патренок, — слегка поморщился Ермакин.

— Виноват, товарищ генерал-майор, — наклонил голову офицер с мышиного цвета волосами. — Но согласитесь, что от исхода операции «Садко» может напрямую зависеть наше положение на международной арене. Я уж не говорю о тех деньгах, которые… ну да вы и сами прекрасно знаете, какие это суммы. Поэтому я считаю, что лучше перестраховаться, чем провалить операцию…