Александр Щелоков - Афганский транзит

– Где вы, Светлов, провели вечер в прошлый четверг?

– В прошлый четверг? – Яков наморщил лоб, изображая усиленную работу мысли. – Был дома. Отдыхал.

– У меня есть показания вашего отца. Он сообщил, что в четверг вечером к вам заходила девушка, и вы вместе уехали.

– Девушка? – Светлов сделал вид удивленный и вдруг вспомнил. – Да, в самом деле. Заходила Рита. Мы собирались в кино.

– Фамилия Риты?

– Квочкина.

– В какое кино вы ходили и что смотрели?

– Смотрели «Крокодил Данди».

– Вы сразу пошли в кино или еще куда-то заходили?

– Никуда.

– Показывали киножурнал или сразу дали фильм?

– Фильм, – сказал Светлов и вытер со лба пот рукавом. – По-моему, так…

– А если я скажу, что, по моим сведениям, демонстрировался киножурнал «Фитиль»?

– Действительно, я забыл. Как отрезало. Был «Фитиль».

Суриков понимал, что Светлов еще не догадывается, сколь глубоко он вляпался в трясину – ни руки, ни ноги не вытащить, – а он дергается, бодрится, должно быть, верит, что сумеет выкрутиться, уйти от ответственности. Что поделаешь, тактика типичная для правонарушителей мелкого пошиба – отрицать вину, когда очевидна истина.

– Кончайте, Светлов, крутить, – сказал Суриков. – В кино в четверг не ходили ни вы, ни я. Насчет «Фитиля» – моя импровизация. Лучше расскажите, куда вы ездили на машине. Причем не один, а вместе с Ножкиным и Яковлевым. Только рассказывайте правду. Оба ваших дружка убиты. Надеюсь, для вас это не новость? И вам еще предстоит доказать, что к этому убийству вы не причастны. Поверьте, сделать это будет не так-то просто. Тем более, вы уже сделали немало для того, чтобы бросить на себя подозрение.

– Что я сделал? – спросил Светлов, не скрывая испуга. – Что?!

Глаза его расширились, руки задрожали.

– А вы подумайте. Вот взяли и уехали из Москвы. Точнее, поспешно скрылись. Без видимых на то причин. Попытаемся их понять. В четверг произошло убийство. В пятницу вы решили исчезнуть.

– Но я оформил отпуск…

– Хорошо. Где ваша машина?

– Я все скажу, – упавшим голосом произнес Светлов. – Только попить можно?

– Можно, – разрешил Суриков. Он налил стакан воды из графина, который сам наполнял ежедневно из-под крана. Поставил перед Светловым. Тот взял стакан и начал жадно глотать. Зубы постукивали по стеклу.

– Итак, продолжим, – предложил Суриков, дождавшись, когда Светлов напьется. – Начнем с вашего участия в грабежах.

– В каких грабежах?! – голос Светлова зазвенел и сорвался. – Что вы мне шьете!

– Терминология вами, Яков Иосифович, уже освоена. Готовились к такой встрече?

Светлов облизал пересохшие губы.

– Нет.

– Какие клички были у Ножкина и Яковлева?

– Ножкин – Серый. Яковлев – Дылда.

– А мне говорили – Туз и Валет.

– То школьные…

– Хорошо. В каких случаях Серый и Дылда пользовались дубинками?

– Какими дубинками?!

– Не нравится слово дубинки, заменим его тем, которое записано в протоколе. Там сказано: резиновые шланги, залитые свинцом. Со следами крови на оболочке. Их обнаружили рядом с телами ваших друзей.

– Я-то причем?

– В вашей машине под сиденьем найден еще один такой шланг. Экспертиза установила, что ваш экземпляр и тот, что у Серого, отрезаны от одного куска.

– Машину нашли? – возбужденно спросил Светлов.

– Вас это удивляет?

– Нет…

– Хорошо, Светлов. Я вижу, к честному разговору вы еще не готовы. А у меня дела. Есть две возможности. Первая – позволить вам поразмыслить, находясь в следственном изоляторе. Как-никак с вами связаны три трупа. Но есть и еще один вариант. Я возьму с вас подписку о невыезде и позволю уйти домой. К папе.

Светлов с изумлением посмотрел на Сурикова.

– Как так? – спросил он. – Отпустите?

– Я понимаю, вам этого не очень хочется. Ведь есть кто-то, от кого вы пытались спрятаться у дяди. Насколько я понимаю, это тот, кто расправился с Ножкиным и Яковлевым. Потом с Ритой. Вы знаете, как она убита? Выстрелом в затылок. Я думаю, вы ему нужны для комплекта. Такие оставлять свидетелей не любят. Верно?

Светлов опустил голову, и с носа на стол упала капля. Он беззвучно плакал.

– Итак, – Суриков взглянул на часы. – Решайте, Яков Иосифович. Я в «да и нет не говорите» играть не стану.

– Спрашивайте, – сказал вдруг Светлов. – Скажу все.

Суриков взялся за ручку.

– Кто из вашей компании кололся?

– Все кроме меня.

– Назовите конкретно.

– Кололись Ножкин, Яковлев, Рита.

– Для этого вам и были нужны деньги?

– Деньги всегда нужны. Разве не так?

– Нужны, но именно не так, как вы их добывали.

– На товар ребятам требовалось много.

– Под товаром вы имеете в виду наркотики?

– Да, гражданин следователь.

– Вы заранее сговаривались, кого ограбить? Намечали жертву?

– Нет, мы просто определяли район, где лучше работать. А там кого бог пошлет.

Светлов замялся, ощутив некоторую игривость своего ответа. Добавил:

– Так говорил Сергей.

– Кто определял место?

– Ножкин. Серый. Он шастал по городу и подыскивал удобные закутки для работы. Где можно было поохотиться.

– Значит, жертву определял случай?

Светлов глубоко вздохнул, будто только что вынырнул из-под воды, и обеими ладонями провел по лицу сверху вниз.

– Всяко бывало, гражданин следователь, – и тут же, вспомнив что-то, спросил: – Мне зачтут чистосердечное признание?

Суриков взглянул ему в глаза.

– Чистосердечное признание поможет поскорее найти убийцу. Хотя и дрянцо были ваши друзья, бандита это не извиняет.

– Я понимаю, – пробормотал Светлов. – Я все понимаю. – Он опять провел ладонями по лицу, словно упорно пытался снять с себя маску. – Мне все понятно.

– Я задал вопрос о том, как вы намечали жертвы.

– Бывало всяко, но Серый считал, что важнее удобное место, чем удобный клиент. Сейчас трудно промахнуться. У многих деньжата с собой бывают. У Риты на таких интуиция. Она без ошибок угадывала карася.

– Что значит «карася»?

– Так Дылда называл фраеров с толстыми бумажниками.

– Скажите, Светлов, ограбление на Масловке, на улице Поликарпова, в Лялином переулке – ваша работа?

– Я плохо знаю другие районы и не могу так ответить. Назовите время.

– На Масловке прошлой зимой. В декабре. Был ограблен гражданин Тощенко. Предварительно ему нанесли удар по голове.

– Да, гражданин следователь. Бил по голове Дылда. Этот Тощенко живой?

– Я спросил об ограблении, а не об убийстве.

– Спасибо, а то я беспокоюсь. Я всегда говорил Дылде, что у него тяжелая рука и надо жалеть тех, кого он укладывает. Запросто мог убить. Потом отвечай. Он только посмеивался.

– Хорошо, что вы гуманист. Такие заботы о жертвах. Это в вашем ремесле, право же, редкость.

Светлов шмыгнул носом и опустил голову.