Александр Щелоков - Нападение

Как ни странно, но именно эти угрозы успокоили Клыкова окончательно. Обостренное чутье хищника подсказало ему, что весь этот цирк предназначен для него, Клыкова, поскольку именно он больше всех и нужен властному и решительному Кесояну. При желании его могли запросто пришить еще дома, что могло быть легче для таких хватов?

– Чего вы от меня хотите? – спросил Клыков. – Дайте сигарету. Я пока еще жив…

– Ну, нахал! – сказал Рюмин изумленно.

– Ничего, нормально, – откликнулся Кесоян. – Мне он нравится.

– Ладно, нравлюсь или нет – мне один хрен, не девочка. Гоните ваши условия.

– Сразу? – спросил Кесоян и оскалился в улыбке. – И не боишься? Скажем – их придется принять. Иначе…

– Догадываюсь.

– Придется подписать контракт, Клык. Мы же предприниматели…

– Это еще посмотрим.

– Левон, заводи машину. Повезешь его с моих глаз подальше!

– Все, начальник, понял. Гони условия.

– Левон, уведи отсюда сторожей. У меня с господином Клыковым разговор с глазу на глаз. Дохлого не тронь, потом уберете…

По субботним дням улицы Кизимова оживляло нашествие военных. Из ближнего гарнизона в городок привозили солдат, получивших увольнение. Воинство растекалось по аллеям местного парка, окружало игровые автоматы, атаковало дискотеку, оккупировало площадку аттракционов.

Именно в субботу Топорок по заданию Клыка нашел в городе нужного человека. Он заметил его в момент, когда тот в толпе зрителей выходил из кинотеатра.

– Постой, сержант. – Топорок коснулся локтя военного. – Просьба есть. Помоги, если сможешь…

Сержант охотно остановился. Охотно потому, что все равно ему делать больше было нечего. Сходил в кино, посмотрел «Первую кровь», которую в гарнизоне, конечно, ни за что не покажут, и теперь брел бесцельно, наслаждаясь вольной волей, отдыхая от казарменного житья-бытья.

– Слушаю вас.

Топорок сконфуженно улыбнулся:

– Не знаю, как и начать… Да и вообще тебе довериться можно?

– Это вам решать, – пожал плечами сержант. – А в чем, собственно, дело?

Топорок снова изобразил сомнение и колебания, потом махнул рукой:

– Э, была не была! Сам понимаешь, сержант, какое нынче время. Мой кореш купил автомат. Должны же мы, русские, в случае чего оборону держать, как считаешь? Сам-то русак?

Сержант утвердительно кивнул.

– Так вот мы с корешком в оружии ни бум-бум. Штатские до печенок. Помог бы нам разобраться!

– Всего-то делов? – Сержант засмеялся. – Какая система? «Калаш»?

– А что? – удивился Топорок. – Они бывают разные? Да, между прочим, как тебя звать? А то неудобно как-то…

– Елизаров, – ответил сержант и тут же с видом знатока пояснил: – Есть чертова уйма автоматов. «Стерлинг» – английский, МАТ – французский, «беретта» – итальянский, «шестьдесят шесть» – японский, «узи» – еврейский…

– Не-е, друг, – покачал головой Топорок. – Нам, с нашим рылом, одна дорога – калашный ряд. – Оба засмеялись.

– Ты не волнуйся, сержант, – сказал Топорок доверительно. – Я за совет заплачу. Стольник хватит?

Елизаров сглотнул слюну. Приз за пустяковый совет показался ему астрономическим.

На громыхающем, разболтанном трамвае они добрались до конца маршрута и двинулись пешком по заросшей гусиной травкой окраинной улице. Дошли до аккуратного зеленого дома, прятавшегося в глубине яблоневого сада. Топорок открыл калитку, просунув руку в круглую, обтертую по краям до блеска дырку. Широким жестом показал дорогу:

– Прошу! – Он сделал ударение на польский манер – на первом слоге.

Миновали ухоженный дворик, засаженный цветами, подошли к крыльцу.

– Тимофей Васильевич! – крикнул Топорок. – Мы явились.

На крыльцо вышел Клыков в тапочках на босую ногу, в потрепанных брюках и майке-сеточке.

– Вот, нашел мастера. Он знает толк в газовых плитках…

Елизаров понял: словесный камуфляж предназначался для соседей. Мало ли кто там, за забором…

– Проходите.

Клыков посторонился, пропуская гостя в дом. Когда Елизаров скрылся за дверью, быстро спросил у Топорка:

– Где отыскал?

– Ахметка Мухамедшин показал, чистильщик. Он у него сотню патронов купил.

– Пойдет, – согласился Клыков и, войдя в дом следом за гостем, спросил шутливо: – Как там наша несокрушимая и легендарная?

– Приватизируется, – усмехнулся Елизаров.

– Как это? – не понял Топорок.

– Вон вы автомат купили, – сказал Елизаров. – Другие достают гранаты, пушки…

– Автомат еще не купили, – вздохнул Клыков. – Собираемся, да где взять? Десять кусков выложил бы с ходу.

Елизаров посмотрел на него с интересом:

– Вы серьезно?

– Почему нет?

– Могу попытаться…

– Э-э… Пытаться не надо. В таком деле либо говорят «да», либо «нет». И давай забудем об этом. Я ничего не слыхал, ты – не говорил.

– За десять я достану. Точняк, – сказал Елизаров. – Если только вы серьезно.

– Ромка! – крикнул Клыков. – Выдь сюда! Где ты там прячешься? У нас гость.

Из соседней комнаты, раздвинув бахромчатую портьеру, выплыла молодая женщина. Она была удивительно красивой и яркой: округлый мягкий овал лица, точеный носик, чувственные сочные губы, нежный золотистый пушок над ними. Голубые глаза под черными стрелками бровей светились лукавством и озорством. На ней было платье в обтяжку, скроенное так, что красивые полные ноги были видны почти целиком.

Елизаров облизал губы, чувствуя, как один ее взгляд обдал его сухим жаром желаний.

– Знакомьтесь, – сказал Клыков. – Моя племянница, Ромелла. В жизни – просто Ромка.

– Алексей. – Елизаров щелкнул каблуками и, как конь, мотнул головой. – Рад познакомиться.

– А вы кавалер, – сказала Ромка и улыбнулась.

– Займи гостя, – предложил Клыков. – На стол собери. А мы с Володей сбегаем к Зотову на часик. Дело есть. Ты нас, сержант, дождешься?

– Дождется, – ответила за гостя Ромка и озорно ему подмигнула. – Верно, Алексей?

Когда во дворе раздался гул заведшегося мотора, Ромка дружелюбно кивнула на диван, покрытый клетчатым пледом.

– Садитесь, Алеша. В ногах правды нет.

Он послушно сел. Она пристроилась рядом, сказала высоким грудным голосом:

– Вы мне понравились, Алеша. А я вам?

Елизаров проглотил слюну, не зная, как лучше ответить.

– Ой, застеснялся! – сказала Ромка и засмеялась, открыв ровные белые зубы. – У вас в лесу девушек нет? Тогда можешь меня потрогать. Я живая.

Елизаров глупо улыбнулся.

– Боишься?

Глаза ее задорно сверкнули.

Елизаров, все так же глупо улыбаясь, положил руку на ее плечо. Ромка не шевельнулась. Тогда он обнял ее и потянул к себе. Она, не сопротивляясь, прильнула к нему горячим тяжелым телом, глубоко задышала, чуть постанывая, как голубица, которую на горячей солнечной крыше обхаживает настойчивый сизарь. Елизаров слегка растерялся.