Сергей Соболев - Шах нефтяному королю

– Не трогай моих предков, Ахмад!

– Ладно, не кипятись… Оставим этот разговор до Москвы.

Протасов недоумевающе покачал головой.

– Что-то я тебя не совсем понимаю, Бадуев… То ты меня гонишь, как тогда, у озера, то, наоборот, липнешь ко мне! Да еще намекаешь, что у тебя есть какая-то важная информация для меня.

– В Казбеги я не сразу сориентировался, – усмехнулся Бадуев. – Ты ж свалился, как снег на голову! Я не сразу сообразил, что твое появление там, в урочище – дело случая…

– Ну а когда сообразил?

– Послал Григория в Казбеги, – хитро посмотрев на него, сказал Бадуев.

– Чтобы он навел справки, где ты остановился. Ну и так далее…

– Что значит – «и так далее»?! – озадаченно спросил Протасов. – Ты хочешь сказать, что вы меня не случайно подобрали на границе?

Чеченец опять пожал плечами.

– Я здесь ни при чем… Как говорят у вас, русских? Судьбу не обманешь…

Протасов, малость ошарашенный такими речами, остался на крылечке перекурить. Бадуев же вернулся в дом, в ту его половину, что была выделена гостям. До отъезда – а их путь лежал в Ставрополь – осталось около получаса. Тамара успела помыться, переодеться, привести себя в относительный порядок. После беседы с Протасовым Ахмад решил переговорить также и с девушкой, потому что по дороге в Ставрополь возможности «посекретничать» может и не подвернуться.

– Как я выгляжу, Ахмад? – спросила Тамара, убрав в косметичку зеркальце.

– Отвратительно, – усмехнувшись, сказал чеченец. – Ни один мужчина на тебя, такую некрасивую, не посмотрит…

– Ладно тебе врать! – поняв, что он шутит, рассмеялась Тамара. – Ты уже поговорил с Александром? Ну?! Не тяни резину!

– Он поедет с нами.

Услышав эту новость, девушка почему-то покраснела. Наблюдательный Ахмад сразу отметил это. Он покачал головой. Что было замечено, в свою очередь, Тамарой.

– Что?! – спросила она. – Что качаешь головой?

– Раньше я не замечал, чтобы ты краснела.

– Тебе показалось!

– Неужели?!

Девушка подошла к нему вплотную и ущипнула за предплечье.

– Ты плохой, злой, коварный чечен!

– Я знаю. Но я – не слепой чеченец. Я все вижу…

– А вот этого не надо! – Тамара погрозила ему пальчиком. – Занимайся своими делами! Понял?!

– Хорошо, – неожиданно легко согласился Бадуев. – Я как раз хотел поговорить с тобой о «делах».

– Если ты хочешь отговорить меня от поездки в Москву, то это – бесполезно. То, что произошло с нами, моих планов не меняет. Хотя, если честно, я немного побаиваюсь…

Бадуев вздохнул.

– Тамара, я звонил в Москву…

– Когда? – встрепенулась девушка. – А почему ты мне ничего не сказал?

– Ты была у этих… заложницей, – поморщившись, сказал Бадуев. – А звонил я не сегодня, а еще позавчера. Знаешь, кого я побеспокоил?

Тамара пожала плечами.

– Нет. Откуда мне знать, что у тебя на уме?

– Искирхана Хорхоева.

Девушка, переваривая это известие, несколько секунд стояла с открытым ртом. Потом, взяв себя в руки, внешне спокойным тоном поинтересовалась:

– О чем ты с ним разговаривал?

– Говорил в основном я. Сказал, что ты попала в беду. Что Ильдас приехал в то село, где держат тебя… Я подумал, что если Ильдас пошел на такое, то просто так он тебя не отпустит. И отцу будет врать, если он о тебе спросит. Я Ильдаса хорошо знаю…

– Тогда зачем звонил?

– Сказал Хану, чтобы он убрал оттуда своего сына под каким-нибудь предлогом… И еще попросил, чтобы он не передавал этого разговора никому, включая своих сыновей.

– Ты не хотел, чтобы Ильдас пострадал?

– Тамара, я к этому человеку отношусь плохо, и для тебя это не секрет.

Но я не хотел убивать родного сына Хана. Я ему об этом прямо не сказал, но он меня понял. Он пообещал сделать так, как я прошу. И еще спросил, нужна ли мне помощь… Но я сказал, что справлюсь сам.

– Еще о чем вы говорили?

– Больше ни о чем, Тамара. Как только я понял, что Хан отзовет своего сына, я тут же дал отбой.

Тамара несколько раз пересекла комнату из угла в угол, потом задумчиво произнесла:

– Вот видишь, Ахмад, мое «инкогнито» уже раскрылось… Похоже, за нами следили еще в Грузии. Это означает, что кто-то, тот же Ильдас, не только узнал о моем существовании, но и проследил наш маршрут из Англии, через Грузию, в Северную Осетию… Но зачем они это сделали, Ахмад? Зачем я понадобилась тому же Ильдасу?

– Пока не знаю, но постараюсь выяснить, – подумав немного, сказал Ахмад. – Думаю, это как-то связано с бизнесом твоего отца. Но выяснить все можно будет только в Москве.

– Вот видишь! – встрепенулась Тамара. – Я тоже говорю, что такая поездка необходима! Ты же не можешь прятать меня целую вечность?!

Особенно сейчас, когда с нами больше нет моего отца. В конце концов, мне надоело жить в маске! Пора поставить точку в той давней истории…

Чуть помрачнев, Бадуев покачал головой.

– Не все так просто, Тамара… Я не в курсе всех дел в компании твоего отца, но знаю, что там начались какие-то неурядицы. Есть сведения, что пару месяцев назад бесследно пропал Рассадин. Двое людей из службы безопасности тоже куда-то исчезли… Есть основания считать, что они уже мертвы… Я не знаю, какие мысли в голове у Хана. Про Ильдаса даже не говорю… А еще есть Бекмарс, реакцию которого на твое появление лично я просчитать не берусь.

– Так что ты предлагаешь, Ахмад?

– В Ставрополе переночуем в гостинице, потом сядем на поезд… Я знаю одно неплохое местечко в Подмосковье. Ты побудешь там какое-то время… Ну, а я кое с кем встречусь и постараюсь все хорошенько разузнать.

До поселка Мозжинка, что в Московской области, Тамара и двое сопровождавших ее мужчин добирались из Моздока около трех суток.

С поезда они сошли в Кашире, поэтому до места им пришлось ехать на такси. Дом, к которому они подъехали уже в сумерках, был деревянный, двухэтажный, возведенный не менее полувека назад. Хотя у Бадуева были при себе ключи от этого дома, он ненадолго зашел в соседний дом, выглядевший точно также. Там жила профессорская пара, приглядывавшая за пустующим домовладением. Ахмада, хотя тот и не был здесь почти год, они сразу же признали. В свое время этот человек, который почти не бывает в купленном им пару лет назад доме, присылал к ним рабочих, чтобы те отремонтировали мезонин и протекающую крышу – причем денег за это не взял.

Ранее в этом поселке, возведенном в сороковых годах, жили сплошь крупные ученые, включая таких знаменитостей, как Ландау, Лысенко и Кржижановский. Его строили еще немецкие пленные, быстро и аккуратно собравшие с полсотни домов, доставленных из Финляндии в счет погашения долгов СССР. Мозжинку поэтому так и называли – «поселок ученых». Но времена изменились, всемирно известные академики повымирали, как мамонты, а многие дома сменили своих владельцев – не говоря уже о новых особняках, появившихся здесь в последние годы.