Сергей Зверев - Поднебесные убийцы

Через полчаса, когда уже был подготовлен завтрак, а тела проводников погребены в той самой расщелине, с горы вернулись Макс и Антон. Как рассказали парни, в южном направлении они заметили что-то похожее на крепостную башню в окружении островерхих скал.

– Кстати, туда можно пройти без проблем, если чуть дальше свернуть вправо и перейти на тот берег Араскана, – жадно уплетая завтрак, рассказывали парни. – Там между горами идет что-то вроде ущелья. Вот по нему и надо двигаться.

– Да, да, да! Точно! – вспомнив, обрадованно воскликнул Петр Михайлович. – Темекей говорил про какое-то длинное ущелье. Вот это оно, наверное, и есть!

Покончив с едой, экспедиция двинулась в путь. Впереди пошли академик Дёмин и Макс Красилин. Роль коноводов теперь пришлось взять на себя археологам. Покидая место бивака последним, Лавров оглянулся, и его взгляд задержался на дереве, ветки которого были увешаны разноцветными ленточками. Соблюдая древние алтайские обычаи и традиции, археологи оставили их здесь в знак уважения и памяти к людям, погребенным под его корнями.

…В разных концах небольшой долины люди в полевой одежде, орудуя лопатами, вгрызались в каменистый грунт, выворачивая обломки камня, облепленные комьями грунта и глины. Несколько человек ходили взад-вперед с металлоискателями, отмечая места, где датчик улавливал присутствие хоть какого-то металла, будь то ферро– или диамагнетик.

Академик Дёмин, хмурясь, изучал ксерокопии документов, на основании которых надеялся найти тайное захоронение тибетского монаха. Он никак не мог понять аллегорию: «…Пребывает в объятиях небесной благодати». В том месте рунического текста на пергаменте, где описывался участок гор, избранный учениками монаха для его захоронения, еще как-то можно было понять, что похоронен тот где-то вблизи горы Белый Олень, о которой знали даже немногие из нынешних коренных алтайцев, – потому так и непросто было найти подходящих проводников.

Но вот уже оказавшись на той территории, куда и устремлялась экспедиция, Петр Михайлович внезапно для себя обнаружил, что поиски могут оказаться совершенно бесплодными. Явных примет могилы в тексте указано не было. На местности чего-то, что было бы обозначено, например, каменной пирамидой или чем-то наподобие этого, обнаружено не было. Учитывая, что рядом с этой мини-долиной у подножия Белого Оленя, чуть дальше между утесами простиралась еще одна, и тоже каким-то боком примыкающая к этой же горе, но гораздо более длинная и просторная, круг поиска мог оказаться бесконечно большим.

Минувшим днем, прибыв сюда с последнего промежуточного привала около четырех часов дня и обосновавшись невдалеке от Белого Оленя, археологи сразу же после обустройства лагеря приступили к поискам. Сам Дёмин в сопровождении постоянно прикрепленного к нему спецназовца обследовал всю округу и пришел к выводу, что похоронить монаха могли только здесь, в малой долине. Но и она имела площадь не менее гектара. А это – около десяти тысяч квадратных метров территории! Обежать их можно было менее чем за минуту. А вот чтобы перекопать все, без остатка, даже имея в распоряжении артель землекопов, потребовался бы месяц.

Терзаемый сомнениями, академик шел от раскопа к раскопу и все больше убеждался в том, что ищут они совсем не там, где на самом деле следовало бы. Но тогда где же скрыта эта загадочная могила? Что же такого ценного и важного он упустил в тексте? Что неправильно понял? Что, например, имел в виду автор древнего послания, упомянувший о небесной благодати? Ведь это понятие есть и в современном христианстве – считается, что, скажем, на принявших сан священника снисходит небесная благодать. Есть понятие «благодатный огонь» – загадочное явление, происходящее на Пасху в Иерусалиме у места захоронения Иисуса Христа.

Так что же здесь, на Алтае, могло пониматься под словом «благодать»? Однако ответа на это не находилось. Поскольку отступать академик Дёмин не привык, он решил идти до конца – искать, искать и искать. А там – как уж получится… Поэтому, отработав остаток первого дня до самой темноты, археологи за ужином долго обсуждали варианты ведения дальнейших поисков. Кто-то считал, что надо искать замаскированную пещеру в склоне горы, в которой, как в склепе, захоронен тибетский монах. Кто-то был уверен, что тот мог быть похоронен под священным деревом какого-то из алтайских народов.

– …Так за эти века, что прошли с момента смерти тибетского монаха, могло ли сохраниться то дерево, под которым его могли похоронить? Даже если бы это был дуб, – Дёмин с сомнением покачал головой. – Да еще надо знать, кто его хоронил! У иркитов священное дерево – береза, у племени кузен – сосна, у чусов – ель, у саалов – лиственница. А если учесть, что в этой долине старых деревьев нет вообще, то… Что об этом зря говорить?

Бурную дискуссию, затянувшуюся почти до полуночи, пришлось обрывать волевым решением руководителя экспедиции, причем самым жестким образом – расходившиеся археологи никак не желали, не доспорив, идти на покой. Когда в лагере наконец-то настала тишина, смогли лечь спать и спецназовцы, за исключением двоих дежурных, которые следили за прилегающей к лагерю территорией, поддерживали костер и присматривали за шпионом, привязанным к крепкой молодой сосне.

Необходимость охранять Мукулаша парней сильно раздражала и нервировала. Каждый понимал, что держать его в лагере, даже под караулом, – это все равно что засунуть себе за пазуху кулек с живой гадюкой. Рано или поздно эта тварь все равно найдет, как освободиться, и тогда – беды не оберешься. Поэтому кое-кто из спецназовцев на полном серьезе предлагал якобы невзначай создать условия для побега мафиозо, а потом, догнав беглеца, со спокойной совестью отправить его в «страну вечных снов». Но тот, словно догадываясь о подобных настроениях, даже и не помышлял о побеге. Однако парни были уверены: эта покорность – не более чем притворство, и Мукулаш себя еще покажет.

А наутро все началось сначала – пробудка, завтрак, планерка с распределением участков работы на весь день и… И вчерашний день повторился во всех деталях. Раскопы на тех или иных местах без надежды найти хоть какие-то признаки старого захоронения, хождение по территории с металлоискателями, безуспешные поиски заваленных камнем пещер – открытых нашли несколько, но это явно было не то, что требовалось. Собравшись на обед, археологи долго не могли приступить к еде. Они продолжали яростно спорить о том, где же на самом деле могла быть могила монаха.

Лавров, по мере сил и возможностей помогавший в ведении поисков, в спорах участия не принимал. Хотя его как человека, во многих отношениях завоевавшего непререкаемый авторитет, всяк норовил перетянуть на свою сторону. В ответ на эти полемические посылы он лишь улыбался в ответ, поясняя, что если бы дело касалось вопросов военного характера, то тут бы он мог поспорить с кем угодно. А относительно археологии Андрей вообще не брался высказываться по тем или иным аспектам обсуждавшихся проблем. Но если все же в рамках каких-то общих понятий и представлений он что-то говорил, то его мнение, как правило, оказывалось окончательным вердиктом, который мало кто пытался оспаривать.