Сергей Зверев - Поднебесные убийцы

– Ничего, Жень, все в порядке… – Лавров устало улыбнулся и направился к своей раскладушке, стоящей у окна, и растянулся на ней, размышляя о том, какие странные, можно сказать, невероятные приключения выпали на его долю здесь, на Алтае.

На следующий день часу в десятом утра в селение Улачак, состоящее из трех десятков дворов, въехали обшарпанные «Жигули» пятой модели. Случайный прохожий, узнав, что прибывшие ищут шаманку Дьелене, указал на стоящий в некотором отдалении от села обычный деревенский дом, окруженный высоким забором. Когда прибывшие подъехали к калитке, собаки во дворе подняли громкий лай. Поскольку никто не выходил, Пётр Михайлович, махнув рукой на условности, вышел из машины и, толкнув рукой калитку, скрылся во дворе.

Андрей, чувствуя себя совершенно разбитым, с трудом тоже вышел из кабины, чтобы хоть немного размяться. Он и верил, и не верил. Скорее даже не верил. В глубине души Лавров надеялся, что шаманка сможет ему помочь. А вдруг? Но если бы та отказала, то он, наверное, скорее всего испытал бы даже облегчение. Вроде того – комедия не состоялась – и на том спасибо.

Из-за забора до него неожиданно донеслись о чем-то спорящие голоса. Дёмин в чем-то убеждал, а женщина категорично отказывалась.

– …И не уговаривайте меня! Не надо! Хватит с меня той беды, что уже пришлось пережить. Хватит! Вы же не представляете себе того, с чем предлагаете мне связаться! Это такая чернота, что я даже не знаю, с какого бока к ней подступиться! Тут надо резать жертвенного барана…

– Взамен куплю вам трех! – перебив женщину, пообещал академик.

– Придется… – шаманка запнулась. – Ой, силы высшие! Собой как женщиной придется пожертвовать!

– Что, неужели и себе надо вены резать? – ошеломленно спросил Пётр Михайлович.

– Какие вены?! Вы что, маленький, что ли? Не понимаете, о чем речь? – со стыдливым укором отрубила та.

– Знаете, Дьелене, ради этого парня я и свои вены подставил бы, лишь бы его спасти! – тоже с укором в голосе объявил Дёмин. – Хорошо! Одному типу я обещал компенсацию за павших лошадей. Но ему это не понадобилось, а деньги остались. Решено! Покупаю вам пару лучших лошадей!

– Да-а?!! – шаманка явно растерялась. – А не обманете?

– О чем вы говорите?! Прямо сейчас иду и покупаю. Тут кто-нибудь продает?

– Да, в пятом доме от околицы живет Яшка Безмесов. У него хорошие лошади, он объявлял об их продаже.

– А баранов у кого можно купить? – деловито поинтересовался Пётр Михайлович.

– Да у того же Яшки и берите. Ладно, хватит и одного, – примирительно согласилась Дьелене. – У него бараны хорошие. Только выбирайте белого двухлетка, с красивыми, одинаковыми рогами, чтобы духи эту жертву приняли.

– Все, уже иду! Кстати, вам же надо подготовиться? – спросил он, выходя из калитки.

– Конечно! Тут на целый час возни. Хорошо, баня еще со вчерашнего горячая. А то и больше пришлось бы возиться, – выходя следом, рассказывала на ходу приятной наружности моложавая женщина в косынке и с типично русским лицом.

Увидев Лаврова, она остолбенело уставилась на него.

– Бедный… – сочувственно покачав головой, произнесла она. – Так вот кто мне позапрошлой ночью привиделся! Ладно, так уж и быть, отгоню от тебя смерть. Жди здесь. Когда надо будет, я позову.

Андрей подошел ко двору и сел на лавочку, а Дёмин и хозяин «пятерки» отправились к какому-то Яшке Безмесову за бараном и лошадьми. Через полчаса они вернулись. Академик вел на поводу пару лошадей алтайской породы гнедой и вороной масти, а шофер тащил за собой за рог молодого крупного барана белой масти.

– Можно, что ль? – приоткрыв калитку, громко спросил Пётр Михайлович.

– Можно, можно! – откликнулась Дьелене. – Лошадок давайте отведем на конюшню, пусть привыкают. Ой, какие ж хорошие, справные! Яшка – он молодец! У него всегда скотина справная. А барана там привяжите к столбу. И всё! Отсюда можете пока что ехать в село. Тут околачиваться нечего. Да и небезопасно. Я детишек своих с утра к свекровке отправила. Как чуяла, что придется за старое браться. И уж как браться-то! Мамонька моя! Сроду такого трудного не выпадало…

Когда машина отбыла, Лавров остался в полном одиночестве. Он сидел лицом к уже взошедшему солнцу и, зажмурясь, через сетку ресниц любовался игрой его лучей. «Господи, как же хорошо на свете жить! – вдыхая запах дыма, который до него из-за забора донес легкий утренний ветерок, неспешно размышлял он. – Даже так, обессиленным, без здоровья, без особой надежды выздороветь. Ну и ладно! Все равно, жить – это здорово!..»

Неожиданно невдалеке что-то как будто шевельнулось. Андрей открыл глаза и повернул голову. Тень! В свете ясного дня, немного помаячив мрачным зыбким фантомом, она вновь растаяла. Скрипнула калитка. Из-за нее выглянула Дьелене и строгим тоном объявила:

– Пора! Заходи!

Человек по натуре весьма и весьма неробкий, услышав ее голос, Лавров внезапно ощутил внутренний протест, как это бывало в младших классах школы, когда нужно было идти на прививки или к зубному врачу. Но он решительно поднялся и вошел во двор. В его левом углу он увидел четыре столба, образующие квадрат, на верхушках которых были насажены черепа лошади, медведя, быка и дикого кабана. Точно в центре между столбами горел костер. У одного из столбов, видимо, предчувствуя свою незавидную судьбу, пытался оторваться привязанный за рога баран.

Усадив Андрея у костра, шаманка по очереди спустила с привязи двух крупных лохматых барбосов и, выведя их за калитку, заперла ее на засов. Скорее всего, это было сделано, чтобы отпугнуть не к месту любопытных односельчан.

– Если есть в кармане или на теле что-то металлическое, даже иголка или булавка, – вынь и положи где-нибудь в сторонке, – оглянувшись, предупредила Дьелене.

После этого она ненадолго скрылась в пристройке к дому, откуда вышла увешанная шаманскими амулетами. На ее голове с распущенными волосами был медный обруч, с которого свисали какие-то отлитые из меди фигурки. Похожее «колье» из медных фигурок, охватывающих шею, свисало на спину, плечи и грудь. На узорчатом кожаном поясе мелодично позванивали волнистые бронзовые пластины, испещренные сибирскими рунами и пиктограммами. На запястьях Дьелене и у щиколоток были медные браслеты с попарно болтающимися вогнутыми стальными пластинками овальной формы, которые при ударе друг о друга издавали пронзительный металлический перезвон. В руках шаманки был бубен с туго натянутой кожей и колотушка, выточенная из кости какого-то крупного животного.

Подойдя к костру и что-то бормоча по-алтайски, женщина поводила бубном над костром, для пробы ударяя в него колотушкой. Когда звук, издаваемый натянутой кожей, стал звонким и пронзительным, с каким-то загадочным гортанным оттенком, словно вскрикивало от боли раненое животное, она медленно пошла по кругу, что-то напевая в такт частой дроби, выбиваемой колотушкой. Скорее всего, выработанный опытом веков ритм резких, отрывистых звуков, ударяя Лаврову в уши, вызывал во всем его теле странный, необычайно сильный отзыв. Казалось, оно резонировало, словно пустой металлический сосуд, звуча не менее громко, чем вибрирующая кожа бубна.