Сэйити Моримура - Коммандо

— Так-так. Значит, Адзисава известно об армии что-то такое, чего нам с тобой знать не положено.

— Если предположить, что он — убийца из Фудо или же как-то связан с этим преступлением, становится понятно, почему он угодил в категорию «Z».

— Послушай, а как тебе удалось раздобыть все эти сведения? — восхитился Дед.

— Служба безопасности помогла.

«С паршивой овцы… — подумал комиссар. — У них житье не то что у нас. В уголовной полиции чуть розыск затянется — сразу, без разговоров, и средства срезают, и людей отбирают, а у этих и кадров, и денег сколько хочешь. Ну что ж, хоть какой-то от них прок».

Новые факты о личности подозреваемого дали делу совершенно неожиданный поворот, и комиссар срочно созвал всех сотрудников штаба на совещание.

Выслушав сообщение шефа, один из инспекторов сказал:

— Очевидно, Адзисава стремится во что бы то ни стало искупить свой грех. Поэтому он и Ёрико удочерил, поэтому и убийц Томоко Оти разыскивает.

— Может быть, может быть, — задумчиво произнес Муранага. — Что общего у Томоко Оти и Ёрико, кроме «дела Фудо»?

— Но не торопимся ли мы считать Адзисава убийцей? — усомнился другой сотрудник. — Хорошо, пусть он служил в «коммандос», пусть «Группа Цуку-ба» проводила учения в той самой местности и в то самое время, но это еще не является стопроцентным доказательством того, что Адзисава тоже был там. А если даже и был, можем ли мы утверждать, что именно он совершил преступление? У нас есть лишь предположение — не более.

— Если Адзисава не имеет отношения к «делу Фудо», то чем объяснить его интерес к Ёрико Нагаи и Томоко Оти? — вмешался инспектор Китано. — Не забывайте, что он удочерил девочку, ухаживал за сестрой нашей туристки, а потом, когда Томоко погибла, занялся поисками ее убийц.

Китано уже больше двух лет следовал тенью за Такэси Адзисава и одно даже предположение, что все его усилия были напрасны, выводило молодого сыщика из себя — особенно теперь, когда добыча почти была у него в руках.

— Пока мы не можем сказать, чем мотивированы эти его действия, — не уступал оппонент. — То, что и сам Адзисава, и его поведение подозрительны, несомненно. Но улики все косвенные. Поэтому не стоит торопиться с выводами, мы можем совершить ошибку.

Найти банду мотоциклистов оказалось не так-то просто. Во-первых, в городе, как выяснил Адзисава, таких компаний насчитывалось более десятка, они без конца то объединялись в большие табуны, то распадались на мелкие группки. Кроме того, на Хасиро нередко совершали набеги летучие отряды из соседних городов.

Однако скоро Адзисава установил, что в черных кожаных куртках и черных шлемах разъезжают юнцы из самой буйной и многочисленной местной мотобанды, члены которой называли себя «Бешеными псами». Их было человек двести пятьдесят, а то и триста, основную массу составляли парни в возрасте от семнадцати до двадцати лет — старшеклассники и недавние выпускники средней школы.

Оплотом «Бешеных псов» считалась забегаловка «Шлем», которая находилась в Тележном квартале. Туда Адзисава и направился, решив прикинуться случайным посетителем. «Шлем» оказался небольшим темным зальчиком: посередине стойка, у стен кресла, в которых, сбившись тесными кучками, сидели парии в черных куртках и девицы с длинными распущенными волосами. Без шлемов лица «Бешеных псов» выглядели совсем не страшными, почти детскими.

Они о чем-то болтали между собой, но понять их скороговорку, пересыпанную жаргонными словечками, было невозможно. К тому же все звуки заглушал рев музыкального автомата, «псам» приходилось кричать, чтобы расслышать друг друга.

Музыка была своеобразная: по ритму она напоминала рок-н-ролл, но в мелодию врывался рев моторов. И атмосфера в баре тоже была странноватая — во всем этом гаме ощущалась не бьющая через край энергия юности, а бешеная погоня преследования.

На стенах «Шлема» красовались фотографии тяжелых мотоциклов с подписями: «М Августа-750», «Альпина-250», «Харлей-Дэвидсон ГН1 1200» и тому подобными.

Сюда не часто заглядывали случайные люди, а зайдя, спешили поскорее унести ноги из этого вертепа. Адзисава же просидел в «Шлеме» несколько дней подряд. «Бешеные псы» не обращали на чужака ни малейшего внимания. Насколько мог уловить Адзисава, разговоры у них вертелись вокруг одного и того же — мотоциклов и своих «подвигов».

«Если эти парни атаковали меня и Ёрико в парке, выполняя чей-то приказ, они непременно должны были как-то среагировать на мое появление», — размышлял Адзисава. Но «псы» словно не замечали его; казалось, их интересуют только свои проблемы. И он ни разу не слышал, чтобы хоть кто-то упомянул об истории в парке.

Адзисава уже начинал сомневаться, та ли это компания, которая ему нужна. Но однажды на улице раздался душераздирающий рев моторов, треск выхлопов, и в бар ввалилось человек двадцать парней. Они были возбуждены, громко смеялись — видимо, только что вернулись из очередного налета. В «Шлеме» запахло потом разгоряченных тел.

— Здорово шуганули публику! — крикнул один из вновь прибывших.

— Где гоняли-то? — спросил его кто-то из сидевших в креслах. Очевидно, неписаный ритуал «Бешеных псов» требовал расспроса приятелей об их «достижениях».

— Да снова в парке. Покатали огурец! Так шуганули одну парочку, что петушок разревелся, а курочка с перепугу лужу напустила. Ой, умора!

Рассказчик, похоже, был у них за главаря. Размахивая руками, он принялся в подробностях описывать сцену в парке. Адзисава уже не сомневался: этот тип был среди напавших на него и Ёрико. Оказывается, нагнать страху на прохожих называлось у «Бешеных псов» «покатать огурец». Очевидно, под «огурцом» имелся в виду человек, а «катать» его надо было колесами мотоциклов. Ни в чем не повинный прохожий, ставший жертвой дикой забавы, рисковал жизнью — стоило одному из рокеров немного промахнуться, и несчастный оказался бы под колесами.

Подонки, гневно подумал Адзисава. Однако приходилось признать, что за хулиганами никто не стоял, он и Ёрико стали случайной жертвой их опасных игрищ.

Вожак, судя по всему, уже успел забыть лицо Адзисава и как ни в чем не бывало хвастался последними «подвигами» своей команды. Адзисава поднялся уходить, чувствуя: еще немного, и он взорвется.

Раз среди рокеров убийц не было, ничего не оставалось, как вернуться к линии Митико Ямада. Адзисава наведался в «Синема», но оказалось, что девушка не появлялась на работе с того самого дня, когда они с Ёрико ходили в кино. В кинотеатре сказали, что

Митико больна. Адзисава заглянул в бакалейный магазинчик, принадлежавший семье Ямада, но девушки там тоже не было.

Тогда он решил действовать решительнее: зашел в близлежащую лавку, купил фруктов и позвонил в дверь дома. Открыла ему женщина лет пятидесяти с мягким, приветливым лицом — очевидно, мать Митико.