Сэйити Моримура - Коммандо

— Я из «Синема», — представился Адзисава, протягивая корзинку с фруктами. — Пришел справиться, как дела у Митико-сан?

— Ой, огромное вам спасибо, — закланялась женщина. — Вы уж извините, что дочка так долго на работу не выходит.

Визит незнакомца не вызвал у матери ни малейших подозрений — видимо, она не была знакома с коллегами дочери.

— Как себя чувствует Митико-сан? — спросил Адзисава, довольный, что его замысел удался.

— Спасибо, ничего. Скоро уже выписывается из больницы.

«Значит, болезнь — не выдумка», — понял Адзисава, а вслух сказал:

— Если это возможно, мы хотели бы ее навестить. В какой она больнице?

Он вутренне замер: если родственники уже говорили администрации кинотеатра, в какой больнице лежит Митико, его обман сейчас будет раскрыт.

Женщина смущенно забормотала:

— Ну что вы, зачем… Я передам Митико, что вы заходили… Ей будет неудобно — все-таки, знаете ли, больница… Она непричесана, неприбрана.

В ее словах Адзисава уловил испуг, нежелание допускать его в больницу. Что это — действительно боязнь не угодить дочери или есть причина посерьезней?

«Здесь что-то не так». Адзисава шагнул в прихожую.

— Кстати, а ведь мы так и не знаем, чем больна Митико-сан.

«Ну все, сейчас она поймет, что я не из «Синема».

Но мать Митико, еще больше смутившись, ответила:

— У нее аппендицит. Она уже давно жаловалась на боли, глотала лекарства, а теперь доктор велел ложиться на операцию. Митико не хотела вам говорить, стеснялась.

Адзисава сразу понял, что женщина говорит неправду. Где это видано, чтобы человек стеснялся аппендицита? Митико легла в больницу с чем-то другим, причем причину госпитализации приходится скрывать.

Убедившись, что адреса больницы ему не получить, и опасаясь излишней настырностью навлечь на себя подозрение, Адзисава начал прощаться. Тут как раз открылась дверь, и в прихожую вошла девочка-подросток в школьной форме, очень похожая на Митико. Адзисава воспользовался этим, чтобы выскользнуть наружу.

— Постойте! — крикнула мать Митико. — А как вас зовут-то?

— Неважно. Я ведь не от себя, а по поручению коллег, — уклончиво ответил на ходу Адзисава. — Ну, желаю Митико-сан скорейшего выздоровления!

Сделав вид, что уходит, Адзисава завернул за угол и стал следить за домом. Здесь, в пригороде, прохожих было немного, и вести наблюдение, не привлекая к себе внимания, оказалось не так просто. Адзисава прождал целый час, и его терпение было вознаграждено: дверь открылась, и на улицу вышла сестренка Митико с той самой корзинкой в руке. Похоже, расчет был верен — девочка направлялась к сестре в больницу. Адзисава незаметно двинулся за ней следом. Они дошли до муниципальной больницы, которая находилась в Аптекарском квартале. Девочка завернула в третий корпус. Немного выждав, Адзисава зашел в приемное отделение и спросил, в какой палате лежит Митико Ямада. Да, девушка была здесь. В третьем корпусе располагалось гинекологическое отделение. Ну конечно, подумал Адзисава, какой там аппендицит. Он вспомнил, как тяжело, еле переставляя ноги, ходила Митико. Очевидно, после изнасилования она забеременела — тогда понятно, почему мать лгала насчет аппендицита и скрывала название больницы.

Довольно скоро сестра Митико спустилась вниз — видимо, она только отдала корзинку с фруктами. Адзисава заколебался. Что ему может дать посещение Митико? Вряд ли она назовет своих обидчиков. Она, наверное, и родителям-то не сказала, кто они. А сестренке? Скорее всего, тоже нет. Хотя, помнится, когда Адзисава сказал, что девочке грозит та же участь, Митико не на шутку испугалась. Не значит ли это, что подонки, изнасиловавшие старшую сестру, и на самом деле начали крутиться около младшей?

Кто знает, может быть, Митико легче было открыться не родителям, а сестре, ведь разница в возрасте у них не так уж велика.

Адзисава принял решение и быстро нагнал школьницу.

— Ямада-сан! — позвал он.

Девочка удивленно обернулась. Лицо у нее было доброе, по-детски припухлое.

— Вы ведь сестра Митико?

— Да, — недоуменно, но без малейшего испуга взглянула на него девочка. Она, кажется, не успела рассмотреть Адзисава во время их мимолетной встречи на пороге своего дома и теперь не узнала его.

— Мое имя Адзисава, я знакомый Митико-сан.

— A-а, вы — Адзисава? — Она с любопытством оглядела его.

— Слышали обо мне?

— Да, Митико рассказывала. У вас невесту убили, да?

— Она вам и это сказала?

— Да, я знаю, что вы разыскиваете убийц. Фрукты тоже вы принесли, точно? Митико так и сказала, что это вы.

Девочка испытующе взглянула ему в глаза.

— Вы знаете, кто напал на вашу сестру? — с надеждой спросил Адзисава. Наконец-то ему встретился человек, не увиливающий от ответов!

— Не знаю. Сколько раз я ее спрашивала, а она все молчит.

Увы, его радость была преждевременной.

— Она только сказала, что вашу невесту убили те же самые люди.

— Почему же тогда она их покрывает?!

— Боится. Они ей угрожают.

— А почему она не обращается в полицию?

— Ну да, чтобы весь город узнал о ее позоре? Она говорит, что скорее умрет. Но я, ух, как я их ненавижу, этих мерзавцев! — вдруг яростно крикнула сестренка Митико. Круглое, невинное личико, кажется, было обманчиво — характером девочку бог но обидел.

— Я их тоже ненавижу. И в полицию тоже обращаться не собираюсь. Я давно ищу убийц, и след вывел меня на вашу сестру. Она знает их, но молчит. А ведь это из-за них она лежит сейчас на больничной койке. Так или нет?

— Да, у нее внематочная беременность. Увезли на «скорой», чуть не умерла!

Вряд ли эта девушка, еще почти ребенок, толком представляет себе, что такое внематочная беременность, с невеселой усмешкой подумал Адзисава.

— И все равно ни слова о том, кто это сделал?

— Да уж я сколько раз ей говорила: «Они тебя чуть до смерти не довели, а ты их выдать боишься». Уперлась — и ни в какую. Мне иногда начинает казаться, что она их вроде как оберегает.

— Оберегает?

— Ага. Наверно, они пригрозили, что расправятся с ее родными, вот она и боится.

— Скажите, а вы никого подозрительного не видели? Ну, кого-нибудь, кто мог быть из той компании.

— Только один раз.

— Так я и знал! — вскричал Адзисава.

— Да и то не видела, а только слышала. Однажды зазвонил телефон, я сняла трубку и услышала незнакомый мужской голос. Я потом подумала, что, может, это был кто-то из тех гадов.

— Что он сказал?

— Сначала он принял меня за Митико, но она тут же отняла у меня трубку. Я видела, что ей неудобно при мне разговаривать, ну и ушла. Так и не знаю, о чем они говорили.

— А почему вы думаете, что это звонил один из преступников?

— Не знаю. Голос у него был какой-то гнусный, и потом, он так грубо со мной заговорил. Митико никогда раньше не звонили подобные типы. И вид у нее был такой, словно он над ней власть имеет.