Дмитрий Щербаков - Беспощадная страсть

— Заткнись. — Север поймал предплечья девушки и брезгливо оттолкнул ее от себя. — Работал я, — добавил он с кривой усмешкой.

Мила замерла, прижав правую ладонь к груди, словно громом пораженная. Она постоянно напоминала себе, каков он, новый Север, постоянно одергивала себя: «Осторожно, осторожно с ним, будь аккуратна, не раздражай, не зли» — и все же каждый раз столбенела после очередной его выходки.

— Ждала, значит? — продолжал Север. — Видать, манда у тебя чешется, терпежу нет? Ну что ж, идем.

— Север… — только и успела охнуть Мила.

Белов грубо сгреб ее, оттащил в комнату, швырнул на кровать. Девушка лишь стонала — затравленно и страстно.

…Завершив «любовь», Север откинулся на спину, закурил и словно задумался. Он молчал.

— Дай и мне сигарету, — попросила Мила, едва отдышавшись.

— Обойдешься. Возьми сама, — бросил Север лениво.

Мила перелезла через мужа, закурила, села на постели.

— Может, все же расскажешь… что нас ждет дальше? — робко попросила она.

— Расскажу, конечно, — отозвался он досадливо. — Куда ж ты денешься, узнаешь… Не пускать же тебя, дуру, вслепую на минное поле. Сама гробанешься и меня следом потянешь… Так что все узнаешь. Но сперва сготовь пожрать мужику. Совсем мышей не ловишь…

— Ой, да! — воскликнула Мила виновато. — Какая же я идиотка!..

— И за водкой сходи, — распорядился Север. — Расслабляться буду.

После ужина, прошедшего в молчании, Белов откупорил водку, налил себе, плеснул жене. Выпили.

— Слушай и не перебивай без дела, — начал Север. — Я внедрился в банду Корвета — ты уже знаешь, кто это такой. По легенде я налетчик-одиночка. Моя кличка Сатир, запомни. Тебя я представил своей сестрой-близняшкой и любовницей. Вариант старый, как тогда, когда ты выступала в роли проститутки Астры, помнишь? А теперь назовем тебя… ну, скажем, Гюрза.

— Почему Гюрза? — удивилась Мила.

— Да потому что кровь у тебя черная, змеиная, — хмыкнул Север. — Кровь предательницы.

— Я тебя никогда не предавала… — прошептала Мила пришибленно.

— Ты меня всегда предавала в самом главном — в любви. А все остальное, вся наша жизнь вот такая — лишь следствие этого главного предательства. Так что не возникай.

— Я не возникаю…

— Ладно, все это сопли. Короче, будешь Гюрзой, запомни.

— А почему сестра? Зачем это надо? Зачем изображать инцест? Противно…

— Зато блядовать тебе никогда не было противно!

— Было… — Мила потупилась. — Ты же знаешь, было…

— Заткнись! Я много чего знаю! — рявкнул Север. — Я знаю, что ты всегда была вроде подворотни, куда каждый заходит отлить! И тебе это нравилось, что бы ты там ни блеяла! Хватит! Ишь, инцест ей изображать противно! Сказал — будешь сестрой, значит, будешь!

Мила примолкла.

Северу действительно было необходимо, чтобы бандиты считали Милу его сестрой. Белов достаточно хорошо знал нравы и «понятия» блатных. Для них жена, подруга, возлюбленная — ничто, баба, за бабу базара нет. А сестра — родная кровь, святое. До определенной степени, конечно, и, разумеется, чисто формально, но все же… Сначала Север вовсе не собирался сочинять для Корвета душещипательную сказочку о неземной любви брата и сестры. Просто Умник вспомнил, что раньше — тогда, во время первой встречи Белова с Умником и Борзым — Север назвал Милу женой. Белову пришлось выкручиваться на ходу. Получилось вполне удачно, Корвет поверил и даже почувствовал определенную презрительно-снисходительную симпатию к этому Сатиру, поскольку ощутил свое превосходство над ним. Но в дальнейшем Мила нужна была Северу именно в роли сестры. Именно с этой ее ролью Север связывал все свои планы.

— Итак, будешь Гюрзой, — продолжал Север. — Моей сестрой-близняшкой. Корвет требует, чтобы я тебя ему представил. Представлю. Кстати, в связи с этим ты не могла бы как-нибудь снизить интенсивность своей красоты? А то чересчур в глаза бросаешься.

— Я попробую, — качнула головой Мила. — Но ведь запомнить меня все равно никто не сможет, так зачем…

— Надо! — резко перебил Белов. — Здесь маленький город. Здесь тебя могут опознавать просто по кричащей внешности.

— Поняла. Сделаю. Я уже приблизительно знаю, как…

— Но какой-то твой облик Корвет и его «братва» запомнить должны!

— Да ясно…

— Хорошо, что тебе ясно. Слушай дальше. Что собой представляет бригада Корвета, ты примерно знаешь. Теперь я открою тебе главную тайну братков — расположение их штаб-квартиры. Они гнездятся в каком-то заброшенном бомбоубежище, когда-то, видимо, секретном, а теперь забытом. Выход из него — в подземные коммуникации города. Обнаружить бункер, не зная о его существовании заранее, очень трудно, практически невозможно. Бункер полностью автономен, при наличии продуктов там можно отсиживаться сколь угодно долго. Кроме того, Корветова братва составила подробный план-схему всей сети городских подземелий. Пацаны изучили все ходы-выходы на поверхность и обратно в свою преисподнюю, поэтому могут неожиданно появляться в любой части города и мгновенно исчезать. Это делает их в какой-то степени неуязвимыми. А информацию о существовании бункера они держат в строжайшем секрете.

— Как же они умудрились так долго сохранять свой секрет? — спросила Мила недоуменно.

— А вот в этом-то как раз и состоит вторая часть их тайны. Точнее, тайны самого Корвета, — усмехнулся Север. — Дело в том, что Корвет — гипнотизер, и гипнотизер весьма опытный. Можно сказать, мастер. Профессионал. Такой подготовки, как у него, не имеет ни один экстрасенс-эстрадник, даже из самых прославленных. В принципе Корвет способен загипнотизировать любого человека, будь тот даже совершенно не внушаемый и трижды скептик.

— Значит, Корвет с помощью гипноза внушает своим бойцам… — начала Мила.

— Кодирует, — перебил Север. — Слышала когда-нибудь о кодировке сотрудников высшей администрации при Политбюро ЦК КПСС?

— Слышала. Вокруг этого последнее время ходило много разной болтовни…

— Болтовни много, — согласился Север. — Но есть и рациональное зерно. По крайней мере Корвет действует в полном соответствии со сложившимися представлениями о подобной кодировке. Неофиты банды проходят так называемый обряд посвящения, во время которого Корвет вводит человека в глубокий гипнотический сон и фактически зомбирует. Основная установка — табу на любые разговоры с посторонними людьми, непосвященными, о подземном убежище, о внутренней структуре банды, вообще о «кухне» бригады. Эта кодировка очень сложная, очень глубинная, она затрагивает его величество инстинкт самосохранения и поэтому выполняется Корветом весьма тщательно. В случае нарушения наложенного табу «посвященный» умирает от необратимой остановки сердца. Признаться, техника зомбирования у него филигранная… И где только Корвет ей научился?