Владимир Шитов - Собор без крестов - 2

— Давайте пригласим друзей.

— Зачем же нам афишировать сотрудничество, которое фактически еще не началось?

— Тоже верно! Может, мне привезти с собой женщин? — зная слабость Старовойтова, проявил наконец-то «догад­ливость» Стокоз.

— А не стар ли я буду для них? — скорее для формаль­ности, чем из-за скромности переспросил Старовойтов.

— Любви все возрасты покорны, — с улыбкой заметил Стокоз. —Каких подруг вы предпочитаете? Высоких, ни­зких, полных или худых?

— Чтобы была красивая, компактная и не фригидная... Да, остальное меня не интересует.

— Заявка принята.

— Я предлагаю встречу устроить в нашей заводской финской бане. Если мне память не изменяет, мы с тобой там уже когда-то отдыхали, а поэтому ты знаешь, где она находится.

— Знаю! Когда встречаемся?

— Раньше семи вечера не могу.

— Принимается! Закуску и все остальное прочее я беру на себя, —нетерпящим возражения тоном заявил Стокоз.

После того, как Стокоз покинул кабинет, Старовойтов еще долго не мог приступить непосредственно к работе. Он задумался как о проблемах завода, так и вообще — о про­блеме всего военно-промышленного комплекса страны. По-видимому, не одному ему из директорского корпуса лез­ли в голову такие невеселые мысли.

Имеющийся в настоящее время обвальный спад про­изводства, инфляция, банкротство предприятий многие обыватели объясняют низким профессиональным уровнем и некомпетентностью правительства, которое никак не мо­жет в течение нескольких лет найти выход из тупиковой ситуации. Но по его мнению, такое рассуждение обывате­лей было ошибочным и легко опровергаемым.

Благодаря «дальновидной» политике наших капитанов, находящихся у руля власти и управления, были изданы за­коны, положения и инструкции о предпринимательской деятельности, аренде и тому подобном. «Закон о привати­зации» в народе очень метко назвали «Законом о прихватизации».

Все эти законодательные акты были писаны директо­рами для самих же директоров. Широко используя юриди­ческие возможности, заложенные ими в это законодатель­ство, многие руководители государственных предприятий стали акционировать их в разные фирмы, общества откры­того и закрытого типа, что дало им возможность за симво­лическую плату превратить государственную собственность в свой собственный капитал. В одночасье многие бывшие и настоящие руководители заводов, управлений, объедине­ний стали миллиардерами, другие — крупными собствен­никами если не денежных капиталов, то не менее ценной недвижимости.

А обычные граждане в результате выдачи им государ­ством ваучеров чисто формально стали акционерами этих предприятий и тех или иных фондов, получая от них на каж­дый ваучер в год дивидендов на несколько тысчонок руб­лей. Поэтому легко можно сделать вывод, что основная мас­са населения страны оказалась слепыми котятами перед такой изощренностью, которую претворял в жизнь дирек­торский корпус страны через угодное себе правительство.

Исходя из изложенного и результатов всем заметного резкого расслоения общества на богатых и бедных, а также разности интересов сторон, попытайтесь, дорогие обыва­тели, говорить об отсутствии дальновидной политики и опыта у наших «капитанов».

Старовойтов по старым доперестроечным временам очень хорошо знал десятку нынешних самых богатых лю­дей в нашей стране. Они всегда являлись капитанами ко­рабля нашего государства.

Страна нуждается в массе законов, которые регламен­тировали бы в строгих рамках человеческие отношения, но подготовка их, издание и вступление в силу постоянно от­кладывается на потом. Так же происходит и с принятием трудового законодательства, уголовного кодекса и с други­ми, не менее важными правовыми документами.

Такие мысли приводили Старовойтова к однозначно­му выводу: «Почему это я не могу и не должен хапать то, что плохо лежит? Почему я должен быть белой вороной? Хватит дурака валять! Пора приступать к «работе» по-круп­ному. Видать, мне этого Стокоза сам Бог послал».

Приехав к себе в офис, Стокоз по телефону вызвал Ва­лентину Алексеевну, которую называл просто Валей. Она выполняла у него обязанности инженера отдела кадров и секретаря-машинистки. Кроме этого, в ее неофициальные, но более важные обязанности входило выполнение разных деликатных поручений, само собой разумеется, за отдель­ную плату.

Когда Валентина зашла к нему в кабинет, он потребо­вал:

— Валя, найди и пришли ко мне немедленно Марину с Аллой.

— Как я понимаю, у тебя на вечер намечается байрам? —поинтересовалась она, подойдя к Стокозу и наклонив­шись к нему, оперлась руками на стол, отчего груди и лож­бинка между ними предстали перед его глазами.

Взвесив на ладони одну из грудей, Сергей Викторович машинально отметил про себя, что она носит четвертый размер бюстгальтера. Проверив упругость груди и не упус­тив случая легко ее ущипнуть, он беспечно воскликнул:

— Какая ты у меня догадливая!

— А я не смогу заменить одну из них?

— Можешь, только учти: тебе свои ласки придется да­рить не мне.

— И тебе, Сергей Викторович, не жалко будет отпус­кать меня в чужие руки?

— Когда человек занимается бизнесом, дорогуша, то ему не приходится жалеть ни себя, ни тем более кого-то дру­гого.

— Как быстро ты перестал меня ценить.

— Если ты вот так, как сейчас, будешь мне постоянно капать на нервы, то полетишь с работы. Вас, пташек, надо почаще обновлять, чтобы вы не успевалико мне привыкать и не принимали бы меня за свою собственность.

Работа у Валентины была не сложной и не напряжен­ной, тогда как Озорник (так все девушки в компании звали своего директора) хорошо ее оплачивал, а поэтому Вален­тина благоразумно воздержалась обижаться и спорить, сми­рившись со своей участью надоевшей и отвергнутой.

Валентине было двадцать два года. Она благоухала кра­сотой, как прекрасная редкая роза. Ее стройные ноги и бед­ра рельефно обнимала черная юбка, а красная кофточка, прятавшая под собой крупные высокие груди, заставляла посторонних непроизвольно обращать внимание на их хо­зяйку. Правильные черты лица, раскрепощенность, умение поддержать разговор с собеседником ни у одного нормаль­ного человека не могли вызвать сомнения в том, что она пользуется у мужчин вниманием.

У нее была масса предложений от парней и вполне зре­лых мужчин, желавших ввести ее хозяйкой в свой дом, но все их попытки не увенчались успехом. Она все дальше и дальше уходила от весеннего цветущего сада любви в его холодную, расчетливую, теневую сторону. Ради денег она готова была отбросить свои принципы, убеждения, не счи­таться с чувствами.

Учитывая все это, Стокоз и вел так грубо и бестактно беседу с ней.