Игорь Бурлаков - Столичный миф

Сильно перепланировать коммуналку строители не дают: стены здесь держат нагрузку верхних этажей. Просто так их передвигать нельзя — дом может рухнуть. Все так и осталось с дореволюционных времен: входная дверь, квадратный холл, несколько высоких дверей, ведущих в разные стороны.

В комнате налево одиноко сидит Семен Иванович, отставной военный. Он здесь главный бухгалтер. Проводки он делает не каждый день — товар у Лехи штучный. Но работы у Семена Ивановича хватает. Дело не в том, чтобы вовремя сдать баланс — это любой бухгалтер сможет сделать. Любой человек, окончивший курсы, за небольшие деньги составит нужные бумаги. Но если вот так просто платить налоги, то вся контора обязательно скоро обанкротится.

Богу — Богово. Цезарю — Цезарево. Беря в руки Цезарево золото, соглашаешься играть по его законам. Семен Иванович хороший игрок. Он знает пару удачных ходов.

Он не перечисляет деньги по договорам за маркетинг, потому что это смешно. Он не имеет дел с офшотом, потому что при Лехиных делах это глупо. Он просто берет ручку и так разносит финансы по балансовым статьям, что отбирать деньги после этого мытарям становится грех.

За этот талант его и ценят. За это и получает он каждый квартал премию. Законы меняются, все время надо придумывать что-нибудь новенькое. Одному думать Семену Ивановичу тяжело. Поэтому он частенько садится в свою машину и едет в налоговую инспекцию. Там один добрый человек за немалые деньги в его размышлениях ему помогает.

В комнате направо сидит консультант Семен Георгиевич. Мужик давно уже на пенсии, а всю жизнь после института отработал в тихой конторке по названием не то «Снаб», не то «Сбыт», а может, «Экспорт» или даже «Импорт» чего-то там такого, чего никто никогда не мог с первого раза выговорить до конца. Он нужен редко, но платят ему для того, чтобы он всегда был под рукой. Потому что его нельзя в станках обмануть. Если станок может обрабатывать металл, то, значит, Семен Георгиевич знает, где он уже стоит, кто и что про него говорит и сколько обходится к нему сервис. А если не знает — то за день-другой умеет навести справки. Семен Георгиевич приходит с утра раньше всех, честно два часа на свежую голову читает инструкции и технические описания, а потом его глаза устают. Остальное время он отдыхает.

Второй стол в его комнате сейчас пуст. Время от времени сюда садится Вася. Он тихо матерится и подсчитывает на калькуляторе текущие расходы. Потом подклеивает в авансовые отчеты чеки из магазинов. Чеки за дискеты, чеки за фильтры для кофеварки и за всякую другую нужную конторскую ерунду. Но уже неделю стол пуст. Вася неделю назад отправился в командировку.

Васькино место — самое лучшее во всей конторе. Отсюда видно пол-Москвы и почти всю Останкинскую башню. А из Лехиного кабинета — только двор. Так оно лучше, так принято, потому что так безопасней. Но так гораздо, гораздо скучнее.

В холле за секретарским столом сидит Светка. Год назад она была подающим надежды программистом. Она работала у одного невероятно талантливого однокурсника. К нему со своими заботами приезжали серьезные люди. «Братан, напиши нам такую программу, чтобы братва от дел не отлынивала и чтобы работяги наконец-то перестали крысить». Он такие программы писал, и народ был ими доволен. Но раз-другой на его пейджер сбрасывались занятные предложения от неизвестно как его вычисливших фирм по трудоустройству. В конце концов сманила мужика заграница. А оставшийся здесь его компаньон объявил на следующий же день после его отъезда: «Программы пишет „Microsoft“. А мы их только ставим заказчику. Все ясно?» Светке пришлось срочно искать другую работу. И по знакомству с Васькой оказалась она у Лехи.

Она снова большой человек в фирме. За ее спиной — все важные Лехины документы. Светка знает, как из этой бумажной каши быстро и правильно извлекать нужную информацию.

Время — полседьмого. Давно можно уйти. В особенности это относится к Светке. У нее дома сидит только что пришедший с работы молодой муж. Молодой муж сидит дома голодный, потому что накормить ужином его некому, ему тоскливо и скучно. Но Светка и два Семеныча уйти пока не могут. Они хорошо знают, что от них требуется не только работа. Специалист — это здорово, но специалистов на Москве достаточно. От них ждут лояльности. Лояльность на Москве всю жизнь в дефиците. Лояльность — это большой плюс. Вот потому они и сидят, сумерничают вместе с Лехой.

В холле зазвонил телефон. Через полуоткрытую дверь хорошо слышно Светкин голос. Семен Иванович что-то в нем угадал; отбил на клавиатуре «Alt-Tab», сменив на экране окошко «Сумасшедшего госпиталя» на таблицу «Exel». Почти одновременно с ним, в комнате напротив, Семен Георгиевич сложил вдвое газету и бросил на стол.

В холл они вышли синхронно. Леха сидел на уголке Светкиного стола:

— Они два дня в каком-то тупике стояли.

— Обошлось? — спросил главбух.

Леха кивнул:

— Их в тупик по ошибке загнали. Завтра должны доехать.

— Надо было самолетом… — заметил Семен Георгиевич.

— Все равно потом перегружать на поезд. — Леха щелкнул зажигалкой: — Обошлось на сегодня. Я так думаю, можно расходиться. Семен Иванович, ты мне ключи с печаткой оставь, я сегодня сам под охрану сдам.

— Хорошо.

Леха сел на Светкино место, когда она ушла на кухню мыть чайные чашки. Подвинул поближе пепельницу. Жена хочет, чтобы он прожил дольше, поэтому дома ему не дает курить. Леха с ней согласен — это правильно. Но пока отказаться от сигарет на работе он не может.

Первым ушел дед. Ему целый час ехать в Царицыно, а завтра рано вставать. Завтра с утра Светка положит ему на стол тоненькую пачку листов с цифрами. Ее снова надо будет читать.

Бухгалтер какое-то время еще возился с компьютером, сохранял до следующего раза свою смешную игру. Завтра с утра его ждет долгая беседа с клиентом. Когда две конторы в торговле меж собой используют пять юридических лиц, иногда бывает сложно выяснить, кто кому из них сколько должен.

Надел пиджак. Подкидывая в левой руке портмоне с правами, на стол перед Лехой поставил железный пенал для ключей. Короткая трубочка. Синяя пластилиновая нашлепка для печати наверху. Пожал Лехе руку. Неслышно за собой прикрыл дверь.

На кухне гулко тренькнул фарфор. Убрав чашки и высушив полотенцем руки, Светка подошла к окну. Раскрыла косметичку, подвела губы. Аккуратно и сосредоточенно поправила тени у глаз.

В Москве у многих женщин синяки под глазами. Это не отек от нарушения обмена веществ. Это просто легкое потемнение кожи. Может быть, это сказывается климат, северный короткий день и привычка сильно нагружать глаза. Может, московские женщины просто мало спят. Так ли, иначе, закрасить синий цвет, не нанеся ущерб коже, очень сложно. Синий цвет просто маскируют другим, более мягким оттенком. Тонким слоем гигиеничной сухой краски — мелкого, бархатного порошка.