Владимир Угрюмов - Дикий

— Можешь со мной к Анверу сгонять? — спрашиваю его.

— О чем речь?!

«Ничего, — думаю, — последний раз возьму его. Нет времени искать замену. А одному ехать не стоит».

— Давно от Анвера не было известий. Нет, известия, конечно, были, но мне хочется с ним лично пообщаться, а не через посредников.

Света выходит из ванной и уходит в спальню. Мы болтаем с Лехой до первых петухов.

Света будит меня часов в двенадцать. В полдень. Она уже оделась и собирается уходить.

— Ты спи, — улыбается девушка. — Только дверь за мной закрой. У меня в час собрание в техникуме. Сказали быть обязательно.

Я говорю что-то о мужском долге и порываюсь отвезти ее, но Света решительно отказывается и убегает. Готовлю кофе и выпиваю сразу литр, наверное. Пора шевелиться, дел невпроворот.

Леха спит еще. Пусть отдыхает. Намотался с дороги. Я вынимаю из его куртки паспорт и ухожу. Еду в автомагазин. Выбираю тачку жениху — «мерседес» со сто девяностым двигателем. Отгоняю «мерс» на Сумскую, поднимаюсь в квартиру и бужу парня.

— Да, босс! — вскакивает тот. — Заспался. Подъем!

Он быстро одевается и моется.

— Пойдем, — говорю почти сурово. — Поможешь мне кое-что принести из машины.

Спускаемся. Протягиваю ему ключи и киваю на тачку.

— Пользуйся, жених! Ее, правда, наверх не поднимешь.

— Босс! — это все, что он может произнести.

Ему страшно к машине даже прикоснуться. Теперь станет каждые пять минут с нее пыль сдувать. Но ничего, привыкнет. Человек ко всему привыкает. Проще всего привыкнуть к фирменной тачке…

— Плохо, что гараж один, — говорю.

— Ничего страшного, босс, — улыбается бодигард. — Я могу и в доме Андрея пожить. В частном секторе! Там и гараж вроде есть.

— Тоже выход. Ты теперь в машине спать будешь!

— Буду, босс, буду! Честное слово — буду!

Ближе к вечеру парень уезжает, а я не знаю, чем заняться. Катаюсь по городу просто так. Думаю про Леху. Парень собрался жениться! Он не дикий, ему надо…

Вижу — на автобусной остановке ежится от холода симпатичная девчушка. Торможу и предлагаю подвезти. Она соглашается и садится рядом. Народ пошел — ничего не боится. Но я не собираюсь ее трахать, даже разговаривать с ней настроения нет. Скучно!

Отвожу ее на ту улицу, которую она назвала. Торможу. Девчушка ждет, что я хотя бы номер телефона спрошу. Не нужен мне номер ее телефона. Прощаюсь и уезжаю.

Где салтовские, которые доставали Андрея? Нет их больше. А где эти, новые наезжалы? Они-то как раз и ходят пока целехонькие. Срок Андрею назначили. По лбу парню дали. Кончать их лидера придется. Вместе с помощником. Сделаю я это прямо в городе. Среди бела, так сказать, дня.

Каждое утро он ездит в офис одним и тем же маршрутом. С ним обычно только водила. Приезжает всегда в одно и то же время — плюс-минус пятнадцать минут. Зря он такой пунктуальный. Если ведешь рисковую жизнь, то будь поизобретательней. Читал как-то в книжке про русского царя Александра Второго. Он и маршруты стал менять, а его революционеры все равно грохнули. А этот — нет, он не русский царь. Так — харьковский царек, даже ниже. Так что пусть не обижается…

Машину я угоняю. Со мной «макар» с глушителем. Стою у перекрестка. А вот и «мерс» царька. Какой он царек! Ниже, намного ниже… Если этот перекресток успеет проскочить, то я его возьму на следующем.

Трогаюсь с места и вливаюсь в поток машин. Старый пень на «Запорожце» мешает мне. Нет, этот перекресток мы проезжаем. Царьку везет сегодня. Ага! Загорается желтый, а затем красный глаз светофора. «Мерс» тормозит. Мне удается встать в соседнем ряду вплотную к «мерсу». Правое стекло опущено заранее. Из него дует. Потерплю. «Макар» лежит на сиденье рядом. Я смотрю на светофор. Секунда, вторая, третья… Загорается желтый! Поднимаю «макара» и разряжаю обойму в царька и водилу. Некогда мне смотреть, как они там дергаются! Выбрасываю в окошко пистолет и жму на газ. Ухожу в боковую улицу, заезжаю за кирпичные пятиэтажки. Бросаю машину и прогулочным шагом направляюсь к троллейбусной остановке. На моей башке отличный парик. Волосы длинные, как у студента-второкурсника. На переносице очки. Джинсы потертые. Курточка на рыбьем меху. Главное — к операции хорошо подготовиться. Остальное — дело техники.

С трудом проталкиваюсь в троллейбус и несколько остановок еду «зайцем». Это — прокол. Небольшой, но прокол. Талонов у меня нет, мелких денег, чтобы купить эти самые талоны, тоже нет. Выскакиваю через пару остановок. Слава Богу, контролеры еще спят. А что бы я делал, если б контролеры сцапали? Бить и бежать на глазах у людей? Или идти в парике в ментовку? Или долларами откупаться?

Забегаю в парадняк блочного дома, стаскиваю парик и очки. Запихиваю их в полиэтиленовый мешок. Выхожу другим человеком и осматриваюсь. Тишина вокруг. Выкидываю пакет в мусорный бачок и гребу по улице. В газетном киоске покупаю талоны и сажусь в автобус. Выхожу в центре и растворяюсь в толпе.

На Сумской переодеваюсь, забираю мелкокалиберную винтовку. Она небольшая и очень удобная. В разобранном виде помещается в полиэтиленовый мешок. Выхожу с двумя полиэтиленовыми мешками. Один, с джинсами и курткой, выбрасываю в помойку, со вторым сажусь в свою тачку. Еду. Не доезжаю квартала до офиса наезжал, ставлю машину у тротуара. Выскакиваю из тачки и забегаю во двор. Дома старые, а дворы сквозные. Носится по ним холодный ветер. Вот парадная. Вбегаю в нее и толкаю дверь в подвал — замок я выбил накануне. Главное — хорошо подготовиться… В подвале темно, из узких оконцев чуть пробивается свет. Пробираюсь к окошку, из которого видна дверь офиса. Офис! Придумали слова! Контора, одним словом. Тоже слово нерусское…

Собираю винтовку и приоткрываю окошко. Получается амбразура. Остается только ждать. Из окна дует холодом. Ничего, не сдует. До офиса метров двадцать всего. Почти с такого же расстояния я мочил «черного» из рогатки. Было это совсем недавно, а кажется — сто лет назад…

Появляется несколько парней. Что-то оживленно обсуждают и возбужденно размахивают руками. Наверное, уже знают о том, как их босс последний раз на «мерсе» прокатился. И чего вы так волнуетесь? Сейчас я вас успокою… Среди парней я узнаю того, чья фотография имеется в моей папке…

Вскидываю винтовку. Улочка здесь глухая, и даже днем людей не видно. Стреляю два раза. В голову и грудную клетку. Я всегда говорил, что мудак — это не Буревестник, это труп. Труп валится, а те, что живы еще, замирают в замешательстве. Бросаю винтовку и достаю из кармана гранату. Срываю чеку и выбрасываю, — нет, тут особо не разбросаешься; выкатываю ее как можно дальше на улицу. Приседаю и отпрыгиваю вприсядку вбок. Русские, бля, народные танцы!

Граната разрывается. Слышится, как лопаются стекла в доме. Вылетаю из подвала и, оглядываясь, ухожу к машине. Во дворе пусто. На улице люди кое-какие есть. Одни бегут туда, где рвануло. Это не Буревестник, мудаки. Другие валят прочь, у них ума побольше.