Владимир Угрюмов - Дикий

— Привет, босс. «Папа» узнал про ублюдков. Они из Балаклеи. Кто их навел — не знает пока. Но слезно обещал узнать.

— Москва слезам не верит, — ворчу себе под нос. — Ладно, Балаклея так Балаклея! Ты вот что, Андрюха, сделай… Купи на кого-нибудь из наших подержанные «Жигули» А пока подождем новостей от «папы».

Андрей обещает сделать все, как я сказал, и мы разъезжаемся.

Возвращаюсь в город и останавливаюсь возле рынка. С лотков продают цветы. Сто лет я не покупал цветов и все их названия позабыл. Прохожу вдоль лотков и присматриваюсь. Узнаю тюльпаны и гвоздики. Гвоздики, кажется, на похороны приносят. Нет, любые приносят и на похороны, и на дни рождения. Все зависит от количества цветов. Четное количество или нечетное. Советуюсь с продавщицей. Та мне все объясняет. Беру у нее букет незнакомых мне цветов с большими синими бутонами и возвращаюсь к «мерсу». Еду к Светлане в общагу. Хватит ей зубрить всякую ерунду.

На вахте стоит лютая тетка из тех, с которыми не договориться.

— К кому это вы собрались, молодой человек?! — начинает она на меня нападать.

— Санэпидстанция! — обрываю ее, готовый к долгим пререканиям.

Тетка замечает цветы и вдруг соглашается снисходительно:

— Ладно, иди. Санэпидстанция!

Поднимаюсь по лестнице и стучусь в дверь. Захожу. Светлана сидит за столом и листает учебник. Она сразу же замечает цветы и виснет у меня на шее. Это приятно.

— Хватит себя мучить. Поехали.

— Поехали! — соглашается Света.

Она набирает воду в кувшин и ставит цветы. Мы уходим. Во всех окнах видны девичьи лица. Им интересно. Я девушек понимаю.

Мы катаемся по городу. Идем в новый ресторан. Тот работает до утра, и мы сидим в нем часа два, что-то едим, пьем, разговариваем. Разговаривать почти невозможно. Возле пульта скачет диск-жокей и крутит ручки. Музыка летит из динамиков, как пулеметные очереди. Я подзываю рукой официанта и прошу того сделать музыку потише, побеседовать с диск-жокеем. Официант обещает, но музыка тише не становится. Черт, не мочить же их теперь за громкость. Мы решаем со. Светой уйти — и уходим.

И правильно делаем. Делаем на Сумской то, что хотим. А мы хотим многого и разного. Музыка играет в приемнике, и я убираю громкость, когда Света начинает стонать. Лучше я ее послушаю. Чем громче, тем лучше…

«Папа» работает. «Папа» дает информацию. Теперь я знаю двоих из Балаклеи, которые наш рис угнали.

Один из парней Андрея, как я и просил, купил подержанную «шестерку», и я еду смотреть ее. Состояние приличное, ехать можно. Велю парню забрать вечером Вику и приехать ко мне на Сумскую.

Является довольный Леха. Он побывал в станице — и теперь готов идти в бой.

— Когда женишься? На свадьбу-то пригласишь?

Леха пожимает плечами неопределенно, но отвечает серьезно:

— Точную дату пока назвать не могу… Но видимо, скоро.

Качу на конспиративную дачу и готовлю ствол. Подбираю обоймы. Возвращаюсь в город.

— Ты, Леха, в этот раз со мной не поедешь, — говорю бодигарду, и тот обижается.

— Почему же?

— Тут такое дело… Достаточно будет и Вики. Не стоит и тебе светиться.

На самом деле мне не хочется жениха подставлять лишний раз под возможные пули. Инна-русалка — это не киевская вдова. Она станет страдать, если что.

Но тут звонит Андрей и радостно сообщает, что рис вернули. «Папа» ему звонил и приглашал в гости, хочет похвастаться своими успехами.

— Не расстраивайся, — говорю Лехе, повесив трубку. — Наша поездка отменяется. Рис вернули.

— Так оно и лучше, — соглашается жених. — Лишняя стрельба никому не нужна.

Леха прощается и уходит. Я заваливаюсь на диван и смотрю в потолок. Ничего на потолке интересного нет. Обычный. Побеленный мелом. С паутинками трещин. Я думаю о том, что с Лехой действительно надо прощаться. Пусть человек займется рисом и русалкой. Вдруг из него толк и выйдет. Что-то я чувствую. Какие-то импульсы. Я их ловлю из пространства. Дикое и чуткое во мне говорит, что скоро начнется самая интересная часть истории. В нее я должен войти один. Меньше близких людей вокруг — меньше человеческих чувств. Меньше чувств — меньше страха. Меньше страха — больше дикости. Больше дикости — больше шансов уцелеть. А уцелеть еще хочется. Уцелеть и улететь к себе на север, в Питер. Как там мама? Забыл почти ее?.. Леха может иногда выполнять роль курьера, хотя с таким делом справится и Андрей. Он под рукой всегда. Леха, молодец, нашел человека, который обещал за пару дней соорудить в моем «мерсе» несколько тайников. Человек ручается за качество. С хорошими тайниками мне и Вика станет не нужна. У каждой женщины в голове любовь, стрельба и койка. Не надо больше женщин в этой истории с кейсом наркоты! Нет, Света мне нужна. Нет, это у меня любовь, стрельба и койка в башке… Сплю. Сплю недолго. Встаю и звоню Вике.

— Все, детка, — говорю, — отдыхай пока.

Она вроде довольна. Я хочу повесить трубку, но чувствую, что девушка что-то еще хочет сказать. Я начинаю настаивать на откровенности. Вика вздыхает. А после начинает лопотать о личной жизни, о семейной жизни…

— Да выходи ты замуж, если берут! — говорю я весело.

— Как? — удивляется она. — А ты?

— Какой я муж? Тебе надо настоящего.

— Подожди! Что ты станешь делать?

— Ты о чем?

— Я все о том же, босс.

— Я стану заниматься своей работой… Мою работу ты знаешь. И если кто-нибудь из слабой половины одарит меня своим вниманием… Что-нибудь сделаю.

— Ну и гад же ты, босс. Я тебя за это и люблю.

Она вешает трубку. Набираю номер Лехи и прошу его отогнать мой «мерс» в мастерскую.

— Только пусть не тянут с тайниками! — прошу я.

— Все будет исполнено, босс! — отвечает Леха.

Зима все-таки наступает. Я не смотрел на календарь и пропустил ее наступление. В конце года принято подводить итоги, но мне этим заниматься пока рано. Хотя до елки еще времени хватает. Как-то все повылетало из башки. Какой сейчас год? Нет, номер года от рождества Христа я помню. Но как год называется по-японски — год Быка? Тигра? Змеи? Как мне себя оценить в этом году? Валил всех, как бык. Был решителен, как тигр. Если не грохнули покуда, значит, соображал, как умный змей. Но бывают еще Года баранов. Буду бараном — до конца не доживу…

Леха слов на ветер не бросает. Он звонит мне и велит выходить во двор.

— Фиг найдете, босс! Не найдете ни за что!

Спускаюсь. Подъезжает к гаражу Леха на моем «мерсе». Я ковыряюсь в недрах тачки с полчаса и тайников не нахожу.

— Ладно, Леха, — посмеиваюсь. — Показывай!

Бодигард показывает, и я по-настоящему удивляюсь мастерству слесаря. Мы прощаемся, и я возвращаюсь в квартиру. Делать нечего, и остается только думать, хотя много думать в моем положении тоже вредно.