Иван Сербин - Скальп врага

Гринев судорожно вцепился в карман, словно проверяя, не потерял ли заветный конверт, озираясь, побежал к лесу.

Значит, на этом и остановимся. Десять тыщ он оставит в конверте. Только оформлять пока это дело не надо. Потом оформит, когда запись посмотрит. Себе возьмет семьдесят пять… Нет, себе восемьдесят тыщ, а Панкратову десять. За информацию и за запись. Да, десять — справедливая доля. А паспорта он приобщит к делу Светлой. И тогда можно ее объявлять в общероссийский розыск. И по линии Интерпола.

Сердце радостно стучало в груди, отбивая такт крутящемуся в голове: «Восемьдесят… Восемьдесят… Восемьдесят…»

Он не ошибся, вышел почти к своей машине, метрах в десяти. Припустил трусцой, отключив по ходу дела сигнализацию. Забрался за руль, запустил двигатель и не удержался, снова достал конверт, вытащил пачку, пощупал банкноты.

Восемьдесят тыщ… И еще десять, если на записи не видно, что квадратный достает деньги. Можно ведь написать, что он паспорта рассматривал… И тогда у него будет девяносто…

Краем глаза он успел заметить фигуру, выросшую справа от машины. Дверцу рванули, ловко ухватили Гринева за воротник и поволокли из салона.

— Руки, — рявкнул человек. — Руки на затылок. Живо!

— Я не понимаю… — купюры разлетелись по салону. — Что… Что происходит?

Его грубо швырнули на дверцу.

— Отвечать будешь, когда спросят. Руки на крышу. — Ему увесисто ткнули под ребра. — Ладонями вниз. Вниз ладонями, я сказал.

Гринев быстро положил руки на крышу автомобиля.

— Но я не понимаю… — пролепетал он. — Я следователь… городской прокуратуры… Моя… Моя фамилия Гринев…

— Молчать, падло, — ему снова ткнули кулаком.

Гринев покосился за плечо. Парни в масках и бронежилетах. Под «броней» пятнистые комбинезоны с надписью РУБОП на рукаве. В руках автоматы.

— Товарищи, подойдите, пожалуйста.

Гринев услышал за спиной шаги. Кто-то ступал по гравию. Он снова повернул голову и тут же получил увесистую затрещину.

— Потом башкой вертеть будешь.

Тем не менее Гринев успел увидеть Панкратова. Это было спасение. У оперативника должна быть запись, которая подтвердит его невиновность. В том, что он взял конверт, ничего противозаконного нет. Ну, нарушил порядок оформления, за это ведь не сажают?

Гринев снова повернулся:

— Гриша, скажи им…

— Павел Васильевич, — обратился к Гриневу кто-то невидимый, стоящий за спиной. — Вы можете объяснить, каким образом у вас в машине оказался конверт с деньгами в сумме… Коля, посчитай, сколько там… — Один из «пятнистых» полез в салон, принялся собирать деньги. — И с конвертом осторожнее. Потом пальчики с него откатаем.

— Сто тысяч должно быть в конверте, — Гринев узнал голос Панкратова. — И три паспорта.

— Ничего себе, аппетиты у наших следователей, — заметил один из рубоповцев.

— Итак, сто тысяч долларов, — продолжал Невидимый. — И три чистых паспорта… Коля, номера переписать не забудь.

— Я подобрал этот конверт в качестве вещественного доказательства по делу об убийстве, которое сейчас расследую, — дрожащим голосом сказал Гринев. — Наш оперативник, лейтенант Гриша Панкратов, может подтвердить мои слова. И я не понимаю…

— Лейтенант, вы подтверждаете заявление Павла Васильевича? — не без налета сарказма поинтересовался Невидимый.

— Я же говорил вам, — с оттенком усталости сказал Панкратов. — Гриня… То есть Пал Василич специально это все затеял. Он знал, что у Катерины муж бизнесмен, ну и спроворил дело. А потом потребовал сто штук… то есть сто тысяч долларов за то, что поможет ее освободить. И еще сказал, что паспорта поможет сделать новые, чистые, чтобы они… ну, Катерина с мужем, смогли за границу выехать. А потом пригрозил, если, мол, Дмитрий Вячеславович, то есть Катин муж, обратится в милицию, то у него, у Грини, в смысле, серьезное прикрытие есть на самом верху. И что он, Пал Василич то есть, Кате срок намотает такой, что мало не покажется. И самому Дмитрию Вячеславовичу, мол, тоже не поздоровится, поскольку у них и бандиты свои есть. В общем, Дмитрий Вячеславович сегодня днем обратился к нам с заявлением, а я уж сразу вам позвонил.

— Заявление зарегистрировано официально?

— Конечно, — вроде бы даже обиделся Панкратов. — Все как положено.

— Хорошо. Нам нужно будет потом журнал регистрации у вас изъять на время следствия.

— Конечно, ради бога, — охотно откликнулся Панкратов. — Все равно заканчивается, надо новый уже заводить. В общем, мы с Дмитрием Вячеславовичем договорились так, что он вроде бы согласится, но при условии, что передаст деньги лично этой самой «крыше». Ну, тому человеку, который прикрывает это дело. Мол, ему нужны гарантии, что Катю не будут преследовать. И еще потребовал, чтобы Катю освободили до того, как он деньги принесет, а уж насчет закрытия дела они вопрос обсудят, когда он деньги привезет. Ну, и Гриня… Пал Василич, в смысле, согласился. Назначил время и место. А мне пообещал десять тысяч, если я помогу освободить Светлую.

— А почему он обратился именно к вам с таким предложением?

— Ну, — Панкратов вроде бы даже смутился. — Пал Василич пару раз обратился ко мне с просьбой передать для него пару свертков. Типа, какие-то личные вещи. Я согласился, подумал, чего не помочь человеку, если все равно за город еду? Привез. А последний раз, дней пять назад, он сверток развернул, а там деньги. Тысяч двадцать. Ну, он мне тысячу дал и сказал, что я теперь в их команде. И что с ними я смогу бабки крутые делать… Так и сказал: «Бабки крутые делать». Мол, как сыр в масле кататься буду. А если я рот раскрою, меня похоронят. — В голосе оперативника послышалась горечь. — Я ему сперва не поверил, но он при мне Петрусенко позвонил, сказал, что бабки за наркоту получены.

— Так и сказал? За наркоту?

— Ну да. Я-то сразу решил к вам прийти — просто ждал случая, чтобы с поличным его взять. Ну, чтобы вы мне поверили. А тут как раз случай и представился. Я сразу и позвонил. Эта тысяча… Я ее даже тратить не стал. Она у меня в кабинете, в столе лежит.

— Хорошо. Надо будет выдать.

— Конечно, я понимаю.

— И что же вы ответили Павлу Васильевичу на его предложение? — поинтересовался Невидимый.

— Ну как… Что вы сказали, то я и ответил.

— А именно?

— Что дело это опасное и все такое.

— А он?

— А он мне бумагу выписал. Постановление. Говорит, если попадешься, предъявишь. Ну, про это я вам рассказывал.

— Да, я помню. Пал Василич, — снова обратился к Гриневу Невидимый. — Вы подтверждаете показания лейтенанта?

— Да чушь все это, — выдохнул тот. — Чушь. Бабки какие-то, наркота… Дело это. Посудите сами, грамотные вроде бы люди, как я мог дело спроворить? Это же не просто так… Есть же протокол осмотра места происшествия, заключения экспертов по пистолету…