Иван Сербин - Скальп врага

— Дима, — сказала вдруг Катя, — дай мне телефон.

Тот молча достал трубку, протянул через плечо.

— Ой, Катя, ну я тебя умоляю, — поморщился Лемехов. — Так все хорошо, спокойно… Ну чего зря напряги устраивать?

Но Катя уже набирала номер.

— Женя? Привет, это Катя. Извини, что разбудила. — Дима наблюдал за ней в зеркальце заднего вида. — Слушай, на труп Америдзе ты выезжал? Ага, скажи мне, пожалуйста, у него ушибов на голове не было? Нет? А каких-нибудь других внешних повреждений? — Голос у Кати стал напряженным. — Понятно. Спасибо, Женя. Нет, все в порядке. Да, освободилась. Завтра с утра в управление подъеду. Да. Доброй ночи. — Она закрыла телефон. — Ушибов у него не было. Вообще. На теле ни одной царапины.

— Ну и что? — вздохнув, спросил Лемехов. — Пшикнули в нос отравой какой-нибудь, он и вырубился.

— Пшикнули… Он фээсбэшник все-таки, а не таракан, — прокомментировал Панкратов.

— Америдзе знал, что за ним следят, — покачала головой Катя. — И знал, что это профи. Он никогда не подпустил бы их близко. Эти парни приехали за ним в аэропорт… Как они вообще узнали, что он поедет в аэропорт?

— Ну, может быть, он предупредил кого-нибудь? — предположил Лемехов. — Если знал, что среди наших есть кто-то, кто сливает информацию людям Петрусенко, обязательно предупредил бы. Я бы предупредил.

— И я бы предупредил, — сказал Панкратов. — Тоху. И в машину к Тохе залез бы, не побоявшись, если бы удирал от кого-нибудь, — добавил он. — И бить бы по башке не пришлось. Он просто привез бы меня куда надо, и всех делов. Например, прямиком к аэропорту.

Лемехов обернулся, посмотрел на Катю.

— Вдовин, — сказали они хором.

Гостиница уже спала. Только в фойе горел ночник, выхватывая из полумрака ступеньки, ведущие к лифтам и ресторанной двери.

Лемехов первым выпрыгнул из салона, взлетел по ступенькам, забарабанил кулаком по толстому стеклу двери.

— Эй, есть кто живой?

Откуда-то от лифтов появилась пошатывающаяся фигура портье. На плечи его было наброшено байковое одеяло.

— Ну что ломишься-то? — Портье широко зевнул, не потрудившись даже прикрыть рот. — Спать иди. Третий час, закрыто все.

— Открывай, отец. Милиция.

Лемехов припечатал к стеклу удостоверение. Портье сразу подтянулся, заспешил. Суетливо скинул одеяло на спинку кожаного диванчика.

— Извиняюсь, товарищи. Не признал. Подумал, снова за водкой. Они все время ходят. — Он скинул запорную скобу. — Заходите, товарищи.

— Так, отец, у тебя проживает такой Вдовин? — спросил Лемехов, поглядывая в сторону лифта.

— Сейчас, посмотрим… А девушка… — Он указал на Катю.

— Сотрудница, — отрубил Лемехов.

— Ага, понял, понял… Вы дверку прикройте, пожалуйста… — обратился он к Диме. Тот набросил скобу на ручки двери. — Спасибо. Вдовин, Вдовин… Что-то припоминаю…

— Да ты не припоминай, отец, — с легким налетом раздражения сказал Лемехов. — Ты в талмуде своем посмотри.

— Сейчас взглянем, — тот зашел за конторку, открыл книгу регистрации проживающих. — Вдовин, Вдовин… Нет, Вдовина нет.

— Америдзе тогда проверь.

— Та-ак… А… Алябьева… Амер… Вот, Америдзе. Приехали вчера, проживают в триста тридцатом номере. Это на третьем этаже…

— Да мы уж догадались, — серьезно сказал Лемехов. — Он у себя?

Портье посмотрел на нужную ячейку.

— Ключа нету. У себя должны быть.

— Ты всех на «вы»? Как царей? Типа, «Мы Николай Второй»?

— Нет, они вдвоем проживают. Номер-то двухместный.

— Понятно, — кивнул Лемехов. — Ключ запасной есть?

— Сейчас… — Портье долго шарил под стойкой, наконец вытащил ключ. На кольце болталась увесистая свинцовая гирька. — Вот.

— Спасибо. Так. Мы сейчас поднимемся, а ты смотри в оба. Если этот «мы» попробует выйти — в драку не лезь. Лучше свистни. Свисток есть?

— Нет. Да вы не беспокойтесь. Я так умею.

Портье вытянул губы трубочкой и свистнул по-птичьи. Художественно, но очень тихо.

— Понятно, — Лемехов посмотрел на портье. — Лучше тогда не свисти. Лучше кричи. Кричать умеешь?

— А как же.

— Слава богу. Значит, если появится — крикни. — Оперативник оглядел всю компанию. — Дима, ты останься тут. Не стоит тебе в это лезть. Милиция приедет, потом греха не оберешься. Гриша, вы с Катей на лифтах, я — пешком по лестнице.

— Я с тобой, — решительно сказал Дима.

— Дима, на фиг тебе эти проблемы?

— Ничего. Возникнут проблемы — сам улажу. Тем более что тут два лифта и две лестницы.

— Да? Ну, ладно, пошли, — Лемехов мотнул головой.

Они поднялись на третий этаж. В коридоре было тихо, только пел где-то за батареей сверчок.

Лемехов достал пистолет, осторожно оттянул затвор.

— Напрасно, — шепотом сказал Дима.

— Почему это?

— Думаешь, он нас в номере дожидается? Да его след уже давно простыл.

— Да ладно, — хмыкнул Лемехов. — Руки-то не отвалятся?

Они остановились у двери триста тридцатого номера. Подождали, пока поднимутся Катя с Панкратовым. От разъезжающихся створок лифта грохот стоял такой, что им показалось — на шум сейчас сбегутся не только все постояльцы, но и проживающие в соседних домах рядовые граждане. Лемехов страдальчески поморщился.

— Вот так и гибнут великие планы, — пробормотал он, поднимая пистолет стволом вверх.

Катя и Панкратов подошли, встали сбоку от двери. Лемехов осторожно вложил ключ в скважину, повернул…

— На счет три, — предупредил он. — Три! — и толкнул створку, прижимая ее ногой к стене.

Панкратов распахнул дверь санузла, Катя шагнула в комнату.

Дима ошибся. Вдовин дожидался их, сидя на кровати и привалившись спиной к стене. Рот его был залеплен пластырем, голова склонилась к плечу. В груди у Вдовина торчал нож.

— Твою мать, — пробормотал Лемехов, щелкая выключателем. Яркий свет залил номер. — Маленечко опоздали. — Он убрал оружие в кобуру, подошел к кровати, опустился на корточки и осторожно коснулся кисти убитого. — М-да. Ну, что я вам могу сказать, господа? Трупик-то совсем свеженький. Похоже, часа не прошло. В свете вышесказанного сам собой назревает вопрос: если Петрусенко в это время валялся на стоянке с пулей в груди, кто же отдал приказ об устранении этого славного парня?

— Я, Антон Герасимович, — произнес кто-то у них за спиной. — Я отдал такой приказ.

Они обернулись, не сговариваясь. В дверях, держа в руке пистолет, стоял… полковник Америдзе Руслан Рубенович.

— Добрый вечер, — он обаятельно улыбнулся. — Заждался я вас, честно говоря. Думал, вы, Екатерина Михайловна, окажетесь более сообразительной. Но, как говорят мудрые, лучше поздно, чем никогда. Давайте условимся: не хвататься за пушки, ладно? Все равно мои люди лучше обращаются с оружием, поверьте на слово.

Он вошел в номер, а следом за ним вошли Козак, Корабышев и тощий Толик. Каждый из них держал пистолет. А тощий Толик даже два.