Сергей Зверев - Погром в тылу врага

– Мы все понимаем, – развел руками Егор Запутный из четвертого взвода. – Но чтобы с такой наглостью – просто не верится… А что, интересно, думают по этому поводу их боссы из НАТО и Евросоюза? Там вроде бы не приветствуется…

– Глаза закрывают, – фыркнул зампотех Кудрявцев. – Делают вид, будто этого нет. Не говорите, мужики, вконец оборзели, ни стыда, ни совести. Это что же в мире творится? Товарищ капитан, с вами все в порядке? У вас такой вид, будто вас дверью прищемило.

В душе капитана Веренеева происходило что-то странное. На него навалились все неприятности разом – так еще и этот плевок в душу. Капитан не мог объяснить, какая муха его укусила. В принципе, подумаешь, проблема. С прибалтами все понятно. Они и дьявола на божничку поднимут, если решат, что дьявол активно выступал против советской «оккупации». Олег любил историю родной страны, особенно смутные периоды тридцатых, сороковых годов. Там до сих пор оставалось множество тайн, и даже достоверные факты разные заинтересованные стороны трактовали по-своему. Причин не любить советскую власть у латышей хватало – хотя никто не отменял такое понятие, как «латышские стрелки», на штыках которых и удержалась большевистская власть в 17-м году (а отнюдь не на китайских штыках, как многие считают). На службу к Гитлеру латыши валили валом. 15-я гренадерская дивизия СС – так называемая «Первая латвийская». 19-я гренадерская дивизия – «Вторая латвийская». «Латышский добровольческий легион СС», 2-я латышская добровольческая бригада СС… Бесчисленные батальоны вспомогательной полиции безопасности, регулярные, добровольческие батальоны – и орудовали эти парни не только в Латвии. Совершали диверсионные и карательные вылазки в Псковскую область, в Белоруссию, Польшу, убивали партизан, расстреливали мирное население. Советская власть для Латвии была не подарок, кто бы спорил. Лишь на первой волне репрессий до июня 41-го депортировали 17 тысяч латышей, а несколько сотен – расстреляли. Но почему же из 80 тысяч латышских евреев к моменту возвращения советских войск в 44-м выжило только полторы сотни? Кто их уничтожил? Советская власть? Как бы не так! Одна лишь «Латышская вспомогательная полиция безопасности», или, как ее еще называли, «команда Арайса», уничтожила почти 50 тысяч евреев. И эти аморальные ублюдки теперь считаются героями? А кто тогда родной дед Олега, командовавший саперным взводом и погибший при разминировании детского приюта в оставленной фашистами Елгаве? Имеются достоверные свидетельства, как советские солдаты выводили из подвала перепуганных детей. А в это время их командир удерживал взрыватель мины, зарытой эсэсовцами перед подвалом…

У капитана горели щеки, в душе творилось черт знает что. Но он должен успокоиться и взять себя в руки, мир жесток и несправедлив, это все знают. А человеческая память коротка, как летняя ночь. Веренеев соловеющим, исполненным бешенства взглядом таращился в телевизор. И блондинка, исполняющая что-то на своем языке, словно почувствовала этот тяжелый взгляд: заторопилась, убрала дежурную улыбку и пропала. Включили рекламу про всепобеждающее моющее средство.

– Эй, эй, командир, – забеспокоился Гриша Оленич. – Чего уставился на этот ящик, как на невыплаченный ипотечный кредит? Не бей телевизор. Пианист не виноват.

Олег вышел из оцепенения, злобно покрутил головой, принюхался. Офицеры смущенно заерзали, стали ненароком отодвигаться.

– Что пьете? – процедил Веренеев.

– Ничего, товарищ капитан, – быстро ответил Оленич. – Показалось. Это ваш запах к вам же и возвращается.

Григорий дерзил, а остальные судорожно прятали улыбки.

– И мне налейте этого ничего, – проворчал капитан. – Да живо, пока я добренький.

Кучка взводных и примкнувший к ним зампотех пришли в движение, из ниоткуда возникла бутылка водки, зазвенели стаканы.

– И замполиту плесните, – проворчал Бережной. – А то заложу всю вашу компанию и получу благодарность за своевременный сигнал.

Водка у товарищей офицеров была отвратительной. И какие они товарищи после этого? Замполит судорожно занюхивал брезентовой занавеской, комроты кашлял и ругался.

– Мать вашу, вы что, ее на тараканах настаиваете?!

– Виноваты, товарищ капитан, – ухмыльнулся Крутасов. – Зарплата не позволяет покупать «Хеннеси» и «Бакарди». Нормальная водка, что вы, как маленький…

Выпили, потом еще по одной. Злость у капитана не проходила.

– Кстати, из мира любопытного, – сказал всезнающий Максим Болдин. – Городок Домбеле имеет тридцать тысяч населения, стоит на правом берегу не помню какой речушки, расположен в двадцати километрах от границы – примерно на той же широте, где мы сейчас находимся. От деревушки Видне, что сразу за кордоном, туда ведет нормальная, местами асфальтированная дорога. А вокруг дороги – глухие леса, перемежаемые болотами. Здесь не самая густонаселенная часть Латвии.

– Ты это к чему? – насторожился Запутный.

– Блеснуть решил, – пожал плечами Болдин. – И еще из мира любопытного. Латвия занимает четвертое место в Евросоюзе по территории, покрытой лесами. Экологическая обстановка – благоприятная, проводится регулярный экологический мониторинг. Вот только, зараза, болот тут много…

– Мы куда-то собрались, товарищ лейтенант? – икнул порядком осоловевший Бережной.

– Боже упаси, товарищ капитан, – испугался Максим. – Как вам в голову такое пришло? Просто, если задуматься, чисто гипотетически… Два кэмэ на нашей стороне, двадцать – на той, места глухие, любую деревушку за версту видать… В общем, два часа хорошей маршевой рыси – фигня для продвинутого десантника…

– А начальство до утра не придет, – как бы между прочим заметил Крутасов. – Ладно, чего уж там. – Он досадливо махнул рукой. – Помечтали, и будет. Еще по одной, товарищ капитан? Ну, чисто чтобы протрезветь и на боковую?

Но трезвость и благоразумие после третьей не возобладали.

– Командир, ты прямо революционный матрос, – опасливо подметил Оленич. – Посмотрите на него. Ты же не собираешься отправить на ту сторону представительную делегацию?

– Я не пойду, – испугался Запутный. – Это преступление. А мне еще карьеру делать. Я собрался расти до генерала Воздушно-десантных войск.

– А кто узнает? – хищно оскалился Крутасов. – Ты прикинь, командир, если все сделать тихо, без кипиша, без рекламы…

– Ты охренел, Шура, – перепугался зампотех. – Это сколько же статей дисциплинарного устава и Уголовного кодекса ты собрался нарушить? Овацию хочешь сорвать? Да хрен-то там, тюрьма, а не овация…

– Ну, разве что в качестве жертвы, принесенной искусству… – задумался Максим Болдин.

– Олег Петрович, ты мне не нравишься, – изменился в лице замполит. – В твоей ветреной голове что-то клинит. Учти, еще немного, и ты окажешься вне области своей компетенции… И зачем мы сюда зашли?