Дмитрий Красько - Охота на охотников

Девушке такое нескромное внимание льстило. Мы станцевали с пяток медленных танцев, скушали бутылочку коньяка и бутылочку красного вина, после чего заказали такси и поехали ко мне домой. Свою машину я бросил на парковке у «Таверны». На удивленный вопрос спутницы беспечно махнул рукой. Что с ней за ночь случится? Максимум — дверцы вскроют. Ну, так у меня в салоне ничего ценного нет. Резину снимать не станут, потому что лысая — я зимнюю еще не ставил. Угонять тем более смысла нет — кому охота за престарелую развалюху срок мотать? Танюшка спорить не стала. Во-первых, она была пьяна и ей побыстрей хотелось секса, а во-вторых, машина была не ее.

Что между нами происходило по приезде домой, я помню не особенно хорошо, но, судя по состоянию постельного белья и разбросанным по всей спальне шмоткам, включая то самое неземной красоты платье, свисавшее с люстры, все было на высшем уровне.

Это я так решил для себя, когда утром продрал глаза. На часах было без чего-то семь, за окном еще не совсем рассвело. В черепной коробке слегка гудело, но не болело. А на моем плече мирно посапывала белокурая головка.

Я слегка шевельнул плечом. Четверг — день рабочий, и нахлобучку за прогулы еще никто не отменял. Танюшка, конечно, не последний человек в конторе, и бумажки Иванцовским факсимиле штампует лихо, но и над ней найдется, кому поиздеваться. Та же главбухша, по совместительству исполнявшая обязанности коммерческого директора. Она женщина строгая — ее даже за жопу никто, кроме Иванца, ущипнуть не смел.

Здоровый, крепкий сон, как оказалось, тоже никто отменить не удосужился. Мне пришлось дернуть плечом еще с десяток раз, и с каждым разом все сильнее и сильнее, но к желаемому результату это не привело. Единственное, чего я добился — Танюшка недовольно и вхолостую зачмокала губами и повернулась на другой бок. Пришлось прибегнуть к более радикальным методам побудки.

Что именно могло прийти мне в голову в районе семи утра, когда рядом находилось — после месячного перерыва, между прочим — обнаженное женское тело, объяснять, думаю, не стоит.

Подействовало. Через полчаса белокурое создание вполне пришло в себя. Лежало на спине и широко раскрытыми счастливыми глазами пялилось на свое свисающее с люстры платье. Потом томным голосом подвело итог нашему совместному времяпровождению:

— Хорошо! А что вчера было? Почему платье на люстре?

Я рассказал то, что помнил. Танюшка смущенно посмеялась. Я подумал было спросить, как она будет объясняться со своим любовником, но не стал этого делать. В своих запутанных отношениях пусть сами разбираются. Да и не спрашивают об этом настоящие джентльмены у настоящих, прости, господи, леди. Как говорится, ночь любви — это еще не повод для близкого знакомства. Хотя, честно, я бы не отказался от продолжения — люблю блондинок. А если они еще и умные, то вдвойне. Тем более, что у меня отсутствие жены, машина и морда Джорджа Клуни. То есть, все то, чего лишен ее женатик. Хотя, может, у него тоже морда Клуни? Я ведь ни женатика, ни этого самого Джорджа в глаза не видел. Но, однако, какой щедрый хлопец — этот самый Джордж Клуни! Надо будет ему под Новый год хотя бы рублей пятьдесят выслать. Пусть себя пивком побалует, что ли…

Но кое-что уточнить все-таки не мешало. И я спросил:

— Ты ко скольки в контору поедешь?

— А сколько времени? — лениво поинтересовалась она. Совсем девушка от утреннего секса сомлела. Может, зря я его придумал? С другой стороны — и не я его вовсе придумывал. И уж тем более не зря.

— Половина восьмого.

— А-а. Мне к девяти. Полчаса еще поваляться можно.

— На работу в этом пойдешь? — я ткнул пальцем в вечернее платье.

Татьяна на секунду окаменела, потом быстро сорвалась с кровати:

— Черт, Мишка! Мне же еще домой заехать надо, переодеться! Чего ты ржешь, кобель? Тебе лишь бы трахаться! Сразу напомнить не мог?

А я, собственно, не ржал. Так — хохотнул слегка. Потом тоже выбрался из-под одеяла и принялся одеваться. Девушку нужно было выручать.

Даже не попив кофе, мы вызвали такси, и я повез нас к «Таверне». Мою машину, как я и предполагал, никто угонять не стал. Колеса снимать тоже побрезговали. Пересадив стенающую секретаршу в «Короллу», я доставил девушку сперва домой, где она переоделась в более привычные для коллег белую блузку и темную юбку, а после — в контору. Она пыталась возражать, отказывалась от моих услуг, но я в два счета переубедил ее. Мои доводы были непробиваемы, непотопляемы и вообще хоть куда. А заключались они в констатации очевидного факта — человек, десять лет отработавший таксистом, шутя может справиться с любыми пробками. Ну, или хотя бы попытается сделать это. Потому что знает все козьи тропы, по которым проблемные участки объезжаются на раз-два.

И, не без гордости скажу, Танюшка не прогадала, доверившись мне. Когда мы припарковались напротив офиса, до девяти оставалось еще двадцать минут.

— Вот и все, душа моя, — заметил я. — А ты переживала. Со мной можно иметь дело, я человек надежный. Можешь идти, совершать трудовые подвиги.

— Фу, — согласно выдохнула она. — Успели. Блин, как представлю сейчас — опять эта канитель со звонками!

Покидать мое общество девушка не торопилась. Может, ждала чего?

— Боишься? — с пониманием спросил я. — А если Иванца и вправду украли? А то и вообще убили? Тогда тебе еще долго придется вместо него с клиентами общаться.

— Украли? — фыркнула она. — Миша, ты ребенок, точно. Он сам спрятался. Говорит, что за ним кто-то следит, а кто — неизвестно. Вот он и испугался.

— Опа-на! — сказал я. — А ты откуда знаешь?

— Да он звонит мне каждый день, инструктирует, что делать надо. Он же не совсем полоумный — фирму на произвол судьбы бросать.

— Не полоумный, — я задумчиво побарабанил пальцами по баранке. Спрятался, значит? А где? Впрочем, вряд ли он доверил такую тайну секретарше. Женщины — народ ненадежный.

И тут она окончательно огорошила меня, добавив:

— Сказал, что завтра сам подъедет. После шести. Завтра пятница, так что у него будет время с делами разобраться.

Я повернулся к ней, нежно притянул к себе и поцеловал в губы:

— Танюшка, ты — золото. Я хочу с тобой еще раз в кабак сходить. А потом — еще. И еще. Не обламывай пацана.

— Тьфу, дурак, — сказала она. — Ты мне помаду размазал.

Весь день я провел дома, вовсю имитируя умственную деятельность. Именно имитируя, потому что ни одной новой мысли родить так и не удалось. Все те же вопросы, все то же отсутствие ответов на них. К дому Кобы я не поехал, справедливо рассудив, что Иванец, напуганный непонятной слежкой, в ближайшее время там вряд ли объявится. Не для того он на дно ложился, чтобы так глупо выдать себя.